- Как думаешь... сломались?
Я пожал плечами и опасливо тронул новое образование кончиком штык-ножа. Ничего не произошло. Померил. Дозиметр показывал обычный радиационный фон, датчик аномалий не фиксировал никаких отклонений.
Послюнявив палец, я быстро коснулся изогнутой поверхности артефакта, отливающей матово-красным, и отдернул руку. Ничего. Осмелев, я взял изрядно потяжелевший проапгрейженный «бумеранг» и подбросил на ладони.
- Горячий? - осведомился Гост.
- Даже не теплый. Видимо, ку не равно дельте тэ.
- Умный, да?
- Кильманда.
Мы сели за стол и выпили по пятьдесят коньяка - во время разрушительной сцепки бутылка, как ни странно, не пострадала. Гост снял заляпанную олимпийку, осмотрел ее со всех сторон и с сожалением вздохнул.
Я залил тлеющую кайму выгоревшей плеши помидорным рассолом и положил артефакт в самый центр.
- Как делить будем? - без лишних предисловий спросил Гост. Вот за что я его уважаю, братцы, так это за умение четко и вовремя формулировать актуальные вопросы.
- Можно сбагрить торгашам или даже напрямую ученым, а гонорар поделить пополам, - сказал я.
- Не пойдет. Мы даже приблизительно цену этой дряни не знаем.
- Какие варианты?
Гост наконец отложил в сторону свою изгвазданную олимпийку и серьезно посмотрел на меня.
- К Доктору надо нести.
- Ты его знаешь? - удивился я.
- Ну-у... пересекались однажды, - уклончиво ответил Гост.
- Со дня на день будет выброс, а ты предлагаешь тащиться через все болото к этому психованному эскулапу, - с сомнением сказал я. - Там ведь даже укрыться негде в случае необходимости. Накроет, и хана. Или ты научился, как псевдоплоть, в топь зарываться, чтобы не попасть под мозгодробилку?
- У нас есть пара суток, чтобы найти Доктора и вернуться. Но можно, конечно, переждать выброс здесь, а потом уже выдвигаться. Не вопрос.
Я почесал лысину, раздумывая, говорить ему или нет. Решил: раз уж сама судьба в буквальном смысле слова спаяла наши с ним интересы, то скрывать важную информацию негоже.
- На самом деле ты прав, брат: нельзя ждать. К Доктору нужно чапать немедленно. Когда мы с Бесом... э-э... повздорили из-за этой штуковины, он уже знал, как она называется. Сечешь?
- Секу. Так вот кто, оказывается, Беса похоронил. А ты прыток, родной.
- Беса похоронила «жарка», - дерзко отрезал я.
- Ну ладно, ладно. Мне по барабану: хоть все бандитское племя перережь... И как же называется эта хрень?
- «Бумерангом» ее добрые люди окрестили. Раз есть название, то кто-то где-то подобные штуковины уже находил, верно? А значит, наши с тобой экземпляры хоть и редчайшие, но не уникальные. По Зоне уже ползут слухи о новой аномалии и артефакте вне классификации. Промедление теперь краху подобно: с каждой секундой шанс появления аналогов наших цацок... точнее, нашей цацки... возрастает. Стало быть, стоимость автоматически падает.
Гост задумался.
- Занятный коленкор получается. Может, тогда сразу загнать? - предложил он через минуту.
Я посмотрел на причудливой формы артефакт, лежащий между нами, и тут птичка-интуиция наконец дала о себе знать легким постукиванием в затылок. Она, кажется, предупреждала, чтобы я не торопился с выводами, чтобы разобрался.
- Впарить цацку, конечно, можно, дабы снять с себя лишние риски, - медленно проговорил я, машинально пощелкивая ногтем по пустой бутылке семилетнего «Арарата». - Только в этом деле что-то... как бы тебе объяснить...
Гост понимающе улыбнулся.
- Я потому и хочу показать артефакт Доктору, - сказал он. - Меня тоже какое-то предчувствие долбит. Веришь, нет?
- Верю, - кивнул я, принимая окончательное решение. - Значит: ноги в руки и вперед. Мне нужно полчаса, чтобы подготовится и докупить кое-какие гаджеты.
- Мне - столько же. Броню тяжелую не надевай - увязнешь.
- Кого учишь, фонящее тело.
- Вторых номеров брать будем?
- Не стоит, пусть ребята пока поменьше знают. Дольше Зону потопчут.
- Согласен. А Дроя с Зеленым?
Я посмотрел на Госта в упор. Коротко ответил:
- Нет. И можешь сколько влезет думать, что я жадная скотина.
- Чего мне думать? - пожал он плечами, вставая. - Я это и так знаю, родной.
Глава третья.
В гостях у эскулапа
Размытый блин солнца тусклым пятном висел за пеленой облаков, быстро текущей с запада на восток. Где-то высоко гулял сильный ветер, перегоняющий атмосферные фронты с места на место, но здесь, на бескрайней пустоши болота, было относительно тихо и спокойно. И от этой фальши вдоль хребта пробегали мурашки.
Отражение светлой небесной кляксы дрожало на глянцевитой поверхности жижи, из которой там и тут торчали черные осколки древесных стволов. А воображение услужливо дорисовывало унылую картину...
На острые березовые колья насажены безликие люди, и их тела извиваются в предсмертной агонии. Кого-то пронзило вдоль позвоночника, кого-то через брюшину. Кто-то висит на раздробленной конечности. А между корчащимися в страшных муках людьми медленно прохаживается сутулое чудовище-надзиратель с тлеющим оловянным взглядом и изредка взмахивает тяжелой лапой. Хрясть! Длинные когти сносят очередной жертве башку, и она катится по вязкой болотной топи, останавливается, оседает, рефлекторно хватает немеющим ртом воздух, захлебывается и в конце концов тонет, оставляя лишь несколько брюхатых пузырей. Монстр-надзиратель внимательно смотрит на обезглавленное тело. Но вот что странно: вместо крови из обрубка шеи вдруг начинает вытекать густая темно-зеленая сукровица с мелкими крупицами ряски. Тварь разевает гигантскую пасть, полную мелких зубов-бритв, и принимается высасывать из артерий покойника эту дрянь...
Хлесткий удар мигом сбил наплывающую галлюцинацию. Я мотнул головой, поморгал и показал Госту жестом, что все нормально.
- Ты точно в порядке, родной? - обеспокоенно уточнил он, опуская «Потрошитель».
Я поправил дыхательную маску, прикрывающую нижнюю половину лица. Объяснил:
- Фильтр отошел, черт бы его побрал. Болотного газа, видно, глотнул.
- Так и понял.
- Что я сделал?
- Шел-шел, а потом как шуганешься, и в сторону, словно кровососа в балетной пачке увидал. Еле поймал сайгака.
- Спасибо.
Да уж, братцы, в этих местах нужно быть начеку. Чуть расслабился, нюхнул ядовитых испарений - и выхватил веселые глюки. Пара минут такого «наркоза», и ты уже с выражением вселенского счастья на роже маршируешь прямиком в глубокую топь. Казус может выйти, прямо скажем, неимоверный.
Мы месили берцами вонючую грязь уже пару часов. Южная граница болот пролегала не очень далеко от Периметра, но казалось, что до цивилизации - километров двадцать, не меньше. Отсутствие дороги в привычном понимании этого слова только укрепляло неуютное ощущение оторванности от обитаемого мира. Тропка вихляла между заводями и крошечными ручейками с едва заметным течением, то исчезая под мутной водой, то вновь выскакивая на поверхность. Точнее, это я для себя охарактеризовал пунктирную полоску твердой почвы как тропку, на самом же деле здесь никто никогда не ходил.
