— А люди?
— Что — люди? Это же Дымокуры, у них железки на первом месте, а люди так — придаток.
— Да, придаток… — прошептала Настя и замолчала. Надолго замолчала. Потом отвернулась от окна и завершила разговор: — Я думала, летающие корабли — это сердце чужого мира. Сияющие корабли над облаками. А на самом деле — вот оно, сердце. Пепел и тлен. И умирающие от голода дети на улицах, за которых даже родные мать с отцом не заступятся… Мертвые души над мертвыми землями.
— А ты как хотела? Чтобы как в книжке? Чтобы гениальные ученые трудились на благо будущего, а веселые шахтеры уголь с песнями добывали?
— Я хочу, чтобы дети не ели друг друга… Хотя бы это.
— Ну, можно исправить. Найти еще сотню-другую таких же боеголовок, засыпать все, что шевелится, и на обломках построить новый мир. Справедливый… Называется это — прогрессорство. Когда приходят со стороны милые яйцеголовые ребята и начинают местных учить жить, как положено. Как в умных книгах написано. Полустанок до сих пор в эти игры играется. Миры под себя меняет. Более страшного места нигде не найдешь. Только там ожившие кошмары во благо светлого будущего.
— Но это неправильно, — Настя прикрыла глаза и замолкла. Потом поежилась и добавила: — И помощник машиниста за кипятком бегать перестал. Может, с ними там что-то случилось?..
Я лениво переварил сказанное и подавился воздухом. Потому что вряд ли что-то могло случиться с командой паровоза на тысячу раз изъезженном пути за бронированными плитами. А вот почтовую семафорную станцию мы проехали не так давно. И доступ к станции по заботливо наброшенному на покосившиеся столбы есть и со станции отправления, и на станции прибытия. Аналог морзянки детвора с детства учит. А это значит…
— Подъем, мужики!.. — мой вопль поднял парней быстрее рванувшей за стенкой гранаты. — Похоже, наша милая «Пэппи» почуяла ту же вонь, что на Склизи… Подъем…
* * *
— Двери закрыли, — прошептал Михалыч, осторожно подергав заклиненный маховик замка. — Я помню, он назад с чайником топал, не запирался. Значит, недавно подсуетились.
— Поверху к ним не попасть, да и траванемся, — Щепка в очередной раз проверил, насколько набит барабанный магазин у «Молотилки» и снова прильнул носом к окну, пытаясь высмотреть, что происходит на паровозе.
— За полчаса до завода будет река и мост. Над мостом сквозняк, туман всегда сдувает. Если постараемся — то успеем.
— А внутрь как попасть? Они же законопачены со всех сторон.
— Там над тендером люк с накидной петлей, на замок заперт снаружи. Чуток пластида — и щеколду взрывом перерубим. Светошумовую вниз — и следом. Работы на полминуты. Пять раз уложимся, если не спать. Даже мост не успеем проехать, как команда сменится, Филин. Что скажешь?
Я прикинул варианты и согласился. Черт, что за прогулочка. Второй раз девчонка малолетняя наши шкуры спасает. И она же нас в какие-то неприятности втравливает… А на конечной станции заводская смена. Сколько их там? Тридцать или сорок человек? И все здоровые лоси, друг друга в плечах шире. С ними как-то надо будет еще разбираться до того, как в деревни пойдем. И хвосты рубить, если кто следом увяжется… Как нехорошо выходит, эх…
— Яппи первым. Бабочкой проскачешь, чтобы ни один болтик не скрипнул. Заодно помедитируешь — где-кто, ждут нас или спят перед прибытием. Второй — Щепка, на тебе точечный подрыв и светошумовая. Михалычу не доверяю, он от паровоза колес не оставит. Следом я, потом Чук, Настя и Гек. Расклад понятен?
Компаньоны начали проверять оружие и готовиться к атаке. Лишь Михалыч пожаловался, поплотнее запахивая видавший виды ватник:
— Только я в этих агрегатах ничего не понимаю, Филин. Там рычагов до черта. Может сумею чуть скорость сбросить, но нормальной остановки на заводе на обещаю.
— Машиниста беречь, значит. Остальных можно долбить без жалости, если забалуют, а машиниста — чтобы волос с головы не упал!
Серега лишь ласково улыбнулся, поглаживая стол своего страшного оружия. Вот охламон, только нацель и разреши огненного петуха пустить — любой мандраж забудет. Впрочем, как и я сам.
— Вижу мост! Рожи тряпками прикрыли и стол сюда, под люк на потолке!.. До выхода — две минуты!.. Давайте, парни, разомнемся. Самое время…
* * *
Мы вломились на локомотив подобно урагану. Не успел еще утихнуть звон от подрыва пластида, как внутрь распахнутого люка уже метнулась круглая тушка светошумовой гранаты. Хлоп! И я нырнул вслед за сутулой спиной Михалыча. И пока Щепка кому-то начищал рожу прикладом «Молотилки», успел проверить углы, ловя стволом автомата любое резкое движение.
Когда остальные члены команды спустились следом, захлопнув за собой крышку, мы уже заканчивали паковать «клиентов». Потом открыли дверь и сволокли плохо соображавших бородачей в гостеприимный вагон, который буквально три минуты назад покинули.
— У тебя нюх, девочка, как у акулы, — уважительно протянул Яппи, закончив вежливый расспрос пленных. — Ведь как аккуратно они хотели все провернуть, а не вышло… Ждут нас на конечной. И затеял все машинист. Он старший на команде, он сообщение прочел. Он и предложил нас сдать. Вон, хором поют, очень не хотят за борт, подыхать. А ехать всего-ничего осталось.
— А назад? — высунулся я вперед, пнув легонько для проформы связанного тучного мужика в модной широкополой фуражке. — Мы вежливо попросим, он нас отвезет. В городе куда как легче затеряться.
— Я ради вас даже пальцем не пошевелю! — заорал бородач, подслеповато моргая красными воспаленными глазами. — Хотите по-хорошему? Развяжите меня, до места доставлю, там будете со старшим смены объясняться! И еще спасибо скажите, если за этот бардак не спросят!
Настя присела рядом с машинистом и ласково спросила, при этом от ее голоса у меня побежали мурашки по спине:
— Дяденька, ты лучше скажи, сколько за мою голову обещали? Ящик печенья и бочку варенья? Или еще что полезное в хозяйстве? Молчишь?.. Тебе и мы приплатили за перевозку, и твой коллега по работе просил все в лучшем виде оформить. А ты решил перед другими прогнуться, урод… Я так думаю, что не будут с нами разбираться. Как паровоз встанет, так всех и перещелкают. Или какой дрянью зальют, у вас мастера с дымом работать… Нет нам дороги назад. Перед заводом место пустое, там и сойдем. А ты дальше поедешь.
— Кости переломаете, — убежденно забормотал крепыш, только что не плюясь в ее сторону. — Там косогоры, мусора полно, на полном ходу не спрыгнуть. А я тормозить не буду, не дождетесь. Сдохну, а помогать не стану!
— Ну, раз ты нам помогать не будешь, то какой толк с тебя… Михалыч, притормозить агрегат сможешь? Да? Ну и ладушки.
