Селеста удивлённо на меня посмотрела, но я даже не соизволил объяснять. Могла бы и сама догадаться. Примерное место аварийной посадки мы теперь знаем. Дальше пусть работает техника: спутники просветят песок на километр вглубь, центральный компьютер рассчитает все подозрительные точки. Без этого гонять экипаж нет смысла. Под песком скрыты настоящие горы, с уймой расселин. Если корабль зарылся в одну из них, а потом его десять лет ещё и заметало…
У девушки задрожали губы, на секунду-две начала бить нервная дрожь. Она явно что-то хотела мне сказать, поделиться чем-то очень важным. Но передумала Сумела взять себя в руки, и подчёркнуто-деловым тоном спросила:
— Как думаете, Хотаро? Может, кто-то из экипажа ещё жив?
Я пожал плечами. Кажется, за последние полчаса это у меня стало привычкой…
— Думаю, вряд ли. Даже если они нормально сели, всё-таки десять лет. Никаких запасов консервов не хватит. Пищевые синтезаторы не работают — будь у них энергия, они бы дали сигнал СОС.
— А местные биоресурсы? — в голосе мелькнула тень надежды. Или мне показалось?
— Растения тут есть. Но животных мы пока не видели. Впрочем, это ничего не значит. Далеко не каждый кислородный мир производит совместимые белки, даже для таких пластичных организмов, как хомо.
Девушка молча кивнула, задумчиво потёрла переносицу. А потом вдруг сказала:
— Все послушались вас беспрекословно. Капитан на корабле — царь и бог. Но это как бы в теории, по уставу. А на деле, чтобы заставить всех исполнять устав в такой глуши, капитан должен пользоваться авторитетом.
Я мысленно выругался. Надежды, что из-за находки Селеста забудет, зачем она зашла, не оправдались. Даже хуже. Чтобы погасить собственное нервное напряжение, выпытывать разные тайны у меня будут вдвое сильнее.
— Кстати, интересное сравнение с богами. Вы стараетесь искать живых, но не так уж редко приходится доставлять тела погибших на родину. Ладья Харона… Вы знаете, кто это?
Я нацепил на лицо добродушную маску. Сам же мысленно усмехнулся. Когда-то давно из меня лепили двойника наследника одного из Великих Консулов. Тогда, кроме переделки внешности, в голову напихали уйму всякой информации. В том числе и по древней истории. А вот откуда про Харона знает Селеста? Тоже где-то училась — или специально для разговора копалась в ИнтерСети?
— В мифологии древних греков — был такой народ на Терре, ещё в докосмическую эпоху — Харон управлял ладьёй, которая перевозила умерших в загробный мир. Только вы ошибаетесь. Большинство исследователей считает, что в пантеон богов он не входил. Но сравнение и правда интересное. Вот только я всё-таки предпочитаю находить живых.
Лицо девушки вытянулось, она явное не ожидала, что я отвечу на вопрос.
— Живых… — она задумчиво побарабанила пальцами по подлокотнику. — В мифологии такое встречается куда реже. Боги судят и карают, но редко когда помогают. Хотя если вспомнить, у полинезийцев вроде был… Как его? Вот ведь, вылетело из головы.
Я удивлённо посмотрел на Селесту. Похоже, она и в самом деле в этом разбирается. Вот уж не ожидал. Тем временем девушка оборвала мысль и постаралась вернуть разговор в нужное ей русло.
— И всё же. Ладно сейчас, когда вы в Службе не первый год. Я специально наводила справки перед наймом, у вас один из самых высоких показатель успешных рейдов. А раньше? Ведь капитаном вы стали в восемнадцать?
— Наверное потому, что корабль принадлежит мне. Я его владелец…
Я прикусил язык, жаль слишком поздно и лишь мысленно. Расслабился от новости про находку! И то, что поиски меня тоже вымотали, для капитане не оправдание. Теперь Селеста сделает вывод, что я — выходец одной из аристократических семей Ториде. И объяснениям, что родился в семье небогатых крестьян с окраины Консулата, а деньги для первоначального взноса на корабль получил в подарок, Селеста попросту не поверит.
Так оно и случилось. Девушка мгновенно высчитала нужную сумму, глаза загорелись. В то же время в голосе появились еле слышные нотки презрения к богатому пресыщенному наследнику.
— Вот значит как. И вы решили приносить людям пользу. Или жажда риска, пощекотать себе нервы? В последнюю войну спасатели хранили нейтралитет, но под случайный выстрел попадали запросто. Или благодарность? Бог, приносящий спасение терпящим бедствие…
— Вас это не касается. Сейчас я начну контролировать стыковку с катерами, поэтому прошу покинуть рубку. Так как вы не являетесь членом экипажа.
Селеста обиделась. Молча встала. Бросила на меня презрительный взгляд — я тебя раскусила, и ушла. Вот только мне на её чувства и её домыслы было плевать. Потому что сама того не желая, Селеста ткнула в мою незаживающую рану. У каждого из спасателей есть причина работать в Службе. У меня — долг. Долг по отношению к человеку, которого я знаю лишь по короткому видеописьму, имени и завещанию. Десять лет назад он погиб, когда вытаскивал меня из политической мясорубки, где мне была уготована участь жертвенного барана. За мою жизнь с меня не потребовали ничего. Но я останусь в кресле капитана Службы поиска до тех пор, пока не решу, что долг за своё спасение я выплатил сполна.
Спутники и центральный вычислитель шаманили двое стандартных суток. После чего выдали наиболее вероятную точку. Расселина в скалах. Во время посадки песок оттуда выдуло, судя по результатам предварительного зондирования, транспортник приземлился нормально. Но за последующие годы всё замело обратно. Прежде чем доберёмся хотя бы до обшивки, придётся изрядно потрудиться. И для начала — доставить вниз три поисково-спасательных комплекса для раскопок.
Задача не из простых. Посадочный контейнер каждого робокомплекса очень тяжёлый. Если его везти малыми катерами, тут нужно по два на каждый. А лёгких катеров у нас всего пять, и хотя бы один должен оставаться в холодном резерве, а ещё один — в готовности ноль, если вдруг придётся спасать кого-то из пилотов. Значит или возиться три дня, или грузить всё на тяжёлый челнок… Только сбрасывать контейнеры придётся на лету, энергетическая установка челнока не выдержит, если зависать на антиграве. Промахнёшься — и комплекс либо зароется в песок, либо неизвестно сколько будет добираться своим ходом. Требуется ювелирная работа лётчика. Зато риск окупает выигрыш по времени. И поэтому за консоль управления челнока сел я, как лучший пилот на корабле.
Устроившись в кресле, я принялся тестировать состояние бортовых систем. Процедура, доведённая до автоматизма, почти не требовала сознательного участия. Остальная часть меня просто наслаждалась: мне нравится летать. Чувствовать, как огромная тяжёлая махина отзывается на малейшее касание джойстика. Ощущать, как двигатели борются и побеждают тяготение планеты, упиваться азартом от успешного десантирования. А все аргументы про оптимальный способ доставки комплексов — найти отговорку, дать капитану ненадолго покинуть корабль. Селеста отчасти права. Такой адреналиновый коктейль, как во время спасательной операции, нигде не получишь. Разве что в армии — но я никогда не соглашусь убивать незнакомых мне существ только потому, что так приказал кто-то из важных начальников. Сидевший в соседнем кресле Урс внимательно посмотрел на меня и чисто человеческим жестом кивнул: он понимает моё состояние. Хаврон тоже любил небо и обожал летать, пусть и в качестве пассажира. И сейчас он безумно рад, что одна из его специальностей — оператор робокомплексов. Потому Урс вместе со мной сможет ощутить всю безумную прелесть нашего полёта.
