— На Нейпере еще не то было! — проворчал он и, выдернув стрелу, направился вдоль строя солдат, наводя порядок сердитыми окриками. Однако в целом вражеские лучники не нанесли им особых потерь — большинство стрел пролетели у людей над головой и упали далеко позади. Опытные офицеры знали: если стрелы кочевников достигают линии обороны, то, значит, до них осталось не более двухсот пятидесяти ярдов, и дали команду установить прицелы на это расстояние и вести одиночный огонь.
Ружейная пальба слилась в сплошной рев. Пэт стоял уперев руки в бока и от души наслаждаясь этой вакханалией. Справа от него вспыхнуло ослепительное пламя, и, повернувшись, он увидел, как одна из двадцатифунтовок заваливается на бок, а артиллеристы, будто сломанные куклы, разлетаются во все стороны. «Очевидно, забыли протереть дуло губкой, — мрачно подумал он, — или же затворы у этих новомодных штучек недостаточно надежны».
Тем временем бантагские лучники практически перестали стрелять, и Пэт посмотрел на пятидесятифутовую дозорную башню, возведенную в сотне ярдов позади линии огня. Сигнальщики на башне энергично размахивали белым флагом, давая знать, что атака отбита и бантаги отступают. По всему фронту прозвучала команда прекратить огонь, и внезапно наступившая тишина производила жутковатое впечатление. До Пэта донеслись звуки, которые он, в отличие от всех остальных звуков боя, не мог слышать без содрогания, — стенания раненых и ржание покалеченных лошадей. Дымовая завеса постепенно таяла, открывая взгляду плоды ратного труда. Стали видны какие-то неясные фигуры. Ближайшая из них оказалась одиноким бантагом — он стоял пошатываясь и бессмысленно озираясь. Разом выстрелили несколько солдат, и воин упал. Другие выстрелы сразили бантагов, пытавшихся убраться восвояси. Пэт наблюдал все это, не испытывая особой жалости к поверженному врагу, — если бы они сами оказались на его месте, их ждала бы куда более страшная участь.
Он прошелся вдоль укреплений. Потери в полку были незначительными. Многие солдаты смеялись и возбужденно переговаривались.
— Слушай, сержант, — воскликнул один из молодых рекрутов, — ты нас прямо до смерти запугал своими россказнями, а все оказалось совсем не так страшно.
Пэт подумал, что солдат, в общем-то, прав. Победа действительно далась им легко, и это тревожило его.
— Сэр!
Рядом с ним стоял один из штабных ординарцев.
— Я только что был на дозорной башне. Вам, наверное, нужно подняться туда.
— Что такое?
— Я думаю, вам лучше посмотреть самому, сэр.
Пэт обернулся в сторону противника, но дым еще застилал поле. На северном фланге возобновилась артиллерийская канонада. Очевидно, бантаги опять пошли в наступление.
Он поспешил к башне и поднялся на пятидесятифутовую высоту, с трудом переводя дыхание. «Слишком стар стал для такой гимнастики, — подумал Пэт. — Может, Эмил и прав, надо бросать курить». Он вышел на смотровую площадку и нервно ухватился за поручень, стараясь не глядеть вниз.
Поднеся к глазам бинокль, он направил его на поле боя. Бантаги нестройными рядами отступали, тысячи тел — человеческих и лошадиных — устилали землю. Это побоище напомнило ему Колд-Харбор, где Мясник Грант послал их в лобовую атаку на укрепления мятежников, и за каких-нибудь двадцать минут они потеряли восемь тысяч человек. Но сейчас его внимание привлекло нечто иное, — а именно то, что бантаги подтягивали тихой сапой к передовой под прикрытием первой пробной атаки. Пэт невольно присвистнул.
— Да, похоже, денек предстоит нескучный, — угрюмо пробормотал он.
Джурак гневно воззрился на Каггу, командовавшего уменом на вороных лошадях. Он так и знал, что эта бессмысленная атака принесет одни потери. Кагга настаивал на том, чтобы начать бой достойно, по всем правилам старинного воинского искусства, и Джурак скрепя сердце уступил ему.
— Сколько убитых? — прорычал он. — Три тысячи? Пять?
— Это сущие демоны! — в отчаянии простонал Кагга, прижимая к себе покалеченную правую руку. Его плащ, был запятнан кровью. Он потерянно оглянулся на усеянное телами поле. — Наш Спаситель был прав. Это совсем не та война, что прежде. Я разом потерял пол умена. — Он инстинктивно втянул голову в плечи, когда над ними пролетел снаряд, разорвавшийся в сотне ярдов позади.
— Не исключено, что ты потерял и руку, — холодно отозвался Джурак. — Ступай к лекарю, он позаботится о ней.
Артиллерийская батарея, занявшая позицию справа от них, открыла огонь по врагу. Джурак всмотрелся в гребень противоположного холма в надежде, что первый залп бы результативен, но из-за дыма ничего не увидел.
Мимо них пробежала толпа чинов и ниппонцев, которых гнали в самое пекло. Волна человеческой вони окутала Джурака, и он чуть не задохнулся. Он привел с собой форсированным маршем тридцать с лишним тысяч рабов, захваченных при взятии скотского города, и еще двадцать тысяч умерли по пути. Те, кто уцелел, будут рыть окопы для пушек, а в случае гибели пополнят запасы продовольствия.
Рабочие заканчивали возводить смотровую башню, и один из сигнальщиков, не дожидаясь, пока забьют последний гвоздь, забрался наверх и размахивал красным вымпелом. Джурак вопросительно посмотрел на адьютанта.
— Наше правое крыло углубилось в лес, господин.
Кивнув, Джурак обратился к карте, разложенной перед ним на столе. Башня уже привлекла внимание противника. Неподалеку разорвались три снаряда. Он не мог проявить слабость перед подчиненными и разглядывал карту, стараясь не обращать внимания на взрывы и пролетавшие мимо осколки. Итак, два умена конников достигли намеченного пункта. Чуть позже они оставят лошадей в лесу, взяв с собой только тех, на которых навьючены боеприпасы, и в пешем строю атакуют левый фланг противника. Но эта атака всего лишь тактическая хитрость. Главный удар нанесут пять других уменов, дожидавшихся своей очереди в шестидесяти милях севернее. За последний месяц они разведали все вероятные направления подхода, высылая вперед небольшие отряды, чтобы расчистить путь для основных сил и отогнать вражеские патрули.
Под прикрытием лобовой атаки умены, затаившиеся в засаде, внезапно появятся из леса и двинутся на противника широкой дугой в обход его флангов. Но это произойдет лишь после того, как будет произведен ряд других операций, задуманных Гаарком. Джураку вспомнилось еще одно высказывание мудреца Хунаги: «Во время атаки обстановка меняется очень быстро, и чем сложнее твой план, тем больше отклонений от него и путаницы».
Гаарк решил начать наступление сразу на двух фронтах. Сам он собирался возглавить войско, которое должно напасть на противника в другом месте и застать его врасплох. Все это было очень непохоже на ту войну, что велась на их планете против Самозванца. Там сражались ветераны, посвятившие военному делу всю жизнь; все действия координировались по радио и поддерживались авиацией, которая могла облететь все побережье Великого моря за какой-нибудь час. Здешние воины проявляли чудеса храбрости, граничившие порой с чистейшим сумасбродством, но они вряд ли были способны постичь те современные методы ведения войны, которые пытался внедрить Гаарк.
