ведь она чувствовала мельчайшее изменение в силе.
— Что бы ты сейчас не делал, прекрати, — тихо выдохнула девушка, будто почувствовав мой иной, магический взгляд.
Перед тем, как вернуться к обычному миру, я успел заметить еще одну особенность. От того места, где стояла Витати, а часами ранее находился Винанс, шла будто бы просека. Целый коридор пустоты, что уходил к одному из выходов и дальше — прочь от ямы.
Как только я вернулся к своему обычному состоянию встала на ноги и Витати. Дочь Келанда была строга и сосредоточена и я понял — она искала этот самый коридор, она его чувствовала, как собака чует дичь. Видимо, внутренняя сила пропитанного руной Вун Винанса искажала магическое пространство точно так же, как искажала его Витати, но из-за того, что он был более… Какое бы слово подошло лучше всего? Думаю, он был более неряшлив в обращении с белыми магическими потоками, и именно поэтому оставлял за собой такой искаженный след.
Следующий час мы провели, петляя по району Двух Корон. Витати совершенно не смущало то, что уже скоро мне нужно будет явиться в Башню, еще меньше ее волновали люди, что выходили из своих домов и лачуг, отправляясь по делам. Витати чувствовала след, что оставил за собой Винанс и отчетливо вела нас вперед.
Вот, в конце улицы показался небольшой трактир с покосившимися стенами, на самом выезде из города. Ирман говорил про такие места коротко и просто — гадюшник, куда приличному человеку ходу нет. Немало таких трактиров встретилось нам по пути с западного побережья в Шамоград и сейчас, глядя на старую, расколотую от ветра и дождей деревянную вывеску, по которой было совершенно невозможно определить название заведения, меня захлестнуло воспоминаниями.
— Соберись, — одернула меня Витати. — Он совсем близко. Внутри.
Девушка сжала рукоять тяжелой сабли, после чего, толкнув сапогом хлипкую калитку, зашла за небольшую ограду, на которой когда-то размещалась перевязь для лошадей, а сейчас лежал всякий хлам, прикрытый гнилой соломой.
Внутри было темно. Пахло кислым пивом, какой-то похлебкой и стоял ощутимый запах немытого тела. То ли посетители пропитали даже старые доски своей вонью, то ли дело было в самом хозяине заведения, что сонно ворошился за стойкой.
В зале же был только один посетитель — у дальней стены сидел и что-то лениво хлебал Винанс. В руках у мужчины была деревянная ложка, а сам он имел вид не слишком угрожающий. Скорее — скучающий.
— Чего тебе, сестра? — не поднимая головы, спросил Винанс. — Если хочешь, чтобы тебя выкупили, то уж ты должна знать, что…
Маг наконец-то поднял голову, после чего его глаза округлились от удивления — он наконец-то увидел меня, стоящего за спиной дочери Келанда.
В следующий момент Винанс рванул хлипкий стол, отбрасывая в сторону мебель, и с удивительной прытью рванул через боковую дверь, на внутренний двор трактира.
Под недовольный выкрик хозяина мы бросились следом за магом, который на ходу стал бросать в нашу сторону летящие щиты, пытаясь замедлить.
Мне даже не пришлось колдовать. Я буквально почувствовал, как изогнулись и взвыли магические потоки, когда Витати высвободила ранее подавляемую силу своей Вун. Развалить щиты Винанса ей ничего не стоило — она просто пустила свою магическую силу по клинку сабли и разрубила оба щита Ур как обычную ткань.
— Как?! Как ты подкралась?! — взвыл Винанс, спотыкаясь о всякий хлам.
Позади заднего двора были какие-то лачуги, а еще дальше — кусты и овраги. По лицу мага было понятно, что встретить меня, да еще в такой компании он уж точно не рассчитывал, но в следующий момент произошло невероятное. Мужчина присмотрелся, а потом сказал то, что буквально заставило Витати споткнуться и замереть с занесенной в руке саблей.
— Tamashaz Vi-Tati! — воскликнул он на келандском, а после моментально перешел на дагерийский, — Дочь Великого Кишбаса Тата! Ты ли это?
— Даже не смей упоминать этого имени, выродок! — зло воскликнула девушка. — Не смей!
— Весь северный Келанд, от подножья Великих Гор до истоков Гершанбы оплакивали твою гибель! — завыл Винанс. — Но ты тут! Живая!
Я увидел, как рука Витати дрогнула, а взгляд стал пустым. Чем-то Винансу удалось ее зацепить.
Маг же, пользуясь моментом, потянулся рукой куда-то под свои одежды. Едва заметно — Витати этого было не видно из-за горы хлама, что лежала между ней и магом, но я уловил движение ткани на плече.
— Берегись! — выкрикнул я, рывком поднимая щиты Ур и Берк прямо перед лицом винефика, еще до конца не понимая, что происходит.
В следующий миг по магической преграде ударил вихрь лезвий Фео, а следом полетел в горло винефика и сам амулет, выполненный в форме небольшого кинжала. Довольный оскал Винанса, что в начале атаки появился на его лице, сменился гримасой удивления, а потом и страха.
Витати быстро пришла в себя, осознав, что я только что спас ей жизнь, а после рубанула перед собой саблей, срывая с лезвия поток магической энергии руны Вун.
— Тварь! Отступник! — взвилась девушка. — Как ты посмел вспомнить Великий Келанд, когда сам переметнулся к печатникам!
Я же, пользуясь тем, что Винанс сейчас лихорадочно отбивал магические атаки моей наставницы, переместился в сторону, заходя магу во фланг.
Я понимал, что влезать в эту драку — особенно после того, что я услышал — мне просто нельзя. Единственное, что я могу сделать, это помочь Витати побыстрее разделаться с магом-отступником и подстраховать ее, если Винанс опять попытается заговорить.
Всегда холодная и отрешенная, винефик же сейчас будто потеряла голову. Ее сабля летала с такой скоростью, что я едва мог уследить за движением лезвия и мне вовсе показалось, что дочь Келанда исполняет какой-то замысловатый танец Смерти. Последний танец, который увидит в своей жизни отступник Винанс.
Это понимал и сам маг. Отбросив несколько щитов Ур, которые, впрочем, лишь немного замедлили движение Витати, из-под широких одежд маг внезапно извлек короткую, с локоть палку, которая на проверку оказалась небольшим цепом.
Два раза взмахнув перед собой оружием и крест-накрест рассекая воздух, Винанс занял боевую стойку, готовый отражать атаки Витати.
По сосредоточенному лицу винефика я понял, что нет сейчас ничего более важного, чем побороть Винанса. Вот, келандцы столкнулись, зазвенела сталь. Витати увернулась от одного удара цепа, стремительно поднырнула под второй, контратаковала. Я видел, что она выматывает противника. Работа с цепом требовала замаха, физической силы, а бессонная ночь не пошла магу на пользу, и хоть он и был в полтора раза крупнее невысокой девушки, ощутимого преимущества это ему не давало. Уже через минуту на лбу Винанса проступила испарина, а любые
