недоволен, что на меня больше нельзя кричать и замахиваться.
Вообще этот отпрыск богатого рода оказался едва ли не идиотом. Был странно наблюдать, как тридцатилетний мужик с мальчишеской увлечённостью воевал с растениями. Один раз мы даже остановились, пока Карапу, громко хекая, рубился с колючим кустарником, словно тот был его заклятый враг.
Взглядом девушка как бы извинилась за брата.
— А у него какое предназначение? — шепнул я. — Какой-нибудь там «Убийца Травы»?
Виви сначала рассмеялась, потом серьёзно ответила:
— Карапу из тех, у кого ветер рассеял все грани. Большое огорчение для отца. Теперь вот и строптивая дочь…
Виви не стала продолжать.
— Кстати, а почему ты всё время упоминаешь отца и братьев, но не мать?
— Она погибла во время очищающей бури, когда я была ещё маленькой. Отец женился на другой женщине, но она — не моя мать.
— Ясненько, — сказал я, хотя и понятия не имел, что за «очищающая буря».
Одержав тотальную победу над кустарником, Карапу Карехи оттёр пот со лба, прицепил палку к поясу своей туники и приказал:
— Чего встали? За мной!
Мы вышли за ограду старого сада.
Перед нами простиралась чистая и ровная лужайка с небольшими пригорками. Ровные дорожки, выложенные плоским белым камнем, затейливо кружили вокруг статуй других выдающихся Карехи.
Я не знал местные цены на недвижимость, но владение такими обширными пространствами на ограниченной летающей тверди внушало уважение. Понятно, почему отец Самирана хотел моего сближения с мясным королём Дивии.
* * *
Дом рода Карехи был условно пятиэтажной высоты. Но, как и домовладение, в котором жила семья Самирана, его этажность посчитать затруднительно.
В центральной части здания блестело стеклом и золотой рамой огромное окно: оно протянулось от ступеней портика до многоуровневой крыши. Левая стена дома неравномерно усеяна круглыми или овальными окнами, правая была глухой, всего с тремя рядами узких прямоугольных окон, закрытых решётками.
В середине центрального окна установлен каменный постамент, на котором высилась исполинская скульптура. Формы её были весьма грубыми и приблизительными, как низкополигональная модель персонажа в старинной игре, но уже угадывались очертания обнажённого мускулистого и широкоплечего мужчины в набедренной повязке. На одной вытянутой руке он держал такую же низкополигональную голову буйвола, а в другой — что-то вроде тесака. Лицо мужчины ещё не готово, в нём только угадывалась квадратная борода и лысая голова.
Напротив статуи висело в воздухе три человека. За их спинами блестели крылья, похожие на те, что были у Илиина, но не такие размашистые и красивые.
То один, то другой скульптор, подлетал к своему участку работы и что-то делал с грубой поверхностью статуи — из-за высоты не разобрать, что именно. До нас доносился стук и каменные обломки с грохотом сыпались вниз.
Строительный мусор тут же подметали мётлами из листьев рабочие, одетые в грязные туники.
— Это будущий памятник твоему отцу? — шепнул я Виви.
Девушка кивнула. Она вообще изменилась. Движения потеряли пластичность. С её лица исчезла не только улыбка, но и задорный румянец. Виви даже будто потолстела и осунулась. А когда мы поднялись по многочисленным ступеням, украдкой провела по волосам, убирая свою кокетливую причёску.
Из озорной свинарки превратилась в зашуганную толстую девушку.
Вход во дворец Карехи неровной овальной формы, без ворот или дверей. Его перегораживала цепочка из нескольких небесных стражников.
То есть, на первый взгляд я принял их за стражников, хотя форма и цвет их доспехов отличались от Илиина. У каждого воина на груди прикреплена железная блямба с узором, в котором переплетались иероглифы «Внушение Неразумным», «Пища Богов» и что-то ещё.
— Этот со мной, — махнул на меня палкой Карапу Карехи. — У него нет ни оружия, ни озарений.
Но воины никак не отреагировали на слова Убийцы Травы. Меня остановили и грубо обыскали. Сумку вообще отобрали и бросили в угол.
Меня и Виви пропустили сквозь линию обороны, а когда Карапу сунулся было следом, стражник бесцеремонно преградил путь древком копья:
— Тебя старший хозяин не звал.
— Я и не собирался. У меня ещё это… дела.
— Ага, — засмеялся стражник. — Я видел в саду очень сильный куст, надо бы его избить.
Карапу Карехи сделал вид, что насмешка стражника не задела его, но я понял, что авторитет старшего сына знатной семьи не признавался даже охранниками их дома.
Мне даже стало жалко его.
Неужели озарения так важны в иерархии Дивии, что даже принадлежность к богатой семье не играла роли?
С другой стороны, Карапу Карехи был явным идиотом. На месте его отца я тоже ограничил бы участие этой детины в семейном бизнесе. Отправил бы присматривать за арестантами и свинарниками.
Я и Виви прошли мимо стражи.
В доме семьи Саран меня поразило обилие узоров, арок и украшений, но в сравнении с дворцом мясного барона жильё семьи Саран казались пещерой бедняков.
Даже храм Двенадцати Тысяч Создателей выглядел скромнее и теснее дворца Карехи!
От обилия узоров, блестящих статуй и статуэток, от сверкания каких-то светящихся фонтанов у меня закружилась голова.
Пришлось схватить Виви за руку, чтобы не упасть. Держась за руки, словно молодожёны, мы прошли в центр зала. Туда, где на невысоком постаменте разложены подушки, пуфики, одеяла и что-то вроде <<лектусов>> — кроватей с подголовниками, на которых возлежали древние римляне.
Половина пуфиков и лектусов занята богато одетыми мужчинами и женщинами, преимущественно пожилого возраста. Напротив них, на более высоком постаменте, устланном шкурами зверей, разлёгся жирный бородатый мужик.
Он был практически голый, только прикрыт скромной набедренной повязкой. Огромная, лопатообразная борода его переходила в мохнатую растительность на массивной, почти женской груди.
Сходство со статуей силача у входа ограничивалось бородой, но понятно — это Вакаранга Карехи, глава рода Карехи.
— А-а-а, — сипло прогремел он. — Вот и детишки пожаловали. Садитесь в первое кольцо.
* * *
Вот теперь осуществился мой главный страх — церемониальное принятие пищи в высшем обществе.
Я не знал, как себя вести. Нужно ли приветствовать собравшихся? Как низко кланяться главе рода? Какого фига он почти голый, когда все разодеты, будто носили на себе все свои богатства? И что вообще за «первое кольцо»? Имеет ли оно отношение к тому, что некоторые географические ориентиры в Дивии тоже назывались «кольцами»?
Внутренний Голос молчал, подавленный совокупной силой Морального Права присутствующих.
К счастью, со мной была Виви Карехи. Есть с кого брать пример. Приняв такое же покорно-трагическое выражение лица, как у неё, я поклонился.
Девушка неспешно побрела среди лектусов, пуфиков и людей, сидевших на коленях или полулежавших на боку, как узбеки в чайхане. Побрёл и я, стараясь не наступить
