жезл, в котором лезвие опять заехало в рукоять, и тот упал на пол. Креона, сама того не понимая, умудрилась охладить рукоять в полёте, не касаясь её.
А ведь тоже полезный навык, надо взять на заметку…
— В нужник Моркаты эту учёбу!!! Хморочьи сопли!!! — чародейка просто стояла, зажмурившись и сжав кулаки, и орала, — Хорлова падаль!!!
Это тоже была её проблема — вспыльчивый характер. Можно сказать, я за один вечер увидел, почему в Монастыре Холода Креону списали с хороших счетов.
Но мне было наплевать…
Впервые в своей жизни я почуял непонятный мне азарт. Да, в этом полене слишком много сучков, но я вырежу из него настоящего магистра, чего бы мне это не стоило. Поэтому…
— Так ты закончила? — спокойно спросил я, когда она закончила свои дифирамбы богу сквернословия.
— Да… — просипела Креона, тяжело дыша.
Разгорячённая и красная, с прилипшими к мокрому лбу волосами, она упрямо уставилась на меня. Довольно редкое состояние для мага холода.
Она явно ожидала от меня какой-нибудь воспитательной лекции, что не подобает так себя вести, и что ледяное сердце — основа искусства Моркаты…
Но я сказал другое:
— Ну, так поднимай жезл и продолжаем.
Она спокойно дошла, взяла своё оружие трясущейся рукой, потом снова прошла в центр комнаты.
И тут бард, который явно перебрал с пивом, сделал ошибку…
— Северная моя прохлада, я знаю одно место под ушком, которое может успокоить любую фурию, даже пайнскую воительницу! — и Виол, подойдя к Креоне сзади, положил руку ей на плечо и потянулся губами к её шее.
— Смердящий свет! — я едва успел призвать Тьму, чтобы вспыхнула кровь, и бросился к ним со всей скоростью, с какой мог.
Потому что Креона, даже не задумываясь, сразу же развернулась… и бард охнул, получив в глаза порцию льда. А потом и жезлом в нос.
Я едва успел перехватить руку чародейки, и страшное лезвие застыло в сантиметре от живота вмиг протрезвевшего Виола. Ну да, Креона привыкла брать чуть повыше — ростом бросский варвар явно выигрывает у южанина.
— Ну вот, — усмехнулся я, поняв, что можно считать первое занятие успешным, — Теперь можно и отдохнуть.
Потом, отправив их всех спать, я до самого утра занимался медитацией. Если мне не удастся найти какого-нибудь, пусть зачуханного наставника, чтобы активировать или хотя бы поискать источник магии внутри меня, придётся и дальше как-то выкручиваться.
Меня самого раздражал этот парадокс… Я научился управлять огнём в бросской крови, увеличивая свои силу и скорость, но не могу выбросить огонь наружу. Не считать же за магию огненный взрыв, когда все вокруг умирают, а сам я остаюсь без портков?
Существовали ещё способы активации, но обращаться к помощи богов я пока не хотел.
* * *
Ночь выдалась тяжёлая. Поэтому-то бард и шёл мрачный, как туча — видимо, ещё и лёгкое похмелье наложилось.
— Даже интересно, а злые гусляры бывают? — усмехнулась Креона после очередной его гневной тирады. Голос она явно сорвала, и лишний раз не болтала.
— Ещё как бывают. Такие тёмные, ну просто адские…
— Бренчащие силы зла, — усмехнулся я и неожиданно зевнул. Да, бессонная ночка и для меня не прошла даром, но я-то вообще не спал.
— Вот вы смеётесь, — проворчал Виол, — А ты хоть знаешь, почему зло такое злое?
Я всё же с усмешкой спросил:
— Ну, и?
— Слышал поговорку — «зло никогда не дремлет»? — Виол хищно ощерился, — Вот потому оно и злое! Оно никогда не спит, оно вечно невыспавшееся.
— Как я его понимаю, это самое зло, — вздохнула Креона.
— А добро такое душечка, потому что спит, — продолжал бард, — Оно всегда дрыхнет! Глазки откроет, бо-о-одрое, вы-ы-ыспавшееся, глянет, что вокруг творится и «Ах!» — опять спать…
Не удержавшись, я захохотал. Просто вспомнились медитативные практики Тёмных Жрецов, как обходиться без сна неделями, да и вообще весь сон заменять тёмной медитацией. И слова барда как нельзя лучше передавали моё состояние в те дни.
Тут с лиманов пахнул свежий утренний ветерок, принёсший новую порцию выворачивающей вони. Ну что ж они тут болотистые-то такие…
— А какой аромат, а⁈ — издевательски заворчал Виол, шумно втянув носом, — Ничего, наскребём сладенького пота с кикимор, заработаем золотишка. А потом Сидор нас в другую задницу пошлёт какую-нибудь… Скажет нам добыть целебных фекалий Солевых Драконов, наскрести с одного места!
Я даже удивился, уставившись на него.
— Солевые Драконы?
Будучи Тёмным Жрецом, я слышал только о драконах, которые водятся во Тьме. Но это были только легенды, в которых говорилось, что до таких глубин и Бездна не добиралась.
Бард побледнел.
— Нет, громада, только не говори мне, что ты собираешься… Нет!!! Не существует никаких драконов!
Он аж затрясся то ли от злости, то ли от страха, но я перевёл взгляд на Креону. Та явно мечтала помолчать ещё, она так и не отошла после вчерашних вспышек гнева, но нехотя ответила:
— Я не знаю ничего о южных драконах. У нас на Севере они другие.
Я, поджав губы, двинулся дальше. И вообще, Всеволод, чего ты удивляешься? Ну, есть тут драконы, ну и что?
В этот момент со мной связался Кутень, передавая мысленную картинку обстановки в камышах. Кажется, мы пришли, вот только придётся сворачивать…
— Куда⁈ — Виол беспомощно смотрел, как я, раздвинув камыши, плюхнулся сразу по колено в грязь.
— В задницу к дракону, — хохотнул я, продолжая чавкать ногами дальше.
Ну что ж, это был наш второй осознанный поход, и он показал, что над тактикой боевого отряда нам точно надо поработать.
На кикимор мы наткнулись довольно скоро, правда по пути до их ближайшего гнезда спутникам пришлось тянуть меня из трясины. Я, конечно, был тяжелее остальных, но что-то мне подсказывало, что это всё происки Мавши. Ну да ладно, эту богиню я не боялся. Если бы она была врагом, я бы погиб ещё тогда, возле каравана работорговцев.
Посреди камышей нам открылось озерцо, покрытое тиной и гудящее мошкарой, и мы замерли, наблюдая за обстановкой и выжидая. Занятия явно пошли Креоне на пользу, потому что она легко наколдовала обдувающий нас холодный ветерок, и кишащий в воздухе гнус не обращал на нас внимания.
Образ жизни кикимор был чем-то похож на повадки бобров. Из воды, покрытой тиной,
