Впрочем, Сашку можно понять. Салонников-старший после возвращения чудным стал – нахмуренным, нелюдимым. Мы с ним как-то встретились на лестнице – он мусор выносил, а я по своим делам направлялся. Ну я вежливо поздоровался, соседи все-таки. А он зыркнул на меня из-под лохматых бровей и дальше себе пошел, ни словечка не сказал. Хотя, вообще, он из квартиры выходит редко. Болеет вроде – может, и на голову. Да и возраст уже приличный, не мальчик все-таки.
Болеет не болеет, но дверь-то нам он открыть в состоянии. Вот я и потянулся к звонку. Но Сало перехватил мою руку:
– Не надо. У меня ключ есть.
– А отец твой что, не может…
– Нет, – перебил Толя. – Он спит крепко, все равно ничего не услышит.
Я лишь плечами пожал.
Открыли дверь ключами. По квартире я тащил Сало в одиночку. Сгрузил на диван. Поискал взглядом Толин мобильник. Наверняка он где-то тут, в комнате, лежит. В Зоне сигнал практически не проходит, так что тащить туда бесполезный девайс смысла нет. Я тоже свой смартфон обычно дома оставляю.
Так и есть. «Нокия» довольно устаревшей модели лежала на столе. Я взял, протянул Толику:
– Твой?
– Ага.
– Тогда звони Александре. А я потопал.
Подхватив рюкзак с «бенгальским огоньком» и «вертячками», я собрался уходить.
– Трын-трава, – окликнул Сало, – погоди! Я тебе обязан, знаю. Расплачусь… Позже, обязательно. Только сейчас хабар не забирай, а? – бормотал он, умоляюще глядя на меня. – За «бенгальский огонек» с меня Сумрак спросит.
– Сумрак, значит, – я почувствовал сильнейшее раздражение. – И что? Отдашь ему без звука? После всего?
– Отдам.
– Ты настолько его боишься?
Толя не ответил, опустил глаза в пол и тихо предложил:
– «Вертячки» забирай, а «бенгальский огонек» оставь. Пожалуйста! Очень тебя прошу!
Несколько мгновений я смотрел на него, ощущая, как в груди холодной волной разливается презрение. А потом развернулся и пошел к двери. И Толиков хабар унес – весь, целиком. Чувствовал, что хватит с меня на сегодня Сала. Больше не могу выносить его ни минуты.
Скорее домой – под душ. А потом к перекупщику сдавать добычу. Деньги за хабар из Коровника поделю пополам, из доли Сала вычту стоимость моего «браслета», веревки и спальника. Остальное верну Толику. Там и после вычетов о-го-го сколько останется. Он таких денег от Сумрака и за год не получал.
Несколько минут спустя я уже стоял у себя дома под душем, чередуя холодные, почти ледяные струи с обжигающе-горячими, и чувствовал, как вместе с грязной водой с меня стекает напряжение сегодняшнего – нескончаемого – дня.
Эх, хорошо!
Вода обжигала ссадину на руке, оставленную «колобком», но даже эта саднящая боль не портила удовольствия.
Покинув душ, я взялся за расческу и посмотрел на себя в зеркало. Вот черт! В волосах осталась какая-то красно-рыжая дрянь. Плохо голову помыл, что ли? Стал перемывать – бесполезняк. Пригляделся. Похоже на краску – будто на висках несколько прядей выкрасили в медный цвет. Подобным образом любит себя раскрашивать школота, только у них цветные пряди длиннее и ярче – зеленые, розовые или оранжевые. А у меня выглядит так, словно в волосы высыпали горсть медных опилок. Проделки Зоны, не иначе. Выходит, пометила она меня. Сразу вспомнился красный рой, по ходу его рук дело. Интересно, такая отметина – это хорошо или плохо? Возможно, отныне мне в Зону вход воспрещен – и часа внутри периметра не проживу. Или наоборот, стану там своим – буду стороной обходить все аномалии на автопилоте. Ладно, поживем – увидим. На следующей неделе пойду – узнаю. А пока жизнь продолжается – и будь что будет…
Переодевшись и глотнув рюмку коньяка, я сложил весь хабар из обоих рюкзаков в спортивную сумку. Все это время машинально поглядывал на свой мобильник, но он упорно молчал.
Я сел на диван и принялся ждать, не сводя с телефона глаз. Постепенно во мне начало разрастаться разочарование. Кажется, Александра не собиралась звонить и говорить «спасибо» за спасение брата. Наверное, надо было остаться у Толика и дождаться ее прихода. Но мне хотелось, чтобы она сама искала меня. Типа это нужно ей – не мне. А я весь такой из себя скромный герой. Просчитался. Вот гадство! Ведь, если откровенно, в Коровнике я корячился только из-за нее. Надеялся, дурак, что она наконец-то оценит, поймет, что была неправа. Как видно, зря.
Сердце привычно заныло – как старая рана перед дождем. За последние полгода я уже привык к этой боли. Да и она вроде с каждым днем становится все слабее…
А, плевать! Я решительно убрал мобильник в карман. Пойду в «Радиант» получать бабки. Подхватив сумку с хабаром, я вышел из квартиры.
…Они караулили у двери. Удар кулаком в челюсть мгновенно отправил меня в нокдаун. Я поплыл, с трудом ориентируясь в происходящем. Почувствовал только, как сумку сорвали с плеча, а меня поволокли вниз по лестнице. Втолкнули в квартиру к Толику.
Он по-прежнему полулежал на том самом диване, на котором я оставил его, а в центре комнаты стоял Коля Сумрак и мерзко улыбался.
Ни Саши, ни отца Сала видно не было. Неужто Салонников-старший и впрямь так крепко спит? Напился, что ли? Сумрак и компания шум производили немалый.
А вот отсутствие Александры теперь не удивляло. Толян с ней явно еще не связывался, решил вначале пообщаться с боссом. Значит, едва я за порог, он бросился названивать своему хозяину. И меня, не моргнув глазом, сдал. Вот ведь сучара!
Двое парней подволокли меня к Сумраку.
– Ну здоров, Трын-трава, – протянул Коля. – Что ж ты чужой хабар крадешь? А?
Вопрос риторический. Так сказать, лирическое вступление перед тем, как начать бить. Мое сознание начало потихоньку проясняться. Я дернулся на пробу, но держали крепко.
Одного из двух конвоиров я знал. Бывший боксер-профессионал, а теперь торпеда Хазара, кореш Сумрака, здоровенный амбал по кличке Утюг. Вернее, в глаза его звали красиво – Ястреб. Подозреваю, что погоняло он выдумал себе сам. А вот за спиной его иначе как Утюгом не обзывали – в одиночку чувак мог убаюкать трех-четырех не самых слабых пацанов за пять секунд. И убаюкивал не раз. Утюжил их так, что потом бедолаг по кусочкам собирали.
Единственный, кто выстоял в драке против Утюга, – это Ким. Махались они один на один. Типа дружеский поединок профессионалов. Кровищи, помню, было! Причем досталось обоим. Только Ким на ногах устоял, а Утюг был вынужден опуститься на одно колено. Ну ему поражение и засчитали. Хотя сам Ястреб потом везде орал, что была ничья.
Мой кореш Ким вообще крутой рукопашник. Бывший наемник международного уровня. Стреляет с двух рук по-македонски и еще всякие штуки вытворяет – зашибись. Такого и по телику не увидишь. И то ему с Утюгом несладко пришлось. У меня же вообще шансов нет.
