-- Делайте как хотите, -- сдавшись, махнул рукой Нестеров и тут же проворчал себе под нос: -- От больной головы ногам покоя нету.
Анатолий обессилено пожал плечами и поплелся к старому обшарпанному столу, на котором стояла большая масляная коптилка, сделанная из стеклянной пол-литровой банки. Глядя ему вслед, я подумал, что майор очень устал. Пятьдесят пять лет плюс недавно перенесенная... Как бы это так лучше выразиться? Довольно близкое знакомство с призраком. Да уж... Анатолий держится на ногах только благодаря невероятно сильному чувству долга и пролетарской злости. Как тогда... в ангаре, где мы с ним прятались.
Завязнуть в воспоминаниях мне не дал голос Соколовского:
-- Я пошел, товарищ подполковник. -- Костя уже хотел повернуться, но на секунду притормозил. -- Андрей Кириллович, вы разузнайте тут, пожалуйста... Может пожрать у них чего найдется? Вкалывали ведь как лошади. А попрыгунчик, он уже того... давно переварился.
-- Я узнаю, Костя, -- пообещал Леший.
Мы разошлись в разные стороны. Константин отправился поднимать людей, а мы с Лешим на негнущихся ногах подковыляли к милиционеру. Нестеров сидел за столом. Он сложил руки перед собой и уткнулся в них лбом. На мгновение даже показалось, что пожилой одинцовец уснул.
-- Э... милиция, подъем, экстренный вызов, -- Загребельный не стал церемониться.
-- Чего еще? -- пробубнил майор не поднимая головы.
-- Хотели узнать. С оружием у тебя воде как порядок, а вот как насчет харчей?
-- На кухне... Все, что есть... -- голос Анатолия стал еще на пол тона тише, и я понял, что он и в самом деле отключается.
Проявить заботу об одинцовском ветеране мне не дал Леший. Он остановил мою руку, протянутую к плечу Нестерова, и отрицательно покачал головой:
-- Оставь.
-- Его лучше уложить.
-- Оставь, -- повторил подполковник. -- Сперва накормим, а то утром у него сил и вовсе не будет.
Резонно. Мне ничего не оставалось как согласно кивнуть головой.
На кухне оказалось гораздо темнее, чем в общем зале. Свет исходил лишь от одной масляной коптилки да от грубо сваренной железной плиты, заслонка на которой оказалась распахнутой настежь. Сразу стало понятно, что здесь уже кто-то хозяйничает. Но только вот кто? Мы с любопытством огляделись по сторонам. Из мрака выглядывали стеллажи с кастрюлями, жаровнями и сковородками, разделочные столы, какие-то шкафчики, похоже взятые от обычных кухонных гарнитуров, мойка, емкости с водой, по углам грязные картонные коробки и засаленные мешки. И ни единой живой души.
-- Кто-то должен был разжечь огонь и поставить на плиту кастрюлю, -- Леший кивнул на уже начинавшую парить двадцатилитровую алюминиевую емкость с полустершейся надписью "салаты".
-- Согласен.
Я отыскал большую крышку и накрыл кастрюлю, закипит быстрее и парить не будет. А то тут и так дышать нечем. То что на кухне стоял спертый тяжелый дух, наполненный дымом, влагой, запахами прогорклого жира и гнили, это была истинная правда. Единственный плюс, который я обнаружил, так это то, что здесь было тепло.
-- Ладно, -- принял решение Загребельный, -- начнем тут кашеварить, а нагрянут помощники... что ж, милости просим. -- Подполковник бросил вещмешок и автомат на один из разделочных столов.
-- В наряде по кухне я уже лет так двадцать семь как не бывал, -- я устало усмехнулся.
-- Это ты намекаешь, что жрать готовить не умеешь? -- сделал вывод Леший, снимая бронежилет, а затем и камуфлированный бушлат.
-- Все зависит из чего готовить. Суп из топора у меня получается отменный, -- я последовал примеру приятеля. Повесил автомат на вделанный в стену крюк и стал расстегивать телогрейку.
-- Сейчас поглядим, что тут у нас имеется в наличии, -- Леший принялся за ревизию местных запасов и жестом пригласил меня ему помочь.
Буквально через пять минут мы поглядели друг на друга с некоторым недоумением, которое все больше и больше пропитывалось горечью и возмущением.
-- Здесь почти ничего нет, -- я первым обрел дар речи.
-- Крайчек им ничего не оставил, -- подполковник ФСБ более точно обрисовал ситуацию. -- Только соль и немного перловки.
-- Может в подвале... -- начал было я, но осекся, видя как Андрюха отрицательно покачивает головой.
Несколько минут мы молчали. Булькала закипевшая вода, в плите потрескивали дрова, где-то в районе главного входа слышался размеренный стук. И все... больше ничего. Только холодные атрибуты неживой материи. Это место словно само открещивалось от людей. Все человеческое покинуло его навсегда.
-- Может не стоит...? -- Загребельный заговорил первым.
-- Что не стоит?
-- Не стоить спасать этот гребаный мир. Сдохнем, так нам и надо. Не достойны!
-- Запасов провизии в Одинцово было совсем мало. Именно поэтому местные с таким рвением и принялись искать тот проклятущий магазин, -- я не оправдывал Крайчека, я просто пытался поставить себя на его место.
-- Поэтому они подчистую списали своих тяжелораненых? -- вспылил Загребельный.
-- Тихо ты! Чего орешь? -- я рявкнул на приятеля, а сам покосился в сторону раздаточного окна. Ни к чему людям в зале слышать такие речи, такой страшный приговор.
-- Я знал, что Крайчек уйдет, -- продолжил Леший уже более спокойным тоном. -- Знал, что оставшиеся здесь раненные обречены. Единственное, чего я не мог предвидеть, так это то что они умрут от голода. Вспомни, Максим, ведь всегда так было, если ты оставляешь раненного товарища, то отдаешь ему все: оружие, еду, одежду. А сам уж перебьешься, сам уж как-нибудь... Возможно это глупо, бессмысленно и нелогично, но это по-человечески. Ты оставляешь товарищу не только все эти вещи, ты даришь ему надежду. А как поступили эти... -- тут Загребельный запнулся, захлебнувшись гневом. Когда приступ ярости прошел, он с горечью добавил: -- А мы ради них еще жизни свои ложить собирались. Нет уж, всех на удобрение!
-- Ишь ты, разошелся, -- сердцем я чувствовал правоту приятеля, но умом понимал, что не все так просто. -- Крайчек хотел увеличить шансы идущих с ним людей. Они могли не найти пропитание.
-- Они здоровы, сильны и до зубов вооружены, прокормились бы одной охотой.
Едва Леший произнес это, как в дверь кухни ввалились две взмыленные личности. Одна женского пола лет восемнадцати, другая мужского, не старше пятнадцати. В руках и у первой и у второй были грязные холщевые мешки, родные братья тех, что валялись по углам кухни.
-- Здрасьте, -- пролепетал Пашка. Он явно не ожидал встретить нас на кухне.
-- Виделись уже, -- пробурчал Леший. -- Где пропадали?
