«Вал» негромко отхаркался. Пули, вылетевшие из дула со скоростью двести девяносто метров в секунду, пробили мёртвую плоть насквозь. Магазин опустел за секунду с небольшим, Андреич сделался похожим на эксклюзивный дуршлаг, но не остановился. На перезарядку времени не было.
Лихо швырнула «Вал» в бывшего отца-командира, отпрыгнула вбок, на йоту разминувшись с распахнутой дверцей сейфа, рука легла на рукоятку «потрошителя».
— Дядя, — севшим голосом выдал Книжник, истуканом застывший в дверном проходе. Андреич резко обернулся, как будто в безжизненном мозгу крутанули какую-то релюшку, переключая его внимание в другую плоскость.
«Гюрза» ходуном ходила в поднимающейся руке Книжника, и глаза у очкарика были совершенно безумные, с ясно улавливающимся отблеском душевного надлома. Девятимиллиметровая, уже старенькая, но по-прежнему безотказная машинка то ловила приближающийся силуэт мертвяка, то её уводило куда-то вбок, вбок… Андреич приближался, камуфляжная куртка была насквозь пропитана чужой и своей кровью, хлещущей из сквозных ран.
Лезвие «потрошителя» вышло у Глыбы из горла и пошло в сторону, разрезая мышцы, трахею; мертвяк мотнулся влево, вправо… Лихо взмахнула «потрошителем» второй раз — и утяжелённое лезвие окончательно отделило голову от тела.
То, что ещё недавно было Андреичем, человеком, собравшим их всех под одной крышей, опекавшим их, как родных детей, грузно топталось посреди собственного кабинета, заливая скрипучий паркет липкой гадостью, фонтанирующей из обрубка шеи.
«Бах! Бах!» — Книжник словно вышел из ступора, остроносые пули «Гюрзы» кромсали тело «пешехода», ещё вчера бывшего самым близким родственником. — «Бах! Бах! Бах!»
Патроны кончились.
— Подвинься. — Книгочея унесло в сторону мягко и стремительно, но без потери равновесия. Мимо просочился Шатун, примчавшийся на звуки пальбы с самой сверхзвуковой скоростью, на какую только был способен. Тесаки описали в воздухе сложную кривую, и Глыба принялся распадаться на части.
— Прости, Андреич. — Шатун, до которого вдруг дошло, из кого он только что настрогал шашлыка, как-то покаянно взирал на елозящие у него под ногами анатомические пособия. — Так вышло…
Лихо вернулась к раскрытому сейфу, заглянула внутрь. Деактиватор Сдвига был там. Плоский, абсолютно невзрачный кругляш, без надписей, без ничего. Размерами с коробочку из-под монпансье, увесистый, с плавными краями. Точно, то самое.
— А чего он маленький такой? — Шатун заглянул ей через плечо, сопя как-то по-особенному уныло.
— Лучше, чтобы он был размером с чувство юмора Германа? — буркнула Лихо. — Тогда бы мы его в жизнь отсюда не увезли. Не на чем было бы…
— Да я просто так, от растерянности…
— Понятно, что ты не вынашивал эту шутку в течение последней пятилетки, шлифуя и оттачивая до полной филигранности… Уходим! — Деактиватор, как родной, улёгся во внутренний карман куртки, Лихо подобрала «Вал», тряхнула за шиворот клацающего челюстями книгочея, приводя того в чувство.
— А? — жалобно пискнул Книжник, отрываясь от созерцания наяривающих свою поганую кадриль конечностей.
— Так вышло, — веско обронила Лихо и подтолкнула его в спину, заставляя разорвать ещё одну нить, связывающую его, да и её тоже, с прошлым.
Герман не сказал ни слова: вне всякого сомнения, что-то прочитав на лицах возвратившихся. Или врубившись с помощью до предела развитого чутья, позволяющего делать верные выводы в сжатые сроки. Мало уметь дать укорот «камнерезу», надо ещё приспособиться читать мысли у братьев по разуму, даже если телепатические задатки отсутствуют напрочь. Плохой психолог, как показывают непрекращающиеся тесты на выживание, редко смеётся в финале.
— Грузимся и уходим. — Лихо вооружилась ещё одной модификацией нетленного «калаша» с бесконечно лирическим «погонялом» «Фаворит». Выбор был сделан, конечно же, не из-за романтического названия творения отечественных оружейников, имеющего полезное дополнение в виде подствольного гранатомёта. А из-за более чем достаточного количества боеприпасов к нему.
«Фаворита» дополнили два «Феникса», близкие родственники итальянской «беретты», обладающие веским достоинством в виде вместительного магазина. Не «два ведра патронов», конечно же, но двадцать пять тупоносых свинцовых «ос», пока что мирно сидящих в своих латунных «ульях», — хороший повод для того, чтобы прихватить их в неблизкий вояж.
Даже Книжнику оставили его «Гюрзу», дополнительно присовокупив максимальное количество обойм, которое только поместилось в карманах его одежды. Игрушки с «клопобоями», заряженными холостыми патронами, закончились бесповоротно. В крайнем случае, будет чем застрелиться, не попав на десерт к той же «свистопляске».
Шатун основательно загружался коробками, цинками — ходячий склад, которому выпало доставить всё это в гараж, где их будет ждать верный боевой четырёхколёсный конь Глыбы. На котором Лихо рассчитывала покинуть Суровцы в самый ближайший отрезок времени. Что будет, если этой ночью машина пришла в полную негодность, взлетев на воздух от шальной пули, клюнувшей в бензобак, или ещё по какой-либо причине, — Лихо старалась не думать.
— «Плескалка». — Книжник забрал стоящую на отдельной подставке круглую капсулу из плексигласа, в которую была помещена та самая желеобразная субстанция, способная улавливать скорое приближение Всплеска.
«Всё будет хорошо…» — невеликое воинство сгрудилось в холле второго этажа, словно оттягивая тот самый момент, когда придётся сорваться в неизвестность. К чёрту на рога, чтобы выломать их с хрустом, с корнем и засунуть лукавому под хвост. Для верности жахнув прикладом, чтобы поглубже вошли и усвоились.
— Присядем на дорожку? — Знаток был в своём репертуаре. Алмаз оглядел заваленный останками «стиляг» холл и усмехнулся.
— Ты сразу падай с разбегу, — посоветовала Лихо. — Чего мелочиться — присаживаться… Пошли, бездомные. Светлое будущее делать, не на барельеф же надеяться.
Оценив из окошка сверху степень возможной опасности и сочтя её уровень весьма ниже среднего, вывалились из ДК, со всевозможной прытью пошкандыбав в сторону гаража. Шатун, побагровев от натуги, тащил сразу три рюкзака, плотно набитых смертью.
— Достаточно одной маленькой пульки, — сказал Герман, оглядывая бугрящийся от ребристых боков «Ф-3» брезентовый бок самого большого рюкзака, — и запорхаем мы перемешавшейся горсткой атомов. Где я, где Лихо — хрен разберёт…
— Накаркаешь — убью, — с мрачной иронией предупредила блондинка. — Найду атом морды и атомом пятки та-ак надругаюсь… Понял?
