После того как иссекайцы через посредников пригрозили уничтожить Землю и основные колонии, пришлось долго и униженно извиняться, а проштрафившихся офицеров подвергать показательному суду.
Как видно, подвергать не всех. Или очень уж показательному. – Мне придется писать рапорт о случившемся, – сказал капитан. – И как мне кажется, лучше я спишу все на пиратов, действовавших под прикрытием флага Зелавра. Все равно жабы никогда не признают, что крейсер имел место… О вас в рапорте не будет ни слова! – С чего такая доброта? – вяло удивился я. – Вы доставили мне развлечение, равному которому у меня не было много лет, – командир "Пегаса" вздохнул, почти печально, – и еще много лет не будет… А сейчас, господин Мак-Нил, вам лучше вернуться в каюту и отдохнуть!
Державшие меня ленты втянулись на место, я сполз с кресла и, ощущая себя медузой, которую кто-то по недоразумению научил ходить, зашагал в сторону лифтов.
– Надеюсь, что вам понравился наш полет? – старший стюард, провожавший пассажиров около трапа, сиял, точно надраенный ботинок. – О да! – сказал я, почти не покривив душой. – Такое долго не забывается! Привет капитану… – Обязательно, господин Мак-Нил. Не забудьте ваш пистолет, – нет, этот тип надо мной все же издевался!
Едва я сделал шаг, в лицо ударил холодный ветер, щедро сдобренный кристалликами снега, тело охватил мороз. По трапу пришлось бежать рысцой. В просторном чреве автобуса было тепло, а добравшиеся до цели путешественники смеялись и оживленно переговаривались.
Махина, в окна которой безуспешно царапалась метель, колыхнулась и бесшумно сдвинулась с места. На Новой Америке царила ночь, и здание космопорта сияло сквозь тьму, точно громадный полый торт, истыканный свечами не только снаружи, но и внутри.
Пока автобус вез нас через разрываемую ревом и вспышками пламени тьму взлетно-посадочного поля, я размышлял, что делать дальше. Новая Америка – первая колония Земли, основанная больше четырехсот лет назад, планета на редкость негостеприимная – холодная и снежная.
Людей привлекло сюда обилие редких элементов.
Сотни лет Новая Америка использовалась как планета-шахта и военная база, плацдарм для наступления в космосе, которое молодая Федерация полагала основой выживания. В последнее столетие, когда зона влияния человека значительно расширилась, Новая Америка стала громадным транспортным узлом.
Ежедневно тут садились и взлетали десятки звездолетов и то, что я прилетел в Смешанный сектор именно с этой планеты, не значило ровным счетом ничего. Скорее всего, она была лишь перевалочной базой.
Куда мне двигаться дальше? На Землю? Или оставаться здесь и ждать?
Увы, память, точнее, ее жалкие остатки, ничем не могли мне помочь.
Автобус остановился, прервав поток не таких веселых мыслей. Пришлось выбираться из кресла, бежать короткую (к счастью!) дистанцию до гостеприимно распахнутых дверей, а потом готовить документы и вещи для таможенного досмотра, а также собственный организм – для досмотра биологического.
Обследованию на предмет вирусов, паразитов и прочей дряни подвергаются все граждане Федерации, побывавшие за ее пределами. Кто знает, какую гадость можно привезти из Смешанного сектора?
Вещей у меня не оказалось и это несколько удивило работавшего со мной таможенника. – Чем это вы там занимались? – спросил он, с подозрением глядя в мое честное до отвращения лицо. – Небольшой бизнес, – сказал я, почти не соврав: убийство – тоже бизнес. – Зачем таскать с собой кучу шмоток? – Ну-ну, – сказал он и взял в руку непонятную штуку, добытую мной на Земекисе, – а это что? Оружие? У вас разрешение только на пистолет? – Что вы, какое оружие? – я возмутился, словно монахиня, которой кто-то залез под подол. – Поделка, безделушка, игрушка! Хотите, я из нее выстрелю? – Нет уж, не надо! – блеф мой удался, таможенник отложил диковинное устройство. – Заплатите только пошлину за ввоз сувениров, – он выразительно поглядел на меня, – и все будет хорошо…
Мы отлично поняли друг друга. Дальше я прошел без некоторого количества федей, зато сохранил занятную штукенцию, которая, вполне возможно, станет ключом, открывающим дверцу в мое прошлое.
Биологический осмотр – процедура малоприятная. Сравнить его можно разве что с одновременным обследованием у проктолога, уролога, отоларинголога и гастроэнтеролога. Каждый из них всунул диагностический щуп в интересующее его отверстие, а ты лежишь и даже дышать боишься.
И все это развлечение продолжается несколько часов.
Из медицинского кабинета я вышел, ощущая себя изнасилованным сразу во все дырки. Никакой пакости в моем организме не обнаружилось, но это известие после длительных пыток радовало мало.
Если пассажирский терминал на Земекисе показался мне в сотни раз увеличенным сумасшедшим домом, то на Новой Америке он напоминал охваченный эпидемией суматошной активности город. Все носилось, бегало, шумело и вопило, создавая впечатление карнавала серьезных придурков.
И ведь таких терминалов на Новой Америке около двух десятков!
Не успел я сделать несколько шагов среди толпы, как меня чуть не сшибли с ног. Пытаясь не свалиться под тележку, увенчанную маленьким Эверестом из чемоданов, я ощутил, как завибрировал на руке универсатор.
После некоторых усилий мне удалось пропихаться в сравнительно тихий уголок. Там я мог спокойно выяснить, по какому поводу оживился украшающий мою руку прибор.
На его экране, в самом углу, появился значок ГеоКом – мощнейшего оператора универсальной связи в пределах Федерации, а ниже, в самом центре – яркая надпись "Босс, тебе пришло сообщение!".
Ну ладно, посмотрим, кто и что мне пишет.
С некоторым трепыханием сердца я приступил к чтению. Но отправитель спрятался за номером цифрового терминала общественного пользования, воспользоваться которым может любой, а само сообщение вовсе не содержало признаний в любви или хотя бы моей биографии.
"Хранилище 17, камера 1260, код 4511" – вот и все, что я прочитал.
Вот дьявол! Еще одна загадка! Как будто их и так мало скопилось в моей голове за последнее время! Там образовался целый пчелиный рой неразрешенных вопросов, жужжанием не дающий мне жить спокойно!
Но эту загадку, в отличие от прочих, имелась возможность разгадать. Вряд ли мне прислали подобное сообщение, чтобы я отыскал в нем глубокий философский смысл.
Так что я отправился на поиски хранилища номер семнадцать.
Искать долго не пришлось и вскоре я стоял перед ячейкой, на дверце которой красовались цифры 1260. Оглядевшись для приличия и не заметив ничего подозрительного, я набрал на замке код.
