– …в результате усиливающейся конкуренции, борьбы за монопольный контроль над обособленными колониальными территориями возникает противостояние корпораций. Усиливаются коррупционные процессы. Под лозунгами о смене государственного строя обостряются межнациональные и межрелигиозные конфликты, в которые вовлекается все больше и больше граждан обеих территорий. В итоге нарушается стабильность общества и массовые противоправные действия угрожают существованию Шеридана как неотъемлемой части Земной империи… – продолжает размеренно диктовать О'Хара.
Я внимательно вслушиваюсь. Кажется, я пропустил что-то важное.
– …война является политической борьбой, борьбой не только за экономический, но и за полный политический контроль над государством. Эта война уже объявлена. Убийства, похищения, диверсии уносят жизни тысяч граждан. В городах Латинской зоны саботируются решения имперских властей. Нападения на Имперские вооруженные силы приобрели массовый и организованный характер. Именно эта ситуация явилась причиной мобилизации резервистов. Император принимает вызов….
Я осторожно кошусь по сторонам. Лица вокруг уже утратили дежурное выражение внимания. Люди ловят каждое слово лейтенанта. Многие из присутствующих, как и я, испытали эти самые «процессы» и «конфликты» на своей шкуре. Им есть что сказать для протокола.
– …Вооруженные силы должны быть надежны, дисциплинированны и лояльны. Именно такими вооруженными силами располагает Империя. Они – последний аргумент для убеждения тех, кто не желает прислушаться к голосу разума…
Меня, вместе со всеми, захватывает единый порыв. Эта О'Хара та еще штучка, она заводит нас не хуже молитвы. Маленькая стерва, она возвышает голос, он дрожит, разносясь над нашими головами, ее лицо порозовело от гнева. Мы медленно втягиваем в себя воздух, боясь пропустить хоть слово, мы забываем моргать, вглядываясь в ее пронзительные глаза.
– …На острие штыка нет демократии. Солдат-гражданин волен иметь свои политические убеждения, но Имперские вооруженные силы в своей совокупности должны быть и будут политически нейтральными. Они инструмент в руках Императора, инструмент умелый, холодный и беспощадный. Корпус морской пехоты – элита вооруженных сил. Император рассчитывает на него и верит, что умереть за Империю – честь для любого морского пехотинца…
Нас сдувает с места. Мы вскакиваем, топчем свои пончо, мы набираем воздух полной грудью…
– Императору… – на невыносимо высокой ноте звенит голос О'Хара.
– СЛАВА! СЛАВА! СЛАВА! – От нашего слитного рева с деревьев на аллее сдувает стаю испуганных дроздов.
18
Несмотря на режим повышенной готовности, нас все же изредка отпускают на выходные в Форт-Марв – военный городок при базе. Сегодня как раз моя очередь – мы чередуемся с Траком. Я не был в Форт-Марве с самой демобилизации. Забегаю в расположение первого третьего, повидаться с Гусом. Глупо – я на базе черт-те сколько времени, а все никак не встретимся. Мне не везет. Гуса нет на месте, и дневальный отказывается мне сообщить, куда его услали. Что ж, не судьба. В нетерпении бегу к КПП – машина уходит в город через пару минут. Как назло, по дороге натыкаюсь на взводного.
– Трюдо, – говорит Бауэр.
– Сэр! – отвечаю я, вытягиваясь. Наше общение все больше напоминает мне глупую затянувшуюся игру.
– Трюдо, вы в курсе, что база находится в состоянии повышенной готовности? – совершенно серьезно спрашивает лейтенант.
– Сэр, так точно, сэр! – ору я в никуда.
– Значит, вы знаете, что опоздание из увольнения или дисциплинарный проступок во время пребывания за пределами части могут повлечь за собой суд военного трибунала по законам военного времени?
Мой грузовик вот-вот уйдет. Как можно более спокойно я отвечаю взводному:
– Сэр, сержант об этом знает, сэр!
– Чем вы собираетесь заняться в увольнении?
Хочу ответить дежурным «сэр-не-знаю-сэр», но черт тянет меня за язык:
– Сэр, сержант хочет зайти в массажный салон и хорошенько спустить пар со специалистами по особым услугам, сэр! В моем возрасте, особенно в период гормональной перестройки организма под воздействием омолаживающих и стимулирующих препаратов, сексуальное воздержание противопоказано, сэр! – громко кричу я так, что проходящие мимо офицеры удивленно оглядываются на мой крик.
Щеки взводного наливаются красными пятнами. Сдерживаясь, он негромко, даже понизив голос, сообщает:
– Трюдо, венерическое заболевание также будет расценено как дисциплинарный проступок.
Я сбиваю взводного пинком под колено и впечатываю ботинок в его удивленную физиономию. Добавляю по ребрам. С наслаждением опускаю армированный каблук на поясницу. И еще раз. Вот он перекатывается, здоровый боров, пытается подняться, и я укладываю его назад ударом колена в лоб, а потом выхватываю лопатку. Ее приятная тяжесть вселяет в меня уверенность…
– …Трюдо, ты заснул?
Я с сожалением выныриваю из своего сладостного видения.
– Сэр, сержант будет пользоваться только услугами сертифицированных специалистов, имеющих медицинскую справку о том, что они имеют право по состоянию здоровья оказывать интимные услуги имперским военнослужащим, СЭР! – ору я так старательно, что кто-то из уходящих офицеров прыскает в кулак.
– Трюдо, я не буду лишать тебя увольнения. Но после возвращения жду тебя к себе, – говорит Бауэр. – А пока – свободен.
– Сэр, есть, сэр! Спасибо, сэр! – Я четко поворачиваюсь, делаю два уставных шага и мчусь к южному КПП.
Конечно же мой грузовик уже ушел. Ушли все грузовики. Я толкусь у ворот, перед часовым у шлагбаума, и чувствую себя полным идиотом. Все-таки взводный добился своего – в период повышенной готовности передвижения за территорией базы пешим порядком запрещены. Только на транспортном средстве. И где его взять в субботнее утро – ума не приложу. Сержант военной полиции в белом шлеме, потешно смотрящемся в комплекте сине-зеленой брони, внимательно смотрит мне в спину. Ждет, когда я сделаю три шага и пересеку, таким образом, границу базы. Нарушу приказ. Все же сволочной народ эти военные копы. Поворачиваюсь к нему. Отрицательно качаю головой – мол «ничего не выйдет, дружище». Тот пожимает плечами, с серьезным видом разводит руками – «ну нет так нет. В другой раз».
В этот момент маленький джип козликом выпрыгивает из боковой аллеи и с визгом тормозит у шлагбаума. Часовой встряхивается и идет проверять документы. Автоматическая турель над моей головой едва слышно гудит, разворачиваясь в сторону машины.
– Вам в Форт-Марв, сержант? – слышу я звонкий голос из джипа.
– Так точно, мэм! – кричу я в ответ.
