Молчание было ему ответом.
— А потому давайте отмотаем ситуацию в исходную: вы тихо упятитесь, мы вас преследовать не будем; у вас же сегодня будет повод порадоваться: во-первых, подарили жизнь… ээээ… мне. Во-вторых — сохранили себе, что тоже, уверен, для вас немаловажно…
— В третьих — это мое мясо! И без него я никуда не уйду! — звонким девичьим голосом откликнулась фигура.
— Ах вон оно что… Мясо. Как-то я не оценил сразу всей ценности этого клада. Тогда понятна ваша непримиримость. ДеУшка, милая, уверяю вас, мы не претендуем на ваше мясо! То есть на мясо, которое вы считаете своим… То есть — на это вот сало… — вконец запутавшись в двусмысленностях, Олег замолчал; но опять влез Толик:
— Э, мочалка! Я тебе реально говорю — опусти бердану. А то обрежу вместе с руками!
Помолчали.
Тяжело вздохнув, Олег опустил руки, которые все это время он держал разведенными в стороны, и стал заталкивать нож в ножны на разгрузке.
— Э, мужик!.. Живо поднял руки! А то… — отреагировала девушка.
— А то… А то! Ладно. Закончили препираться. Выходите сюда — поговорим как интеллигентные люди. Я ж говорю — не претендуем мы на ваше… хм… мясо. Вы же видите — мы по походному. Издалека мы, да пешочком. Неужто думаете, что мы сюда притопали за вашим мясом, и, радостные, потащим его к себе — в Советский-то район, в центр?… Пешком-то?
— А вы откуда? Что там — в центре? — заинтересовалась та.
— Мы — из Башни! Из Крысиной Башни! — веско заявил Толик, все же не снимая пальца с крючка, — Слыхала небось?
— А должна?
— А то ж!
— Нет. Не слыхала.
— Темнота…
— Мы ищем здесь металлообработку. Слышали, у вас тут есть кто работает до сих пор? Машины? — вклинился Олег.
— Есть… — теперь она вышла из-за угла, хотя и не опуская обреза, — Можно поговорить…
— Ну вот. И хорошо. Давайте-ка, робяты, стволы ставим на предохранители, не дело интеллигентным людям друг в друга целиться… — примиряющее проговорил Олег, давая знак Толику выходить.
Взаимные оценивающие взгляды, еле различимые в наступающей темноте. Наконец, оружие у незнакомки и Толика поставлено на предохранители и убрано — за спину автомат, под полу пальто — обрез.
— Олег — он первым протянул руку.
— Я… Ольга, вообще-то. Но зовите меня Сталкершей — рука у девушки оказалась тонкая, но неожиданно сильная, Олег от неожиданности аж поморщился.
— Стругацких уважаем?… — оценил он, и продолжил процедуру знакомства: — Это мой брат.
— Толик, — пожимая ей руку, представился тот, — Но для тебя — Анатолий. Ибо чуть не замочил я тебя.
— Не вижу связи, — откликнулась новая знакомая, — И, кроме того, еще кто кого — большой вопрос!
И тут же перешла к делу:
— Значит так. Мехмастерские — это цех бывшего танкоремонтного. Сегодня, понятно, туда соваться смысла нету. Завтра покажу, и, может быть даже, провожу. А пока, если поможете дотащить мешок, помогу с ночлегом — у соседки квартира… хм… освободилась…
Она жила не очень далеко, и провела их так, что по дороге они никого не встретили. Против ожидания, окраина Мувска оказалась довольно населена; конечно, не так как «до этого самого», но все же: видно было, что в некоторых окнах горели свечки, где-то сквозь плотные шторы пробивался вообще электрический свет — по всему, от аккумуляторов; отдаленно стучал генератор… Из окон торчали трубы буржуек, тянуло дымком.
В подъезде обычной панельной девятиэтажки двери не запирались, что явно говорило о полном отсутствии какого бы то ни было объединения оставшихся жильцов. Поднимаясь, миновали несколько квартир с явно взломанными дверями; на площадке, где жила Сталкерша, деревянная дверь соседней квартиры была грубо вынесена, явно «с ноги», судя по отчетливо читаемым в свете фонарика отпечаткам на ней.
— Старушка там жила, Пилагея Ильинична. Пришибли ее гопники, — пояснила Сталкерша.
Сама она жила за добротной железной дверью. Судя по обстановке, достаток «в доме» был — но постепенно рассосался: не было ни бытовой техники, ни телевизора — хотя по массивной стеклянной тумбе и креплениям на стенах не так давно там находился плазменный или жидкокристаллический монстр. Там было холодно, туда и сгрузили принесенный мешок с мясом и салом. Там же, накрытые ковром, лежали еще несколько мешков и пакетов.
Зато в одной из комнат небольшой «двушки», с завешенной «для утепления» одеялом дверью, стояла хорошая железная печь, даже с баком для нагрева воды и с каменкой, явно бывшая раньше принадлежностью загородной бани. Пока Ольга-Сталкерша подкладывала в нее дрова, будя уснувший в малиновых углях огонь, и ставила чайник, Олег бегло осмотрел ее жилище, и, стараясь делать это неявно, разглядел получше девушку.
Собственно, Сталкерша оказалась старше, чем это показалось сначала по голосу. Ей было лет под тридцать. Высокая и худощавая, длинноногая, что было заметно даже в балахонистом лыжном костюме, она производила приятное впечатление. Длинные светлые волосы собраны в пучок на затылке, серые глаза смотрели серьезно и с вызовом. Со своим обрезом древней курковой двустволки она не расставалась даже когда растапливала печь. Олег заметил, что даже занимаясь хозяйством, она старалась ни на секунду не упускать из поля зрения гостей и держать обрез под рукой. Паранойя, вполне понятная в наше время, — сделал он для себя заключение. Чтобы не нервировать хозяйку, они с братом поставили автоматы в прихожей, там же повесили куртки и разгрузки. Однако пистолет и нож на поясе у каждого ясно давали понять, что к сюрпризам они готовы не только на улице.
— Что уставился? — растопив печь и поставив на нее греться чайник, недружелюбно спросила Сталкерша.
— Да я, собственно, не на вас, а на печь больше смотрю… — отмазался Олег, поймав себя на том, что действительно долгое время уже с удовольствием рассматривает ловкую фигурку в лыжном костюме, — Понимаете… Сейчас вот только сообразил — почему мы сразу не предусмотрели встроенный бак для нагрева воды? У нас ведь даже сварка есть, а в принципе, можно было его просто вмуровать в кладку. Это мой недосмотр, увы… Греем воду в ведрах и баках на плите, как дикари на костре, чесслово…
Сталкерша засмеялась, отреагировав на такую явную отмазку. Толик тем временем выкладывал из рюкзака съестные припасы. Устроились рядом с печкой, притащив из другой комнаты кресло и стул, и сервировав ужин на маленьком журнальном столике. Сталкерша зажгла пару свечей; но Олег заметил, что свечки были для нее, судя по всему, ценностью; и предложил свой вариант освещения: сунул включенный фонарик в скомканный полиэтиленовый прозрачный пакет, и поставил этот импровизированный светильник, в котором пакет играл роль диффузора, на стол. С видимым облегчением хозяйка потушила свечи — света хватало.
