— Давайте покончим с ними и вернемся в казармы, — предложил Уссмак. — Чем быстрее мы справимся с заданием, тем лучше я буду себя чувствовать.
Внутри танка было не слишком холодно, но если сражение окажется серьезным, Неджас, как и положено хорошему командиру, откроет люк на башне, чтобы иметь оптимальный обзор, — и все накопленное тепло моментально улетучится. На этот случай весь экипаж надел всю свою одежду.
Бум!
Уссмаку показалось, будто кто-то лягнул его в голову. Снаряд советского танка не пробил боковую броню, но все внутри оглушительно загудело.
— Разворачивайся в ту сторону! — крикнул Неджас, распахивая люк.
Уссмак уже и сам начал поворачивать машину налево — всегда лучше встречать вражеский огонь лобовой броней. Он знал, что им повезло. Снаряды советских танков в некоторых точках могли пробить боковую броню.
Он выглянул наружу через смотровую щель. Внутри танка становилось холодно. Где среди темных, засыпанных снегом деревьев прячется враг?
Он не смог засечь Больших Уродов до тех пор, пока они не выстрелили снова. Снаряд попал в один из соседних танков, но броня выдержала.
— Впереди! — сообщил Неджас.
— Я его вижу, — ответил Скуб.
Но вместо того чтобы помочь стрелку навести пушку на цель, Неджас издал диковинный чмокающий звук.
— Недосягаемый господин! — воскликнул Скуб, а потом яростно закричал: — Снайпер! Снайпер убил нашего командира!
— Нет… — прошептал Уссмак.
Вотал, его первый командир, погиб точно так же. Хороший командир всегда ведет бой, высунувшись из башни, чтобы иметь лучший обзор, — в этом случае танк превращается в более эффективную боевую машину. Однако сам командир становится мишенью для вражеских снайперов, которые не смогли бы его достать, если бы он не высовывался из башни.
Казалось, снег и лед ожили, откуда-то сбоку появился человек, одетый в белое, и бросился к танку.
— Бандит! — закричал Уссмак Скубу, хватаясь за автомат.
Скуб выстрелил, но Большой Урод в белом успел слишком близко подобраться к танку и оказался в мертвой зоне установленного на башне пулемета. В следующий миг он бросил фанату в открытый люк башни. Она взорвалась уже внутри.
Уссмак решил, что ему пришел конец. Осколки гранаты рикошетировали внутри танка. Один ударил его в бок; другой рассек правое предплечье. Только после этого Уссмак сообразил, что танковые снаряды не разорвались — в противном случае ему бы уже не пришлось ни о чем беспокоиться.
Высунув дуло автомата в амбразуру, он прошил Большого Урода пулями прежде, чем тот успел бросить вторую гранату. Скуб кричал так пронзительно, что боль наполнила ушные диафрагмы Уссмака. Но сейчас он ничем не мог помочь стрелку. Сначала необходимо было увести танк с линии огня.
Теперь, когда командир экипажа погиб, а стрелок серьезно ранен, танк перестал быть боевой машиной. Уссмак мог управлять танком или вести стрельбу, но только не то и другое одновременно. Он дал задний ход, отступая от советских танков в лес.
Включилась дальняя связь, и в наушнике возник голос:
— Что ты делаешь? — Уссмак узнал голос командира другого танка. — Ты спятил?
— Нет, недосягаемый господин, — ответил Уссмак, пожалев, что не принял имбиря, который позволил бы ему сказать «да».
В нескольких предложениях он объяснил, что произошло с танком и его экипажем.
— Ну, тогда вы можете отступить, — разрешил командир другого танка. — Удачи вам. Возвращайтесь на базу; пусть твоим стрелком побыстрее займутся врачи.
— Будет исполнено, — ответил Уссмак.
Скуб продолжал стонать. Уссмак отступил бы в любом случае — с приказом или без него. Спасти члена экипажа важнее, чем убивать Больших Уродов. Этим можно заняться в любое другое время. А если твой товарищ умрет, вернуть его не удастся.
Отведя танк подальше от поля боя, Уссмак остановил двигатель и поднялся наверх, чтобы посмотреть, чем можно помочь Скубу. Стрелок молчал. Его кровь смешивалась с кровью Неджаса и стекала вниз. Поскольку крышка люка оставалась открытой, кровь успела замерзнуть.
Как только Уссмак увидел полученные Скубом ранения, он сразу понял, что стрелка уже не спасти. Тем не менее Уссмак сделал ему перевязку, стащил вниз и уложил возле кресла водителя. Затем забрался наверх и захлопнул крышку люка на башне. У обогревателя танка появился шанс в борьбе с сибирской зимой. Скубу необходимо тепло.
Уссмак связался с базой, чтобы предупредить о своем возвращении. Самец, принявший его сообщение, слушал Уссмака невнимательно, словно его занимали другие, более важные проблемы. Уссмак отключил связь и еще долго ругался.
Потом он принял большую порцию имбиря. Сражение для него закончилось, и он решил, что доза тосевитского зелья улучшит его реакции. Он попытался дать имбиря Скубу, но стрелок потерял сознание. Когда Уссмак собрался разжать его челюсти, чтобы насыпать в рот стимулирующий порошок, он понял, что Скуб уже не дышит. Уссмак приложил слуховую диафрагму к груди стрелка и ничего не услышал. Пока он вел танк, Скуб умер.
Имбирь не позволил Уссмаку ощутить скорбь, которая могла бы его раздавить. Теперь его переполняла ярость — он ненавидел Больших Уродов, ненавидел холод и командиров базы, посылавших самцов сражаться в таких чудовищных условиях. И еще он возненавидел Расу — за то, что она приняла решение основать базу в Сибири, да и вообще прилетела на Тосев-3. Подъезжая к базе, Уссмак принял еще одну солидную порцию имбиря. Ярость вспыхнула в нем с новой силой.
Он оставил танк возле шлюза. Команда механиков запротестовала.
— Что будет, если все станут оставлять здесь свои машины? — спросил один из них.
— А что будет, если каждый танк вернется с двумя мертвыми членами экипажа? — зашипел Уссмак.
Большинство механиков не стали с ним спорить, продолжал возражать только один из них, и Уссмак направил на него автомат. Самец сбежал, шипя от страха.
С оружием в руках Уссмак вошел в казармы. Дожидаясь, пока откроется внутренняя дверь, он решил себя осмотреть. Его одежда была перепачкана кровью Неджаса и Скуба. Когда он шагнул в общую комнату, некоторые самцы удивленно зашипели, другие так и не оторвались от экрана телевизора. Один из них обратил глазной бугорок к Уссмаку.
— Большие Уроды только что снесли еще одно атомное яйцо, — сказал он.
Уссмак потерял всякое терпение — боль утраты, холод, большая порция имбиря сделали свое дело.
— Нам вообще не следовало лететь в этот вонючий мир! — крикнул он. — А теперь, раз уж мы оказались здесь, хватит нашим самцам гибнуть, пора подумать о возвращении на Родину!
