Пребывающие в комнате, заворожённо следящие за происходящим на экране, как один подскочили на месте от крика Эмине. Рэкс первым увидел, как забило в припадке тело Домино, стоило только на экране появиться самому большому огню из всех, и хорон подлетел к нему, больше морально, чем реально поддерживая заметавшуюся Эмине. Она спешно отрывала от него электроды, так как программа закончилась сама собой, а ауриса, с закатившимися до предела глазами, стиснутыми до побеления лица зубами в жутком оскале, всё колотило и колотило.
— Кит, Рейн, медкрыло, и голову придерживайте! — скомандовал Рэкс, выводя друга и брата из оцепенения, и те подорвались к нему. Эмине уже вколола Домино препарат для восстановления сердечной деятельности, которую прибор наблюдения — единственный оставшийся электрод — показывал на уровне человека, получающего электрический разряд большой силы, однако он никак не успокаивался.
Кит и Рейн подхватили его под руки, уже бегом направляясь к выходу из кабинета, когда к ним подскочил побледневший Крайт.
— Я с вами, — безапелляционно заявил он. Как только дверь за ними четырьмя закрылась, Рэкс сел на первый же попавшийся стул, бездумно сверля взглядом пространство.
— Я думаю, обойдётся, Рэкс, — севшим голосом проговорила Эмине, опускаясь у панели на пол и всё пытаясь спрятать свои дрожащие руки. — У нас первый раз такое с момента наладки мнемографа. Веришь?
— Охотно, — хрипло отозвался Рэкс. — Что ещё раз доказывает, что ни ты, ни кто-либо другой не сможет мне ответить, чем это может кончиться. Ты же видела, как разлетелось изображение, что, если он сошёл с ума? Совсем, с концами?
— Да вряд ли, — пожала плечами риза, и следящий за ними Рафаэль так и не понял, кого конкретно она пытается успокоить. — Там действительно есть стоп-сигнал, как раз на такой случай. Этакое ментальное яйцо, последнее прибежище для личности, когда ей некуда деться от ужаса.
— Ты его видела?
— Сейчас нет, но раньше…
— Вот именно.
Эмине закрыла лицо руками. Так они трое и просидели в гнетущей тишине, пока Кит, Рейн и Крайт не вернулись. Рэкс повернулся на первый же шорох, и Рафаэль увидел, как мрачность его чуть схлынула.
— Да, припадок, — возвестил Кит. — Но мозговые показатели в норме, повреждений нет. По крайней мере, по первому торопливому осмотру. Через час-два должен прийти в себя, а там посмотрим.
— Что-то мне как-то расхотелось в этом участвовать, — Крайт с шумом упал на стул. — Я думал, у меня самого сейчас сердечный приступ будет. Нельзя так.
— Кто ж знал, что у Домино настолько всё плохо, — устало вздохнул Рейн. — Я даже не догадывался, что у него столь богатое прошлое, хотя вроде прослушал всё от начала и до конца. Это как надо внутренне переживать, чтобы до такого…
— Я не знал, — фыркнул Крайт. — Что уж про всех вас говорить. Переживал, да. Но не конец же света.
— Раф, — Рэкс повернулся к хиддру, и тот вздрогнул под его тёмным, изучающим взглядом. — Давай сразу. Ты не настолько переживаешь?
— Не думаю, — сглотнул тот, тщетно пытаясь прогнать всё увиденное из памяти. — Ну, то есть надеюсь…
— Тогда вперёд, — хорон кивнул на стул у панели мнемографа. — Чем дольше сидим, тем более отрицательным будет ментальный фон, а там чёрт знает.
Рафаэль встал, на негнущихся ногах добрался до кресла и, уже обречённо садясь в него, спросил:
— Ты считаешь, у меня там тоже бездна ошибок и ненависти к себе?
— А ты? — многозначительно фыркнул хорон, и поднявшаяся с пола Эмине взялась за электроды. Рафаэль даже не успел толком подумать о том, что может ждать его, как из кабинета вдруг перенёсся в просторный и безлюдный кинозал.
Впрочем, нет, он был здесь не один. На среднем ряду, ровно посередине восседал ещё кто-то, пригласительно махавший ему рукой, не оборачиваясь, и, приблизившись, Рафаэль с изумлением узрел самого себя — в той же самой одежде, обуви и с той же самой причёской. Вот только лицо у него было словно с налётом Кита — саркастичное, всезнающее и с ехидцей.
— Ты присаживайся, — Рафаэль-2 похлопал ладонью по соседнему сиденью. — Есть интересный фильм. Не стесняйся.
— И про что фильм? — осторожно полюбопытствовал Рафаэль, опускаясь в кресло и наблюдая, как его двойник из ниоткуда извлекает пульт.
— О, да про тебя, — осклабился хиддр. — Мы же для этого тут все собрались. Решить твои проблемы. Хотя, нет, вру, одну твою главную проблему. Совершенное неумение делать хоть что-то правильно и примечательный талант последовательно и эффектно разрушать свою жизнь. А поскольку я, как и все фрейдисты, считаю, что всё идёт из детства, с него и начнём. Помнишь свою первую школу?
Рафаэль-2 щёлкнул пультом. На огромном экране замелькали до боли знакомые герою кинозала кадры: залитый протухшим йогуртом шкафчик — а главное, важное сочинение, — куда-то спрятанный рюкзак, который он в седьмом классе так и не нашёл до конца дня, а потом школьный уборщик принёс его прямиком из помойки, украденная одежда после занятия по плаванию, причём членами собственной же команды, в которой он был не последним по важности человеком, — голым его втолкнули потом в женскую раздевалку, и никто, даже администрация, не поверил, что это не он сам придумал… И целый ворох в режиме слайд-шоу показанных записок с оскорбительными прозвищами и пожеланиями исчезнуть.
— Ты ведь был и остаёшься физически крепким парнем, Раф, — закатил глаза его альтер эго. — Ты каждому, кто тебя обидел, мог настучать по голове. Пару раз бы наказали, ну да и что? Зато никто бы больше не лез. Знаешь, как это называется?
— Трус? — мрачно спросил Рафаэль.
— Нет, моё дорогое первое «я», это называется терпила! Ты же их всех оправдывал! У того отец пьёт, у этого двойка по математике, у третьего комплекс неполноценности из-за того, что ты выше его в два раза. И вообще, ну что поделаешь, я же единственный хиддр в школе и не имею права пользоваться тем, что мой отец гэшээровец… Однозначно терпила. Тем знаменательней был тот факт, что после его смерти ты сам же подошёл к матери и потребовал переезда, а завуалированно — перехода в другую школу. Что, гром не грянет, мужик не перекрестится?
— Я сделал это для неё! Я видел, что ей физически тяжело находиться в доме, где она прожила с ним семнадцать лет! И ты это знаешь не хуже меня!
— А, сочувствие, как трогательно, — цокнул языком второй хиддр. — Прекрасно, что ты ищешь оправдания вполне себе разумному поведению, даже перед самим собой. Неужели так стыдно признаться, что и ты хочешь иметь власть над собственной жизнью? У меня есть ещё пример, поехали?
Рафаэль раздражённо вздохнул, и его визави, усмехнувшись, снова щёлкнул пультом. На экране пошла сцена знакомства Рафаэля со своей будущей компанией. Выброшенный мамой в районе расположения их нового дома (она спешила на работу) и имея на руках лишь бумажку с адресом, куда должны были подвезти их вещи, он пошёл к группе парней-сверстников, чтобы спросить дорогу. Хотя карту можно было посмотреть и на смартфоне.
