Дэйн, не теряя надежды, пытался ползти на четвереньках. Из ссадины на его голове струилась кровь.
— О, какой неопрятный мальчик! — сказал Тарик, очень точно пародируя голос учителя Дейтца.
— Не так должен выглядеть мальчик, — вторил ему Смите в той же ненавистной манере.
— Точно! — заключил Тарик и толкнул Дэйна так, что тот снова упал.
— Что, больно, маменькин сыночек?! — заскулил притворно Хоскинс.
— Раз, два, три, четыре! — проорали они снова, и Дэйн еще раз полетел в падубы, больно ударился о ствол и сквозь ветви упал на землю.
На этот раз он встал с трудом, еле дыша от удара.
Тут у ворот началось какое-то движение. Подъехал черный длинный лимузин, и перед ним с электрическим свистом распахнулась решетка. Лимузин величественно проехал к парадному входу.
Машина остановилась. Из нее выбрался человек в сером костюме, взошел на ступеньки и посмотрел на ребят, копошащихся в зарослях падубов.
— Какого черта ему нужно? — проворчал Смите.
— Смотри, старик Дейтц, — воскликнул Ревилк, глядя, как открылась парадная дверь и худощавая фигура появилась на пороге.
— Вот черт! — пробормотал Тарик.
— Вот так всегда, на самом интересном месте, — недовольно буркнул Ревилк.
Дэйну удалось наконец восстановить дыхание. Его переполняла слепящая, бешеная злость. Хулиганы даже не смотрели в его сторону. Дэйн подхватил биту Йохана Смитса и что было мочи ударил Ревилка по голове.
Тот с глухим стуком рухнул на траву.
— Смотри-ка, ему еще мало! — усмехнулся Тарик и поднял биту.
Дэйн попытался ударить Тарика в промежность, но тот ловко увернулся и пробормотал ругательство. Дэйн не собирался останавливаться. Со всего размаха он ударил по бите Тарика, и обе биты переломились у рукояти. Теперь враги дрались голыми руками, один на один.
— Не трогать, он мой! — заорал озверевший Тарик и пошел на Дэйна, рассекая воздух тяжелыми кулаками.
Дэйн дрался хладнокровнее. Блокируя удары противника, он ушел от правого бокового и прямым левым попал Тарику прямо в нос. Тарик крякнул, будто бы от удивления, и остановился. Из правой ноздри хлестала кровь. Дэйн ждал в боевой стойке, как учили на занятиях по карате.
Тарик снова ударил, попав на этот раз в плечо, и резко рванулся вперед. Голова Дэйна попала в захват.
Дэйн уперся и ударил врага в пах. Тот ухнул, а Дэйн добавил еще коленом и вывернулся из захвата.
Разъяренный Тарик бросился вперед, но точный удар ногой в солнечное сплетение окончательно поверг его на траву.
Дэйн смотрел, как корчится Тарик, пытаясь вздохнуть, и как остальные хулиганы с удивлением и страхом поглядывают на него. Тарик считался самым сильным бойцом в школе. В столь жалком состоянии его никто еще не видел.
Тем временем Ревилк поднялся на ноги и подхватил биту:
— Ах ты, сволочь! Врежем ему, ребята! Все четверо бросились на него. И тут над их головами раздался сухой, резкий старческий голос:
— Так, очень хорошо. Хоскинс, Халифи, Тэ Во, Смите. Что это вы там делаете?
Все застыли. Старый Дейтц. Их засек старый Дейтц.
А между тем старый Дейтц шел к ним по полянке своей характерной размеренной походкой, неумолимый, невозмутимый, гроза любой нечистой совести. А впереди летел его голос, исполненный безжалостного сарказма:
— Так, оба Халифи здесь. Но похоже, Тарик решил поиграть в песочек, не так ли? Все никак не повзрослеет. Та-а-ак, видимо, мой штрафной класс пополнится на этой неделе. Возможно, Тарик усвоит некоторые пределы для детских шалостей. Да, Тарик, нам с тобой, мой друг, предстоит провести долгие месяцы вместе.
— Сэр, я могу объяснить, — начал было Хоскинс.
— В самом деле, Хоскинс? — обернулся к нему Дейтц. — Таково ваше намерение? Хорошо, я вас слушаю, только учтите, что, если ваши «объяснения» мне покажутся неубедительными, ваш штраф будет удвоен.
Хоскинс гулко сглотнул.
— Вы все еще желаете что-нибудь «объяснить», Хоскинс?
— Нет, сэр.
— Хоскинс, наконец-то в вашем черепе проснулось какое-то подобие разума! — просиял Дейтц.
Тем временем к ним приближался человек, вышедший минуту назад из лимузина. Здоровый, сильный мужчина средних лет — обычная внешность космического колониста. На самом деле ему было сто пять земных лет, но он сохранил крепкое рукопожатие и уверенную походку.
Дейтц заметил, что посетитель уже стоит рядом с ним.
— Мальчики, вам выпала великая честь быть представленными Эдварду Фандану. Станьте прямо и постарайтесь не уронить честь нашей школы в глазах его высочества.
Эдвард Фандан! Глаза ребят округлились. Принц, собственной персоной!
— Здравствуйте, молодые люди!
У принца оказался приятный музыкальный голос.
Мальчики судорожно закивали головами.
Дэйн стал позади всех. Кровь текла за ворот школьной куртки.
— Я приехал вот к этому молодому человеку, — указал принц на Дэйна, который ошеломленно смотрел на него, не очень понимая, что происходит.
— Должен сознаться, это весьма неаккуратный мальчик, ваше высочество, — сказал Дейтц с самой милой улыбкой, на которую был способен.
Эдвард Фандан ответил ему также улыбкой, но весьма холодной:
— Да, но очень смелый мальчик, господин старший учитель, очень смелый.
Принц Эдвард Фандан многого успел добиться в жизни, но к старости больше прежнего начал ценить быстро бегущее время. Оно стало драгоценным, потому что последнее свое дело принц еще не закончил и понимал, что закончить не успеет. Враги принца внутри семьи планировали его убийство.
Над своим детищем он начал трудиться еще очень давно, когда был молодым строителем жилых космических баз и крутился среди заказчиков с разных концов Системы. Осуществить свой собственный проект было мечтой юного Фандана.
Теперь же он видел, что эта цель для него недостижима, и сама мысль отравляла его желчью, потому что он знал: без его проекта клан Фанданов падет вместе с другими гордыми кланами космоса — рассыплется в губительной войне.
У Эдварда была великолепная информационная сеть. Жемчужиной в ее короне был агент под кодовым именем Оптимор, находящийся у самой вершины бюрократического государственного аппарата Земли.
И полученная от него информация рисовала самые мрачные перспективы будущей политики Мирового Правительства Земли по отношению к космическим колониям и их обитателям.
Единственный шанс избежать грядущих войн принц видел в побеге из Солнечной системы — далеко за ее пределы. Но кроме того, что создание большого корабля с работающими на антиматерии двигателями для прыжка сквозь пространство весьма дорого стоило, это было прямым вызовом Земле и ее социалистическому правительству, объявлявшему себя единственным истинным арбитром всех дел человечества.
