И присесть. Обязательно присесть, иначе я просто упаду…
Оглядевшись, Маруся заметила в стороне ствол поваленного дерева. Кое-как доковыляв до него, она уронила рюкзак в траву и плюхнулась рядом.
Вдали, за зубчатой кромкой леса, пылали горные вершины, освещенные заходящим солнцем. Пустошь, расстилавшуюся вокруг, тоже залило красным. Когда-то здесь полосой прошел лесной пожар, сожравший деревья. Их черные обглоданные скелеты, заросшие серым лишайником, кое-где еще торчали изо мха, а у подножия погибших древесных исполинов уже поднялась весело зеленеющая поросль. Перекликались птицы, в сухой траве трещали кузнечики, комары живым облаком висели в воздухе, но близко не подлетали: комбинезон Маруси, пропитанный специальным составом, отпугивал кровососов.
Девочка достала из кармана коммуникатор, с надеждой взглянула на экран. Увы, приема нет. Привычный, надежный, столько раз выручавший Марусю аппарат не в силах помочь ей сейчас.
До папы не дозвониться.
Помощи ждать неоткуда.
И все проблемы придется решать самой…
Маруся закрыла глаза и попыталась еще раз вспомнить все, что случилось с того момента, как профессор Бунин произнес эти страшные, колючие слова: «А пока… Пока ты должна убить своего отца!»
Кажется, в первый момент она растерялась. И даже сказала: «Хорошо». Потом испугалась. Испугалась, потому что поняла, ЧТО сказал Бунин.
Сжала в руке ящерку. Ухватилась за нее, как за соломинку, в надежде, что фигурка поможет, защитит, спасет. А профессор все говорил, говорил спокойным, даже доброжелательным голосом: «Ты сделаешь все, что я тебе скажу. Ты должна убить Андрея Гумилева».
У Маруси закружилась голова, перед глазами поплыли темные пятна. Слова Бунина превратились в буквы, огромные буквы злого багрового цвета: «Ты должна убить… Должна убить. Убить!»
«Папу?!» — едва не закричала тогда Маруся, но словно чья-то невидимая рука сдавила ей горло. Багровые буквы росли, увеличивались. Они заняли все ее сознание, вытеснили другие мысли, подчиняя девочку чужой воле.
Убить! Убить!! УБИТЬ!!!
Стало нечем дышать, тело пронзила острая боль. Маруся рванулась, пытаясь освободиться от навалившейся на нее силы. Ящерка в руке вдруг сделалась невозможно холодной, обожгла пальцы. «Нестор говорил, что она может защитить меня», — вспомнила Маруся, из последних сил отталкивая от себя багровые буквы.
Свет! Белый, холодный, чистый свет! Он хлынул из ящерки, смывая страшные слова в голове. Сразу стало легче дышать. Маруся открыла глаза — или они были открыты, просто исчезли темные пятна? Она увидела хмурого Бунина, сжимавшего в руке серебристую фигурку орла. Профессор досадливо пожал плечами и опять заговорил:
— Ты должна убить…
На этот раз Марусе пришлось еще тяжелее. Они с ящеркой сопротивлялись из последних сил. Было больно. Очень. Мышцы сводило судорогами, сердце колотилось как бешеное. Маруся упала на колени, уперлась рукой в пол. Багровая мощь орла билась с белым светом ящерки, билась, давила — но не могла победить.
Она не заметила, когда в комнате, напоминавшей бункер, появилась Алиса.
— Ничего не получается, — сердито бросил своей помощнице Бунин. — Она не поддается! Придется пробовать запасной вариант.
Все это девочка слышала как сквозь вату.
«Запасной? О чем это он?»
Профессор поднялся из кресла, подошел к Марусе, присел на корточки.
— Маруся, ты меня слышишь? Ты меня понимаешь?
Шевелиться не хотелось. Хотелось спать. Лечь и уснуть. Вот прямо здесь, на каменном полу. Но Маруся все же заставила себя поднять голову и посмотреть в разноцветные глаза Бунина. Она даже сумела прошептать:
— Я вас… спасала! А вы…
— Пойми, девочка моя, я вынужден это сделать, — раздраженно проговорил профессор. — Человечеству, всей Земле грозит гибель. И гибель эту несет твой отец. Я понимаю, ты мне не веришь. Для тебя он — близкий, родной человек.
— Папа… — у Маруси на глаза навернулись слезы. — Мой папа…
— Но это уже не так! — Бунин глубоко вздохнул, уселся на пол рядом с Марусей, дружески обнял ее за плечо. — Того Андрея Гумилева, которого ты знала всю свою жизнь, больше нет. Да и никогда не было. Начнем с того, что он погубил твою мать.
— Мама пропала без вести!
— Это не так, — мягко произнес Бунин. — Я еще раз повторяю: Андрея Гумилева, такого, каким ты его знала, нет.
— А кто… есть?
— Монстр. Мерзавец, задумавший погубить планету.
— Не-е-ет! — отчаянно замотала головой Маруся. — Вы врете! Вы все врете! Мой папа…
— Твой папа — преступник! — вмешалась в разговор переминавшаяся с ноги на ногу Алиса.
Огненный шар ненависти вспыхнул в сознании Маруси. Превозмогая боль, она стряхнула с плеча руку Бунина, поднялась, шагнула к Алисе с таким лицом, что та невольно попятилась.
— Мой отец хороший! Он не может… Это вы… вы — преступники! — выкрикнула Маруся и закашлялась.
— Эх, девочка моя, если бы ты только знала, — развел руками Бунин. — Впрочем, сейчас ты все равно ничему не поверишь. Поэтому я… мы даем тебе возможность убедиться во всем самой. Сегодня понедельник. У тебя есть три дня, до четверга. В четверг, в день своего рождения, ты сама сделаешь то, о чем я тебя просил. Уверен: сделаешь!
— Никогда! — заорала Маруся, повернувшись к профессору, и снова закашлялась. У нее возникло бешеное желание вцепиться ногтями в лицо Бунина, расцарапать его в кровь…
Господи, как вы все мне надоели!
— Время нас рассудит, — пробормотал Бунин и сделал знак Алисе. Маруся слишком поздно поняла, что зря повернулась к ней спиной. Она услышала короткий писк инъектора и почувствовала боль в плече. А потом голова закружилась и навалилась такая слабость, что даже моргать стало тяжело.
Будто наблюдая со стороны, Маруся видела, как Бунин осторожно подвел ее к креслу, заботливо усадил, сложил руки на коленях. Алиса забросила за спину небольшой квадратный рюкзачок, взяла у профессора змейку Юки и какую-то фотографию. Напутствие оказалось кратким:
— Оставишь ее здесь, — указав на снимок, сказал Бунин. — Покажешь направление, отдашь коммуникатор — и возвращайся.
Алиса кивнула, повернула голову к Марусе, улыбнулась. Нет, скорее ухмыльнулась, не без торжествующей злобы.
«Дрянь, — подумала девочка. — Все-таки она — редкая дрянь». То, что произошло потом, лишний раз убедило Марусю в этом. Алиса, поигрывая змейкой, подошла к сидящей девочке, неожиданно уселась ей на колени, крепко обняла и…
И поцеловала в губы!
Маруся попыталась вырваться, но после укола тело совершенно не слушалось ее. Девочке стало дурно — это напоминало страшный сон.
