– Шульц, что там?! – крикнул он стрелку, сидящему сзади.
– Прорвались! – бодро отозвался тот. – Правда, «желторотиков» уже начали щипать. Да и наши большей частью завязли. Хотя нет, Окунев прорвался, идет за нами.
Витгефт позволил себе немного расслабиться. Даже если у него и не выйдет, то этот лихач точно не промажет. «Желторотиков», конечно, жалко, но свою задачу оттянуть на себя силы прикрытия они выполнят.
Вообще, ситуация вышла аховая. Силы Рианского альянса в достаточной степени контролировали этот регион, поэтому очередной конвой, направлявшийся на Треугольник с подкреплением, имел чисто символическое прикрытие. Старый крейсер, два эсминца и пара случайно прибившихся эскортных авианосцев. Подобных сил должно было хватить, чтобы отбиться от случайного рейдера. Но никто не мог предположить, что конфедераты преподнесут такой сюрприз.
Шесть дредноутов конфедерации в глубоком тылу – это воистину сюрприз. Причем в месте, где, как назло, поблизости не имелось никаких крупных военных баз. Оставалось лишь взывать о помощи и надеяться на милость небес. Ну, или на худой конец на то, что рядом пройдет достаточно крупный военный отряд.
Транспорты тут же принялись разбегаться в разные стороны, но шансов у них не было. Дредноуты, даже будучи относительно медленными судами, имели превосходство в скорости. Да им и не требовалось играть в догонялки, достаточно было приблизиться на расстояние выстрела, а там уже всю работу делали тяжелые орудия. Вся надежда возлагалась лишь на то, что корабли эскорта сумеют задержать врага хоть на какое-то время.
Учитывая то, что тяжелые орудия конфедератов били в три раза дальше, шансы на успешный исход боя резво стремились к нулю. Уже в первые пять минут боя крейсер «Счастливчик Петер» получил два «чемодана», моментально заставившие его покинуть поле боя. Поскольку один из снарядов разорвался прямо под боевой рубкой, то в данный момент крейсер полностью лишился командования и представлял собой легкую добычу. Эсминцам везло больше, им удалось подобрать дистанцию, с которой их орудия хоть как-то могли доставать до врага, но, к сожалению, максимум, что могли сделать их пятидюймовые скорострелки, так это вызвать локальные пожары на палубах. Конечно, многое бы решила торпедная атака, но такого шанса конфедераты им давать не собирались.
Не обращая внимания на мелюзгу, строй дредноутов постепенно занимал главенствующую высоту, с которой мог с легкостью расстреливать расползавшиеся во все стороны транспорты. У конвоя оставался последний шанс, чтобы хоть как-то задержать зарвавшегося врага. Авианосцы, вначале отбежавшие в сторону, поспешно выпускали свое самое грозное оружие – тяжелые штурмовые ганботы класса «Акула».
Обычно большую часть экипажей составляли свежеиспеченные выпускники Императорской Летной Академии, направлявшиеся к месту прохождения службы. Но здесь противника ждал сюрприз: два полноценных звена «Небесных корсаров», выдающихся экспертов по борьбе с тяжелыми кораблями, под руководством майора Дмитрия Витгефта. Именно на них и были возложены все надежды конвоя.
Ответственность за такое серьезное поручение не тяготила майора, хотя он отлично понимал, что в таком положении мало что может сделать. Штурмовать тяжелый корабль силами всего двух машин, притом что по всем уставам для выполнения подобного требуется не меньше трех десятков ганботов? Подобное попахивало изощренным способом самоубийства.
До замыкающего дредноута оставалось около двух километров, когда его зенитчики наконец смогли выделить в небе одиночную цель и открыть по ней огонь. К счастью, большая часть среднего калибра в данный момент пыталась достать юркие эсминцы, все еще пытавшиеся выйти на дистанцию торпедной атаки, поэтому у Витгефта был один, хотя и не очень надежный шанс.
Тяжелые курсовые пулеметы «Акулы» хлестнули по кормовому мостику корабля, пытаясь хоть как-то ослабить огонь. Немного сумели подсобить и эсминцы, давшие прицельный залп по атакуемому дредноуту, выпустив с предельной дистанции рой торпед. Часть зениток замолчала всего на пару секунд, разрываясь между двумя целями, но для Витгефта это время и было той самой единственной возможностью.
Резким маневром он сумел уклониться с линии огня и, прежде чем его вновь успели взять на прицел, рванул ввысь, одновременно сбрасывая бомбу, нацеленную аккурат между башен. В то место, где, как знал Дмитрий, броня верхней палубы не отличалась особой толщиной и где, по странному стечению обстоятельств, находился снарядный погреб орудий главного калибра.
Бомба пошла прямо в цель, но каким-то шестым чувством Витгефт осознал, что удача его подвела. В небольшое зеркало, встроенное в обтекатель, он успел увидеть, что смертоносный груз зацепился за одну из надстроек, которая сбила его траекторию, и, отрикошетив от башни, врезался прямо в мостик, где и взорвался. Дредноут встряхнуло – двухсоткилограммовая бомба несла достаточно взрывчатки, чтобы понаделать дел. Правда, особого ущерба корабль не понес, но зато это попадание сильно облегчило работу лейтенанта Окунева. Взрывная волна и осколки полностью вывели из строя все зенитные автоматы, поэтому ганбот произвел бомбардировку практически в тепличных условиях.
Второй взрыв был куда мощнее, хотя и не настолько, как рассчитывал майор. Похоже, погреб оказался почти пустым или его конструкцию изрядно доработали, в противном случае дредноут летел бы сейчас навстречу мрачным черным волнам. Тем не менее повреждения оказались довольно существенными, корабль потерял ход и теперь медленно, но верно отставал от строя.
– Что будем делать, майор? – Стрелок по-прежнему не терял бодрости духа и оптимизма. – Вернемся на старину «Фридриха», возьмем еще пару бомб и повторим по новой?
– И потеряем двадцать минут, – сухо отозвался Витгефт. – А за это время они перещелкают половину транспортов. Лучше попробуем выбить еще хотя бы один.
– Чем?! – хохотнул Шульц. – «Последним шансом»? Да проще облачного кита охотничьим гарпуном подцепить, чем поцарапать эти махины нашей крохотулей.
Майор промолчал, признавая правоту своего стрелка, но иного выхода не видел. Так уж получилось, что сумрачный гений, создавший данную модель ганбота, непонятно почему решил, что штурмовик должен быть многофункциональным. Идея, в принципе, неплохая, но вот реализация заставляла сомневаться в адекватности лица, придумавшего ее. И вот уже на протяжении трех лет каждая из «Акул» снабжалась встроенным торпедным аппаратом, несшим одну малую сверхлегкую торпеду NG-12.
Пилоты ругались и обещали засунуть оную торпеду конструктору в известное место, поскольку из-за нее были вынуждены брать вдвое меньший бомбовый груз, чем позволяла нагрузка машины. Максимум, на что хватало этой полутораметровой сигары, так это перебить выходящие на поверхность подъемные контуры у транспортников, и в таком случае атака двух-трех машин могла действительно сбить корабль. Но с тяжелыми судами, уязвимые места которых надежно прикрывались толстой броней, подобные фокусы не проходили.
