Пилоты ругались и обещали засунуть оную торпеду конструктору в известное место, поскольку из-за нее были вынуждены брать вдвое меньший бомбовый груз, чем позволяла нагрузка машины. Максимум, на что хватало этой полутораметровой сигары, так это перебить выходящие на поверхность подъемные контуры у транспортников, и в таком случае атака двух-трех машин могла действительно сбить корабль. Но с тяжелыми судами, уязвимые места которых надежно прикрывались толстой броней, подобные фокусы не проходили.
Конечно, можно было попытаться прорваться к боевой рубке и попробовать хоть на время лишить корабль управления, но, как подозревал майор, командование корабля изначально укрылось на центральном посту, откуда их можно было выковырять только главным калибром линкоров.
– Головным идет «Кинг»? – вдруг пробормотал Витгефт, прокручивая в голове внезапно возникшую идею.
– Да, – ответил стрелок. – Но что это дает?
– Многое, – перед глазами майора сами собой появились схемы чертежей кораблей противника, на которых он своими руками делал пометки. – Если пройти от пехотной палубы впритирку вдоль борта и зайти снизу, там есть коридор между башен. Мы сможем проскочить прямо под стволами зениток, и в этом случае есть шанс повредить руль.
– Не прорвемся, – категорично ответил Шульц. – Но попробовать стоит.
– Мне бы радио, – с тоской пробурчал Витгефт, мысленно ругая командование, посадившее его группу на устаревшие машины. – Как я теперь соберу своих охламонов? Ладно, подавай сигнал.
Ганбот резво устремился вперед, а на его хвосте часто-часто замигал сигнальный фонарь. Парные вспышки, чередовавшиеся короткими паузами, – сигнал «Идем за мной». В условиях всеобщей свалки слабо верилось, что кто-то сумеет его разглядеть, но иного выхода у Дмитрия не оставалось.
– Окунев с нами! – выкрикнул через несколько секунд Шульц. – И вроде барон Миллер пристроился.
– Толстун ни за что не упустит случая заработать себе очередной крест, – проворчал майор.
Принятое им решение заходить с обстреливаемой стороны казалось в данном случае единственно верным. Конечно, был немалый риск попасть под разрыв своего же снаряда, но, с другой стороны, работа облегчалась тем, что часть зенитных орудий и их расчетов уже успели выйти из строя благодаря многочисленным попаданиям. Скорострелки эсминцев сделали свое дело, выбив немало легкой артиллерии, располагавшейся на палубе. Оставалось опасаться только казематных орудий и стрелков на пехотной палубе.
Как и следовало ожидать, больше всего проблем доставила именно пехота. Похоже, чтобы возместить потерю зениток, стрелки выкатили все имевшееся в наличии тяжелое вооружение, сконцентрировав на трех ганботах разрушительный огонь. Прикусив губу до крови, Витгефт маневрировал, пытаясь сбить прицел, но цепочки трассеров все ближе и ближе подбирались к его машине.
Справа и слева протянулись дымные следы. Машины Окунева и Миллера открыли огонь из всего, что у них имелось в наличии, стремясь проредить толпу стрелков. Через секунду ударили курсовые пулеметы командирской машины: Шульц также спешил внести свою лепту в общее дело, обрушив на конфедератов свинцовый шквал.
До борта дредноута оставалась всего пара сотен метров, когда его курс пересекся с одной из прицельных очередей. Лобовое стекло тут же украсилось одинокой пробоиной. Витгефт почувствовал, как пуля просвистела почти в упор, но времени на переживания не оставалось. Машину ощутимо затрясло, что означало наличие серьезных повреждений, но руль, слава небесам, все еще его слушался. Заложив вираж и перевернувшись кверху брюхом, майор фактически прижался к броне корабля противника, чувствуя, что лишь пара метров отделяет его от бронированной поверхности.
Голова стала наливаться кровью, началось головокружение, но пилот продолжал уверенно вести машину вдоль днища корабля. Справа и слева мелькали орудийные башни, спешно разворачивавшиеся, чтобы остановить прорвавшуюся машину, но они просто не успевали за юрким ганботом.
Прошло не больше десятка секунд, и перед Дмитрием вырос грибовидный выступ рулевой системы корабля. Потоки мистерия вырывались из его сопел, создавая отталкивающую силу и задавая курс. Взгляд майора был устремлен к точке, где выступ сходился с корпусом. Именно там находилась самая уязвимая точка конструкции, и, не медля ни секунды, пилот выпустил торпеду.
Мощный взрыв на мгновение скрыл его от стрелков, дав возможность отлететь подальше. Несколько трасс, протянувшихся следом, были выпущены уже скорее из злобы, чем в надежде достать наглую машину. Но продолжения не последовало, и майор тревожно выкрикнул:
– Шульц!
Молчание стрелка встревожило, и Витгефт поспешил обернуться. Голова его напарника лежала на рукояти пулемета, заливая его кровью. Та единственная пуля, пробившая фонарь, все-таки нашла свою цель.
– Черт!
Майор в бессильном гневе осмотрел все видимое пространство и не обнаружил следов ни Окунева, ни Миллера. Те словно растворились в бесконечных небесных просторах.
– Черт! Черт! Черт! – продолжал он, забыв все прочие ругательства.
Увы, его действия не очень помогли флоту. Да, флагман начал выкатываться из строя, кормовой дредноут сильно горел и терял ход, но остальные бодро поливали огнем разбегавшиеся транспортники. Атаки на остальные корабли не принесли особого эффекта, лишь группа майора сумела добиться хоть какого-то результата. И, к своему отчаянию, он не мог разглядеть прочих ганботов своего отряда. Лишь остатки «желторотиков» продолжали самоотверженно кидаться на машины прикрытия.
– Возвращаемся на борт! – Внезапно ожило радио, к сожалению, работавшее только на прием. – Повторяю, возвращаемся на борт. Помощь близка!
Ганбот Витгефта, набравший порядочную высоту, позволил пилоту изучить положение дел с наилучшей точки обзора. Действительно, с юга на помощь избиваемому конвою спешили три боевых корабля: два старых броненосца, которые уже должны были пустить на слом лет двадцать назад, и один тяжелый крейсер альянса. Для шестерки дредноутов подобная компания не представляла особой угрозы, теоретически они могли разобраться с ней в течение получаса. Вот только этого времени у них не было, да и нужно понимать, что, в отличие от эсминцев, не следовало ожидать игры в одни ворота.
В подтверждение мыслей майора крейсер начал пристрелку с максимальной дистанции, заставляя уже дредноуты начать маневр уклонения. Командующий рейдом, видимо, осознал, что любое промедление может только еще больше ухудшить ситуацию. Флагман, отчаянно маневрируя двигателем, сумел занять место в строю, уводя его на запад. Учитывая, что в том районе как раз начало формироваться облако мистерия, это выглядело наиболее разумным решением. Там рейдеры могли оторваться от преследования, зализать раны и выбрать подходящий путь отхода. Или, напротив, попытаться повторить свою миссию, но уже в ином секторе.
