Корабль содрогнулся одновременно от попадания очередного пунического снаряда и залпа всех римских катапульт левого борта. Потом наступила тишина, нарушаемая лишь свистом ветра. Римляне перезаряжали метательные машины, а пуны и вовсе перестали стрелять.
– Командир, – поведал удивленный Сильвий, – они хотят говорить с вами.
– Не сейчас, – отмахнулся трибун. – Левый борт, ЗАЛП!
"Гнев Юпитера" вздрогнул.
– А вот теперь можно и поговорить, – удовлетворенно заметил Аттилий, поворачиваясь к старшему помощнику. – Ну, что там?
Сильвий молча придвинул к капитану штатив со своим тактическим экраном. Трибун узрел залитое кровью лицо, черную бороду и горбатый нос потомственного пунического аристократа.
– Говорит саран Замабал Карка, капитан КФК "Лоно Астарты". С кем имею честь?
– Старший военный трибун Клавдий Аттилий Паролон, командир КРФ "Гнев Юпитера", – отвечал римлянин. – С кем имею честь?
– Позвольте, я только что представился, – коварный пуниец говорил с прекрасным аттическим акцентом, и невозможно было понять, удивлен он или возмущен.
– Разумеется, я просто хочу вас запутать и вывести из равновесия, – кивнул потомок волчицы. – Это стандартная республиканская процедура.
– Вы понимаете, что вы только что натворили? – карфагенский капитан решил не следовать процедуре.
– Я понял! – радостно воскликнул Аттилий. – Вы тянете время! Ваше положение настолько тяжело, что вы не можете продолжать бой, но и убежать от нас вы тоже не можете! Признайтесь, мы прикончили ваши двигатели?! Капитан Замабал Карка, – торжественным голосом продолжил военный трибун, – предлагаю вам сложить оружие и считать себя пленником Универсального Флота Республики.
– Ваша наглость, трибун… – начал, было, пунический аристократ.
– Пожалуй, мы вернем вас домой, но перед этим, как следует, раздуем этот инцидент, – не обратил на него никакого внимания Аттилий. – Карфагенский офицер-авантюрист самовольно атакует римский корабль в нейтральной солнечной системе…
– Это система вовсе не… – но карфагенскому командиру снова не дали договорить.
– ПРОКОЛ! – закричал оптион Сильвий. – Три… нет, пять сигналов! Расстояние до целей тридцать тысяч миль – и сокращается!
– Ваши друзья, саран? – Аттилий временно отказался от восторженного тона.
Замабал откинулся назад и скрестил руки на груди.
– Никак нет, трибун. Как я только что собирался сказать, эта система уже давно не считается нейтральной.
– Они вызывают нас, – доложил Сильвий.
– И нас тоже, – откликнулся пуниец, покосившись направо. – Полагаю, мы все сможем принять участие в этом разговоре.
На экранах появился новый персонаж. Он находился в некотором удалении от объектива, поэтому уже знакомые нам участники драмы смогли рассмотреть его мундир и знаки различия.
– Внимание, всем римским и карфагенским кораблям в системе Альфы Базилеуса. Говорит антинаварх Ипсилантиус. Именем Его Величества Космократора приказываю вам немедленно отключить все двигатели и оружейные системы. Неподчинение приведет к немедленному возмездию. Повторяю…
– Пять македонских децирем… – задумчиво пробормотал Аттилий.
– У вас нет ни единого шанса, трибун, – заметил Замабал. – Даже в союзе со мной… ха-ха-ха! в союзе со мной… ХА-ХА-ХА!!!
Все еще смеясь, коварный пуниец оборвал связь.
В пробоинах звездолета по-прежнему свистел ветер.
* * * * *
Военный трибун Клавдий Аттилий Паролон и саран Замабал Карка стояли перед антинавархом Ипсилантиусом, вытянувшись по стойке "смирно", и чувствовали себя провинившимися школьниками.
– Вольно, – скомандовал македонец, оценив их выправку. – Что вы можете сказать в свое оправдание?
– Он первый начал, – похоже, коварный пуниец решил и вести себя как школьник.
Аттилий счел ниже своего достоинства реагировать на подобную наглую и бессовестную ложь.
– Трибун?
Аттилий продолжал гордо молчать. Если понадобится, он засунет в реактор свою левую руку… нет, правую… или даже обе, но этот македонский мерзавец ничего от него не добьется!
– Еще двое классических суток назад вы могли бы поставить меня в неудобное положение, – заявил Ипсилантиус, – но вчера я получил специальное послание из Дельты Пиреуса. Господа, имею честь сообщить вам, что в настоящее время Великая Македонская Космократия находится в состоянии войны с Универсальной Римской Республикой.
– А… – заикнулся карфагенский капитан.
– Суффеты Нового Города уже объявили, что вступают в войну на нашей стороне, – сообщил македонец. – Поэтому в официальном докладе Космократору я сообщу, что римский агрессор вторгся в наше пространство, а наши доблестные карфагенские союзники храбро вступили на защиту… – Ипсилантиус в душе тоже был поэтом. Впрочем, как и большинство его современников-космонавтов, к какой бы из великих человеческих империй они не принадлежали.
– Таким образом…
– Саран Замабал, вы наш гость; трибун Аттилий, вы наш пленник. К сожалению, "Лоно Астарты" получила слишком тяжелые повреждения. Мы не сможет ее отремонтировать или отбуксировать в ближайший порт. Бирему придется взорвать.
Карфагенский капитан всхлипнул.
– "Гнев Юпитера" в лучшем состоянии, но…
– Позвольте мне остаться на моем корабле, – внезапно заговорил Аттилий.
– Ах, эти римляне, – покачал головой Ипсилантиус. – Смерть или слава, честь или жизнь, плен или позор… – македонец запутался и остановился. – Да будет так, трибун. Извините, но ваш экипаж останется у нас. Даже если они пожелают последовать за вами, я не разрешу. Мы не варвары, мы не позволяем нашим пленникам предаваться массовому самоубийству. Я достаточно насмотрелся на это безумие во время последней войны с нипонтийцами.
– Нипонтийцы выиграли эту войну, – между прочим заметил Аттилий.
– Нипонтийцы проиграли, что бы там не утверждала ваша республиканская пропаганда.
– Они выиграли! – гордо вскинулся трибун. – Они потерпели поражение на поле битвы и потеряли независимость, но сохранили культуру и традиции! Они сохранили честь! Так будет и с Римом! Вам никогда его не сломить! Миллионы граждан Республики…
Антинаварх изобразил на лице страдальческое выражение и закрыл уши; пуниец Замабал последовал его примеру.
"А ведь я честно выиграл это сражение", – подумал Аттилий, когда его трирема покинула орбиту и принялась разгоняться в направлении Альфы Базилеуса. – "Я разбил пунийцев и заставил их капитана признать поражение. Если бы не македонцы… Тупые македонцы".
