Вдруг на Оби-Вана, высоко подняв лазерный транспарант, ринулся огромный рослый галасиец. Выставив левое плечо, Оби-Ван перекатился по земле и вскочил на ноги в паре метров от нападавшего. Лазерный транспарант обрушился на чью-то чужую спину.
Двое сторонников Деки Бруна схватили Куай-Гона за руки, третий замахнулся кулаком. Куай-Гон применил классическую, известную джедаям технику бегства.
Он согнулся пополам и ударил головой снизу вверх. Нападавшие отшатнулись, вскрикнув от резкой боли в руках. Они начали озираться по сторонам, но КуайГона уже и след простыл. Он нашел Оби-Вана, и они вместе выбрались из толпы.
— Мы ничего не можем сделать, — сказал джедай юноше. — Пошли дальше.
Они едва увернулись от рьяной сторонницы Уайлы Прамми. Та схватила противника из партии Деки и ударила его по голове.
— Путь к демократии бывает нелегким, — заметил Куай-Гон, глядя на столпотворение. — Но здесь, на Гале, он, видимо, труден, как нигде.
Вскоре перед джедаями вырос Великий дворец Галы — огромное, величественное белое здание с двумя высокими башнями. Стены и шпили его были покрыты узорчатой мозаикой из голубого лазурита и сверкающих драгоценных камней.
Блестела на солнце позолоченная крыша.
Золотая крыша и переливчатая мозаика слепили глаза, дворец казался нереальным, сказочным.
Гвардейцы провели джедаев по широким коридорам в приемный зал, где их ждала королева Веда. Она была одета в платье из сверкающего шелка, которое при каждом ее шаге переливалось всеми цветами радуги. В разрезах сбоку то появлялись, то исчезали широкие полотнища, расшитые всеми оттенками зеленого и голубого. Королева вышла навстречу джедаям, и платье затрепетало, играя бесчисленными красками. Золотая корона королевы была выложена голубыми бриллиантами и зелеными изумрудами.
Но Куай-Гон не обратил внимания на элегантное платье. Он был потрясен ощущением живой Силы королевы. Или, точнее, ее отсутствием. Сила угасала, была еле различима. Королева едва достигла средних лет, однако ее терзала какая-то тяжелая болезнь. Она умирала.
Куай-Гон и Оби-Ван почтительно поклонились.
— Приветствую вас, джедаи, на планете Гала, — произнесла королева. В ее голосе все еще звенела твердая властность. Куай-Гону подумалось, что королева, желая произвести впечатление, собралась с последними силами специально для встречи с ними. Отличительной чертой галасийцев была чрезвычайно бледная кожа — этот голубоватый оттенок они называли «лунный свет». Но кожа королевы не мерцала бледным сиянием, наоборот — в глаза бросался нездоровый желтоватый оттенок, напоминавший тусклую кость.
— Мы привезли в дар королевству полный трюм бакты, — сообщил. Куай-Гон. — Он остался в грузовом доке космопорта.
— Наша планета испытывает крайнюю нужду в бакте, — ответила королева. — Благодарю вас. Я прикажу распределить ее по медицинским центрам.
Куай-Гон внимательно вглядывался в ее лицо. В бледно-голубых глазах, напоминавших, тени на льду, он прочел лишь радость и благодарность. Ничто в лице королевы не говорило о том, что она знает о коварных планах принца Беджу.
Думая о здоровье королевы, Куай-Гон исподтишка разглядывал ее по методу, известному только джедаям, — незаметно, искоса, избегая смотреть прямо в глаза. Но королева удивила джедая. Она смело встретила его взгляд, в ее проницательных глазах сквозило понимание.
— Да, — тихо молвила она. — Вы правы. Я умираю.
Куай-Гон почувствовал, что Оби-Ван невольно вздрогнул от удивления. Он понимал, что мальчик не догадался о болезни королевы. Оби-Ван обладал великолепными инстинктами, но ему часто недоставало связи с живой Силой.
— Моя болезнь упрощает встречи, подобные нашей, — продолжала королева, взмахнув рукой, усеянной драгоценными камнями. — Я могу говорить напрямик и ожидаю того же самого от вас.
— Мы всегда говорим напрямик, — отозвался Куай-Гон.
Королева Веда кивнула, опустилась в позолоченное кресло и жестом пригласила джедаев сесть.
— Я много размышляла о том, что должна оставить своей планете после себя, — начала она. — Гала должна стать демократической республикой. Люди давно просят об этом, и я дарую им демократию — это мой последний королевский поступок. Я оставлю после себя демократическую страну. Мой супруг, король Кана, пробыл на троне тридцать лет. Его намерения были добрыми, но Совет министров и правители окружающих провинций погрязли во взятках и беззаконии.
Все высокие посты держала в руках горстка могущественных семей. Мой супруг был не в силах помешать им. Теперь я боюсь гражданской войны. Единственным средством, которое сможет ее предотвратить, станут свободные выборы.
Поэтому я и попросила, чтобы вы, джедаи, проследили за их проведением.
Куай-Гон кивнул.
— С какими же проблемами, на ваш взгляд, мы можем столкнуться? — осторожно спросил он. Ему не хотелось напрямую упоминать принца Беджу. Он хотел, чтобы королева сама заговорила о нем. Тогда он сумеет определить, на чьей стороне находятся ее симпатии.
— Главная проблема — мой сын Беджу, — напрямик заявила королева. — Он последний прямой потомок великой династии Талла, и об этом он не забывает ни на минуту. Он всю жизнь мечтал о том времени, когда станет правителем Галы. Мальчик так и не простил меня за то, что я назначила выборы. Боюсь, он причинит вам немало неприятностей. Если он выиграет выборы, монархия на планете сохранится. — Королева пожала плечами. — У него есть определенная поддержка. Но если ему не будет хватать искренних сторонников, он добьется своей цели подкупом или мошенничеством. Он на это способен.
Куай-Гон кивнул, стараясь не показать, как он удивлен, что мать говорит о сыне с такой неприязнью.
— Я не стану противоборствовать своему сыну, — продолжала королева Веда. — Я и без того отказала ему в троне, принадлежащем Беджу по праву рождения.
Поэтому я должна, по крайней мере внешне, оставаться на его стороне. Я не стану публично поддерживать ни одного из других кандидатов. Но в душе мне хотелось бы, чтобы мой сын проиграл. Это будет лучше не только для Галы, но и для самого Беджу. Я бы хотела, чтобы он стал простым гражданином, избавился от всего этого. — Она взмахом руки обвела просторный роскошный зал. — Я видела, что сделала безграничная власть с моим мужем. Она убила его душу, а ведь он был хорошим человеком. Я не хочу, чтобы та же судьба постигла моего сына. Ему всего шестнадцать лет. Со временем он поймет, почему я так поступила. Он — это тоже мое наследие, — тихо закончила королева Веда. — Я бы хотела обеспечить своему сыну достойную жизнь.
