правда ли? Только вот обыватель, поразвлекавшись таким экзистенциальным вопросом, обычно, даёт себе на него глупый, сиюминутный и суррогатный ответ, ну или задвигает его в долгий ящик, до лучших времен, изредка возвращаясь к нему, а иногда и не вспоминая вовсе. Меня же подобные ответы не устраивали, да и отложить не получалось — вопрос в ящик не влезал.
С людьми у меня отношения не ладились. Вот у моей маски, которую я применял для взаимодействия с ними, все в этом плане было очень даже хорошо, но когда дело доходило до более близкого контакта, и я решал маску снять, выяснялось, что у них уже в наличии имеется идиотский ответ, либо вопрос не стоит.
Нет, не подумайте, я не убежденный социопат. С увлеченными или просто эрудированными людьми мне общаться нравится, я даже получаю от этого удовольствие. И цели, и стремления их вполне понять могу, но не принять и тем более разделить.
Именно по этой причине, когда человек начинает мне симпатизировать и пытается подружится и сблизится со мной, я его отталкиваю, он обижается, и на этом наше знакомство обычно заканчивается.
Так вот, классические достижения меня абсолютно не привлекали. В момент, когда я оказался в тяжелой ситуации, никто мне помогать не торопился. И, столкнувшись с полным безразличием мира к своей персоне, я проникся, и впредь стал отвечать ему исключительно взаимностью, в дальнейшем неоднократно убеждаясь в правильности своего решения.
Очень скоро ко мне пришло понимание того, что одобрение общества ничего не стоит, а известность, деньги и власть не выдерживают столкновения и раскалываются на осколки о глыбу монументального вопроса «зачем?».
Даже понятие «сила», наиболее симпатичное мне из всех наличествующих благ этого мира было извращено человеком. Сила власть имущих заключается в их контроле над нижестоящими в иерархии фигурами. Контроле, надо заметить, сомнительном, которого можно лишится в считанные секунды и перестать существовать.
Ну чего мне хотеть в таком случае? К чему стремится? Ради чего прилагать усилия?
Отчётливо я понимал лишь одно: я не хочу зависеть от людей и обстоятельств, не хочу быть ограниченным рамками отведённого мне, короткого срока. Но оформившись, это желание незамедлительно столкнулось с реальностью, напрочь отрезающей даже потенциальную возможность его реализовать.
Именно в таком ключе я и размышлял уже в который раз, сидя на скамейке в парке. Это было моё излюбленное место, в котором я любил придаваться самокопанию в компании пачки сигарет. Ночью я часто приходил туда, садился на пятачок, тускло освещённый фонарём, доставал из кармана пачку лёгких «мальборо», щёлкал «зиппой» и погружался в себя.
Каково же было моё удивление, когда в ответ на свои мысли я отчётливо услышал смешок. Впрочем, удивление — это очень мягко сказано. Честно говоря, я просто люто испугался и резко обернулся на звук.
Слева на моей скамейке, развернувшись ко мне и положив ногу на ногу, сидела девушка. Причём в такой позе, которую обычно предпочитаю я, закинув голень одной ноги на колено другой.
Пепельные вьющиеся волосы, курносый нос, аккуратные черты лица, ярко зелёные глаза, по бёдрам в обтягивающих джинсах с первого взгляда просматривается общий атлетизм.
Испуг отступил, и я внимательно рассматривал внезапно образовавшуюся соседку. Вновь поднимаю взгляд к её хитро поблёскивающим глазам. Что-то в ней не так… Но сразу и не скажешь, что именно.
— Ну вижу же что нравится, чего так подозрительно пялишься? — мягким, слегка низковатым голосом спрашивает она.
Услышав тембр звучания голоса, окончательно формирую мысль. Вся эта девушка, весь её образ, как будто собирает воедино все мои вкусы. Всё в ней идеально, начиная от насмешливого, но в тоже время тёплого и располагающего выражения лица, заканчивая кожаной курткой и вообще стилем одежды в целом.
Она заливисто смеётся, хитро склоняется ко мне и говорит, как бы по секрету:
— Под твои вкусы мимикрирую, чтоб к себе расположить. А я похоже в тебе не ошиблась, сразу поняла, что ты занимательный экземпляр.
Довольно откинувшись на спинку скамейки, продолжает:
— Сразу неладное почувствовал! Вообще все, с кем я такое проворачивала, чуть ли не ссаться начинали от счастья и пытались мне пятки целовать. Если уж учиться быть человеком, пожалуй, оставлю себе эту личность… Долой обыденность!
Подпирает подбородок кулачком, не скрывая интереса, внимательно смотрит на меня.
А я тем временем тихо охреневал. Смысл её слов дошёл до меня сразу, но вот какая незадача: как бы я не хотел верить в чудеса и мистику, у меня это никогда не получалось. Я всегда, с самого детства, находил им рациональные объяснения, а просто верить не мог, не смотря на желание. А тут, прямо у меня на глазах, та самая мистика и происходила.
— Действительно, жил себе, ни в бога ни в чёрта не верил, а тут — бац! И богиня нарисовалась, так ещё и человеком быть учится, видите ли, — ухмыляясь, покивала она. — Ладно, дабы ускорить процесс покажу тебе чудо, так и быть.
Окружающая действительность поплыла, и уже через миг мы сидели друг напротив друга в футуристических креслах, совсем в другом месте. Я удивлённо осмотрелся. Да, это именно он, тот зал, одна из стен которого полностью была из стекла, через неё открывался вид на планету, похожую на каменный шар, покрытый прожилками магмы, висящий в бескрайнем космосе.
Стоит, наверное, пояснить. Это моё внутреннее пространство. Место, которое я представляю, когда хочется подумать или просто расслабится. Этот зал я, кстати, позаимствовал из одной компьютерной игры. Помню, когда в первый раз его увидел — сразу был очарован.
Не теряя времени, я вытянул руки перед глазами, потёр, снова посмотрел на них. Да нет, не сплю. Ладони и пальцы видны чётко, не светятся, не искажаются.
Тем временем воплощение моего идеала, называющее себя богиней, с интересом за мной наблюдала. Вдруг она хмыкнула.
— Воплощение идеала, называющее себя богиней! — торжественно повторила она мои мысли, снова заливисто рассмеявшись.
Окончательно отбросив сомнения и приняв действительность, я сосредоточился.
— Правильно, кстати, делаешь, что проверяешь не сон ли это. А вообще, через сон можно поглядеть на проекции погибших миров, если приноровится. Для вас, жалких людишек, — злорадно улыбнулась богиня. — Это единственный вариант. У тебя кстати
