не поспоришь. Им наверху, как говорится, виднее.
Мысли Власова снова вернулись к другу, в одиночку оставшемуся на Криптоне. Евгений знал, что во дворце есть еще один внедренный агент, но в подробности полковника опять же посвящать не собирались. А вот Горскому сказать об этом он уже не мог, так как сразу после выполнения своей части задания обязан был убраться с враждебной планеты. Оставалось только надеяться на то, что Лёша справится с поставленной задачей. В профессионализме лучшего друга Евгений не сомневался, но все же знал и его слабые стороны. И на этот раз переживал за Горского как никогда.
До чертиков устав от своего бездействия и чтобы хоть как-то успокоить не на шутку расшалившиеся нервы, полковник прибегнул к единственно верному способу успокоиться, который никогда его не подводил: сел за руль, и, выжимая из машины все, на что она была способна, погнал в направлении моря.
Трасса до побережья была широкой, ровной и в это время суток вечера пятницы довольно оживленной, поэтому, вдоволь насытившись скоростью, Евгений, сбросив обороты, свернул на проселочную дорогу, чувствуя, что в принципе уже накатался. Да и Мия будет волноваться, если он исчезнет надолго.
Остановиться на перекур – и домой…
Полностью погруженный в свои мысли, Власов чуть было не въехал бампером во внезапно перегородивший ему дорогу автофургон, успев в последний момент затормозить.
Мгновенно сработавший в удаленном уголке сознания инстинкт самосохранения заставил Евгения броситься на сиденье за доли секунды до того, как дверь фургона отъехала в сторону и выскочившие оттуда люди в черных масках выпустили по его машине несколько автоматных очередей. Закрывая голову руками и не обращая внимания на то, как стеклянная крошка, царапая шею, сыплется ему за шиворот, Власов лихорадочно пытался сообразить, кто может хотеть его смерти, но понял, что претендентов в этом списке слишком много.
Шквальный огонь, наконец, прекратился. Евгений продолжал вжиматься в сиденье, просчитывая в уме порядок своих дальнейших действий. Открыть дверь, выкатиться наружу, и… И что? Из оружия с собой только нож, против автоматов – это бред. Бежать – не убежишь, все равно пристрелят. Разве что удастся перед смертью завалить стрелка, чтобы умереть не так позорно… Черт, вот ведь как не вовремя это всё, а!
– Полковник, вы окружены! Оставьте оружие внутри машины и выходите. Медленно, на четвереньках, спиной вперед. Головы не поднимать.
Грамотно. Кто ж вы такие, ребята?
Сиплый голос говорившего Евгению был не знаком. Единственное, что он мог сказать с уверенностью по услышанному тембру – приказ ему отдал землянин, среднего возраста, у которого скорей всего в данный момент чертовский болело горло. А нечего по лесам за нами скакать!
Раз просят выйти, значит, убивать все же не торопятся, иначе сразу влепили бы контрольный в голову. Видели, как я пригнулся, знают, что живой. Зачем тогда стреляли по машине?
– Власов, не заставляйте вас вытаскивать насильно. Ни вам, ни нам это не нужно.
Прямо заинтриговал ты меня своей вежливостью, аж познакомиться с тобой захотелось.
– Окей, уговорили! Только ножичек достану и вылезу! – крикнул Евгений, не высовываясь, хотя уж больно велико было желание выглянуть, и осмотреться.
Сняв со щиколотки ножны и с сожалением оставив их на коврике под сиденьем, полковник, глядя в пол, на ощупь открыл дверь машины. Толкнув ее ногой, медленно выбрался наружу, соблюдая требуемые инструкции. Оказавшись всеми четырьмя конечностями на земле и замерев в собачьей стойке, глядя на свои ладони, Евгений произнес:
– Ну, вот он я. Что дальше?
– Медленно ложитесь на траву, носом в землю, руки за голову.
– Одежду пачкать жалко, дождик был. Может, я лучше встану? Обещаю не подглядывать.
– Довольно разговоров, полковник. – резко оборвал Власова невидимый противник.
Раздраженно хмыкнув, Евгений опустился на землю и, уткнувшись носом во влажную траву, сплел пальцы на затылке.
– Сейчас на вас наденут наручники, после чего можно будет встать. Дергаться не советую, это не в ваших интересах.
– Вы очень любезны! – усмехнулся Власов, чувствуя, как на его запястьях защелкивают браслеты. – Автомобиль зачем обстреливали? – спросил он, поднимаясь и замирая на месте, по-прежнему глядя вниз.
– Нужно было убедиться, что вы не растеряли скорость реакции.
– Ну, и кто же вы такие? – спросил Евгений, без спросу обернувшись, и сразу же безошибочно выделил из шестерых окруживших его масок главаря. – Неудобно как-то получается, ребята. Вы меня знаете, а я вас нет. Для начала, может быть, представитесь?
Зрительно сфотографировав главного противника и запомнив особенности его фигуры, Власов тут же начал рассчитывать свои дальнейшие действия: выбить автомат у стоявшего справа боевика, прикрыться им как щитом, сорвать с пояса заложника пистолет. Стрелять, похоже, придется на поражение. В наручниках, конечно, будет неудобно, но руки оказались сцеплены спереди, а это уже дает возможность для маневра…
– Зря вы это делаете, полковник, – голос главаря звучал насмешливо. Кивком головы он дал знак своим людям отойти на шаг назад, что мгновенно лишило Евгения шанса атаки.
Вот ведь зараза, просчитал меня!
– Мы сейчас с вами прокатимся.
– Спасибо, я уже сегодня накатался.
– Поверьте, Власов, лучше согласиться. Люди, которые попросили вас доставить к ним на разговор, очень не любят задержек.
– Я так понимаю, обоснованные отказы в данном случае не принимаются?
Вместо ответа, командир сделал в сторону фургона приглашающий жест.
– Прошу.
– Можно сяду впереди? Меня сзади укачивает.
– Полковник. Не пытайтесь испытывать мое терпение. Я прекрасно знаю все эти методы по прощупыванию противника, и поверьте, со мной это не работает.
– Да, я вижу, – хмыкнул Евгений, забираясь на заднее сиденье, и оказываясь зажатым с двух сторон. Спереди лицом к нему сели еще трое, главный из них разместился напротив. – И куда мы едем?
– Направление вам знать необязательно, – отозвался главарь. – А сейчас, полковник, извините, но так будет лучше для вас.
Одновременно с завершением его слов Власов почувствовал впившуюся в бедро иглу. Дернувшись от секундной боли, он только успел подумать, что ему, должно быть, вкололи снотворное, как тут же ощутил на себе его мгновенное действие. Вместе с острым чувством обиды и злости на самого себя, что его повязали как мальчишку, в сознание закралась горькая мысль о том, что может, Террел был и прав. Он неизбежно стареет, теряя свои навыки… Это ж надо было так глупо попасться!
Как ни боролся он с самим собой, но через несколько секунд после введения инъекции глаза его закрылись, погружая полковника в глубокий сон.
– Полковник!… Власов, вы меня слышите?… Как ваша голова?
– Пошёл к черту… – проскрежетал Евгений,
