на этот раз приятной, стала тотальная поддержка церкви. И не только нашей, православной. Я об этом знал через вторые руки, но именно для этих целей Филарет просил у меня ролики с переводом на другие языки, в первую очередь на латинский и итальянский.
Церковь, заново вошедшая в силу после открытия Тэслой «Божественной энергии» сделала орден Асклепия своим главным врагом. В первую очередь из-за того что те отвергали божественность открытой материи, указывая на то что это просто параллельный мир, с жуткими тварями которых мы приглашаем к нам, путем использования технологий резонанса.
Вторым доводом «против» ордена стала элементарная жадность. В религиозных обществах и странах, таких как Италия и Германия, папский престол объявил о незаконности ордена и переходе всех его активов в лоно церкви. Местные аристократы, тоже прекрасно понимавшие ценность отрасли, попробовали возражать. Но…
На сколько я понял именно по этому зарубежным партнерам и союзникам стало не до нас. Внезапно оказалось, что у них у самих под боком есть гигантский и очень сладкий пирог, который можно отобрать у «плохих» парней чтобы отдать хорошим. Естественно, что хорошими должны были стать те, кто учувствовал в дележе, ведь что может быть приятнее и важнее чем обобрать ближнего своего, да еще и морально уверившись, что ты делаешь доброе дело.
В результате полыхало не только в России, но и по всей Европе, и, говорят, даже за океаном. А мне запретили участвовать даже в местных разборках с орденом. На удивление на этом настаивали все три фракции, как «императорская» и Екатерининская, так и наша, условно называемая молодежной.
Аргументация при этом оказалась железная — нечего будущему императору ссориться с церковью и ведущими родами, когда все можно сделать чужими руками. С промышленниками были подписаны тайные и явные соглашения, в результате которых Петр все же получил свой завод по производству медикаментов, один из двенадцати. Три оказались на земле Суворовых, под Петроградом. Еще пять — на Кавказе, где удачно расположились лечебницы, и Багратион всерьез думал перестраивать их в санатории. Остальные, кроме одной, получили в совместное владение наши «старики».
Особый случай, та самая единственная отдельно выделенная клиника была больницей-крепостью Екатеринограда. Формально она до сих пор находилась на арендуемых землях ордена. Там, опять же формально, руководил один из врачей ордена, бывший заведующий лабораториями у Меньшиковых. Вот только вся охрана была заменена на верных людей Суворовых и мой взвод Жеглова.
Как бы противно это не было, но исследования надо продолжать, лекарства разрабатывать заново и налаживать их производство. И будем откровенны, я в этом не понимал совершенно ничего. Ни в технологическом процессе, ни в лабораторных работах, ни даже в применении лекарств. Единственное, о чем мы договорились, что я буду контролировать состояние пациентов во время клинических испытаний. Но сейчас делать мне было нечего.
Вот я и сидел, на своем почетном месте, на балконе. Формально следя за работой совета и думы, а по факту просто бездельничая.
— Нормально. — поморщившись сказал Роман, отмечая последнее выступление регента. — Все же хватка у Петра есть, своего он не упустит.
— Это верно, он все еще рассчитывает на земли Меньшиковых. То, что мы ему разрешили временное использование завода — будет фактом в его пользу в суде. — недовольно проговорила Мальвина. — И хорошо если папенька остановится на простых угрозах и торгах. Как бы не вышло, что он начнет устраивать диверсии в лабораториях.
— И зачем ему это надо? — не веря отмахнулся я. — Пока лекарств наоборот, не хватает. Так что все что будет выпущено тут же сметут с полок. Вот если бы не хватало покупателей — тогда другое дело.
— Наши заводы только строятся. Да и переделывать пороховое производство под лекарства оказалось не так просто. — заметил Роман.
— Ну может не сейчас, через годик или два. — пожала плечами Мальвина.
— До этого момента мы еще дожить должны. Учитывая, что орден травил Надежду, его супругу, сейчас шанс появления наследника у Морозовых будет выше. — ответил я. — И тут главное, чтобы к моменту его совершеннолетия у Петра не появилось желания посадить собственного сына на престол.
— Пусть только попробует. — рассматривая аккуратные острые ноготочки проговорила Мальвина. — Он знает, что будет.
— Иногда я так рад что мы с тобой на одной стороне. — улыбнувшись сказал я, и приобнял девушку, которая, не сдержавшись прижалась ко мне.
Возможно, в зрелом возрасте секс это не главное, но благодаря регулярному, полностью выматывающему времяпровождению мне удалось если не приручить, то по крайней мере направить Марию в нужное русло. Перепады настроения стали реже, а благожелательность и ее расположение — искренней. Не слишком честно, ведь, по сути, я использовал те же наркотики, гормоны счастья, но это все равно лучше, чем постоянно дергаться при каждом ее чихе.
Хотя её отношение к окружающим от этого не улучшилось. Проведя вместе достаточно времени и путешествуя по регионам для затыкания дыр и очищения членов орденов от химии, я заметил, что у девушки есть две ярко выраженных стороны. Пай девочка — умница-красавица-отличница, которую видели на приемах. И оторва готовая ради выполнения собственных капризов перегрызть человеку глотку.
При этом нельзя сказать, чтобы одна из этих сторон была маской, нет. В ней и в самом деле уживалось будто две личности, и переход между ними было легко отследить с изменением размера зрачков или сменой осанки. Заставить себя расслабиться рядом с ней было не слишком легко, но я осознавал необходимость такого действия. Фальши в наших отношениях быть не должно, иначе этот монстр покажет зубки.
— О чем задумался? — словно почувствовав мои мысли спросила Мальвина.
— Как думаешь, мы сможем забрать себе коллегию по просвещению? — спросил я.
— Зачем она нам? — удивленно посмотрела на меня Мальвина, и не только она. — Это же сплошные траты, и никаких доходов.
— Это верно, с деньгами после покупок у нас не все гладко. — кивнул я, не став рассказывать, что Петр, своим желанием подставить нас, и заменив неинициированные камни на уже использованные, только сыграл на руку. — Но через коллегию мы сможем контролировать обучение медиков.
— Идея здравая, но, если подойти к ней с такой стороны, сил требуется слишком много. — постучав пальчиком по подбородку заявила Мальвина. — Нет, все министерство мы не потянем. Да у нас и подходящих кандидатур нет.
— Мирослав. — подумав предложил я. — Если
