Этого человека окружала аура власти, такая же, как у других: врача, отчитывающего молоденькую медсестру в больничке, полицейского, выкручивающего мне руки после инцидента…однако он использовал ее несколько иначе. Не знаю, как бы объяснить — будто люди, встреченные до этого, не могли использовать ее как следует, а он — мог. Видимо, он был действительно хорошим психологом, так как сумел довольно быстро разобраться в моей проблеме, понять, что это не шиза, и выстроить наши отношения таким образом, что я спустя полчаса нашей беседы едва в рот ему не заглядывал! Короче, во мне сидела странная сущность, которая одновременно желала доминировать, и не менее сильно хотела подчиняться кому-то более сильному. Полисмена я в качестве Сильного даже не рассматривал — вся его власть была лишь проявлением некой системы, в которой он существовал: не будь он полицией — у него и того не было бы! А человек, сидящий передо мной, обладал собственной аурой власти…пускай она была не такой плотной, как у копа, однако она принадлежала исключительно ему одному, и ничто не могло отнять ее у него. Это завораживало.
И он применял эту власть на мне, подчиняя. Точнее не так — он искренне пытался разобраться с причинами, толкнувшими меня на мордобой, разговаривал со мной, налаживал контакт…на все это мне было плевать! Чистая власть, способность находиться наверху — вот что заставляло меня слушать его… Когда я задал себе вопрос: а что, если он прикажет мне сделать какую-то глупость? Я выполню его требование? Если он попросит меня, скажем, попрыгать на одной ноге? Со смятением я понял, что я выполню это без каких-либо вопросов — просто потому, что так хочет он. А если он попросит меня выпрыгнуть из окна второго этажа, где находилась палата, в которой я лежал? Ммм…нет, прыгать я не стану! Но что если он Прикажет мне? Меня пробил холодный пот, когда я понял, что приказа я ослушаться, скорее всего, не смогу. Моя чужая половинка хотела ему подчиняться, выполнять его приказы…однако человеческая половина была против. Поэтому я вцепился мертвой хваткой в то чуждое, что овладело мной несколько дней назад, и началась борьба.
Опять же, сложно будет ответить на вопрос: что за сражение произошло в моем сознании? Как оно проходило? По каким правилам? Я и сам не знаю.
Я приводил все возможное доводы самому себе, только для того, чтобы освободиться от пугающей власти постороннего человека над моей жизнью, от выматывающего желания быть у него в подчинении. Пока психолог что-то говорил уверенным, хорошо поставленным голосом, я воевал.
— Это неправильно!
— Я не хочу быть марионеткой!
— То, что со мной происходит, идет мне во вред!
— Я должен быть сильнее! Я должен сопротивляться!
Не знаю, какие мысли мне помогли. Не знаю, что бы со мной случилось, если бы я не сопротивлялся. Однозначно — ничего хорошего. Однако, после более чем суток мозгового штурма, после изматывающих физически и морально переговоров с самим собой, я пришел к согласию. Две личности внутри меня: моя личность и то новое, позволяющее видеть невидимое и ощущать неощущаемое объединились. Война была выиграна. Я победил.
Теперь никаких эмоциональных перепадов, никаких резких вспышек ярости с желанием настучать кому-то по голове — ничего этого нет. За сутки я очень сильно изменился.
Дальше была официальная экспертиза моего психологического здоровья, суд, и условный срок: я искренне раскаивался в содеянном, компенсировал избитому мной часть затраченных на лечение средств, да и к ответственности привлекался в первый раз. И вообще — болел и был не совсем во вменяемом состоянии, что подтверждали и врачи: ну еще бы, температурный разброс в 20 градусов — это вам не шутки — с таким вообще не живут!
Без работы, с условным сроком за плечами, но удовлетворенный, я стал гораздо больше времени уделять тому, что появилось во мне. В то, что это не моя шиза и не какое-то отклонение — я был уверен на все сто процентов, а то, что это явление нуждается в тщательном анализе, не вызывало никаких сомнений.
В то время я не знал, и не мог даже предположить, что со мной происходит. Максимум, как далеко заходили мои мысли — это мутация. Про НЛО я как-то не мог всерьез подумать: типа меня зеленые человечки избрали в качестве объекта для своих опытов? Не верю. Но вернемся к «нашим баранам»: когда состояние моего организма пришло в норму, я понял, что смог побороть странный «вирус», способный убить меня тем или иным способом, и переработал его. Практически не изменившись внешне, я довольно сильно изменился внутренне: сила, ловкость, скорость реакции — эти параметры заметно возросли. Первым, на что я обратил внимание, было изменение моих глаз: радужка будто раздробилась на небольшие сегменты разных оттенков моего родного серого цвета, и расползлась на весь белок, с потемнением на зрачке. Сосредоточившись, я мог «собрать» ее назад в привычные размеры, однако постоянно контролировать это оказалось довольно проблемным занятием — потеря концентрации заставляла ее расползаться снова. Однако самое важное — это не внешние атрибуты: теперь мои глаза видели не 24 кадра в секунду, а…даже не знаю, насколько больше. Скажем так: я без проблем наблюдал за подброшенной в воздух монеткой, и при этом она не сливалась в металлический кружок. Качество самого зрения так же улучшилось многократно: не знаю насколько острый глаз у ястреба, однако я был в состоянии прочитать газету, с расстояния метров в тридцать. Впечатляет, верно? Однако это только цветочки…
Физические показатели выросли не так сильно, однако теперь я мог свободно поднимать те веса, на которые раньше только смотрел. Полтинник на бицепс — с напрягом, но поднимал десяток раз. Организм очень быстро отходил от нагрузок, так что я уже через пять минут был готов повторить подход. И так хоть весь день. Бег на максимально возможной для меня скорости — аналогично. Я просто не успевал выдохнуться — организм восстанавливался быстрее, чем я уставал. В этом явлении виновна моя регенерация, которая стала просто ураганной.
Конкретно этот факт я заметил случайно — соседи затеяли сменить старый диван, и попросили меня помочь. С первыми этажами я справился довольно легко, но вот на третьем этаже спинка старого дивана не выдержала насилия, и дерево с громким треском лопнуло. Шуруп, которым она была прикручена к боковушкам, одним махом вонзился мне в ладонь — да не просто так, а по-челябински — навылет! Я автоматически рванул руку на себя, и шуруп, тарахтя резьбой по костям запястья, вырывая куски кожи и мяса, выскочил на волю. Кровищей, хлещущей из кошмарной раны, немедленно залило лестничную площадку, мою майку, и гребаный диван! Подъезд огласился истошным воплем, в котором злобы было гораздо больше, чем боли… Дальше повязка на скорую руку, езда на красный свет в больничку, и удивленный взгляд врача, осматривающего целехонькую ладонь. Минут за десять сквозное отверстие в моей ладони зажило, не оставив после себя не то чтобы шрама — даже кожа была того же оттенка, что и вокруг.
