Поэтому Шорох сейчас мчался по горам, как снежный барс, почуявший добычу, только чтобы успеть выйти к назначенной точке. Группу разведчиков он оставил дожидаться его километрах в десяти от границы. Они, конечно, ребята опытные и горы местные не по одному разу исходили, но передвигались медленно. Одиночка шел быстрее, используя горные тропы местных животных, обходя возможные места засад, которые он изучил на плане, разрабатывая маршрут для себя. Группа прикрытия, о которой он знал, но не видел, продвигалась по своему маршруту. Они должны были отвлечь огонь на себя, если снайпера засекут во время выстрела. И выйти к точке встречи они должны были все вместе в четко назначенное время. Предосторожности не помешают. А в Конторе не лохи сидят, не одну ложку дегтя в бочке с медом съели или как там говориться?
Шорох за сутки прошагал сорок шесть километров и с разведчиками десять. До цели оставалось еще пятьдесят один. Ему достался самый удаленный от границы лагерь. Возможно, он торопился зря, может быть Ахмеду уже вышибли мозги в наиболее близком к границе лагере. Хотя подвергать сомнению приказ он не имел права. Чтобы там себе не думал, а необходимо выйти к цели в точно назначенный срок и сидеть там трое суток, пока не станет ясно, прибыл Ахмед или уже свалил. Поэтому, ноги в руки и вперед, Шорох, вперед.
Позывной он придумал не сам, ему дал его напарник, с которым они начинали. Привычка у него была такая — возиться перед выстрелом, устраиваясь поудобнее. Елозил задницей, терся бедрами о землю. Все ему было не так, а как поелозишь немного, то сразу становилось комфортно. Напарник сначала шипел на него, а потом привык и по-дружески звал его Шуршик. Но Шорох звучит солиднее.
Последние километры до полевого лагеря он проходил осторожно, передвигаясь где ползком, а где, используя различные укрытия, подолгу высматривал в бинокль наблюдателей, заметил два схрона с моджахедами и аккуратно их обошел. Лагерь располагался в низине, со всех сторон окружен горами, на которых стояли вышки и с интервалом в десять минут передвигались часовые. Пробраться между наблюдателями практически было нереально, но Шорох разработал план. Вышки находились не на окружности, а петляли зигзагами, перекрывая зоны осмотра, а вот патрульная тропа шла напрямик, и моджахедам приходилось тяжко, когда они лезли вверх.
Мимо патруля пройти можно, наблюдатели на вышках сменяются каждые четыре часа. Необходимо добраться до одной из вышек, какой именно, снайпер еще не знал, определился бы на местности. До выхода к цели оставалось чуть больше суток, а Шорох уже приблизился к лагерю и ночью собирался занять позицию рядом с вышкой на северо-западной горе. Оттуда открывался прекрасный вид на дорогу, идущую в лагерь, палатки, служившие казармами рекрутам и транспорт, сиротливо стоящий чуть в стороне — два Урала и три Зила, все военные.
Шорох занял позицию к рассвету. Продвигаться ночью надо было осторожно, часовые то и дело светили ручными фонариками по сторонам, а патрули были усилены рекрутами из лагеря. Все это наводило на мысль либо о предстоящей инспекции, которую ждали, либо о том, что Ахмеда уже ликвидировали и это просто дополнительные меры безопасности напугавшихся духов. Гадать снайперу было некогда, он выполнял свою работу максимально эффективно, стараясь незамеченным пробраться на территорию противника.
С рассветом в лагере было все спокойно. Моджахеды вылезали из палаток, зевали, ходили парами, трендели о чем-то на своем тарабарском языке. Наблюдатель на вышке уснул и тихонько посапывал, пока его не разбудил разводящий и не стал орать так, что наверно в Таджикистане было слышно. Провинившийся часовой стоял с поникшим видом. Вознаградив того пинком, разводящий поставил нового — молодого рекрута, судя по тому, как рьяно тот начал нести службу. Хотя, может быть, возымела место и экзекуция, учиненная разводящим. Молодой старательно пялился в сторону гор, не посмотрев на то место, где залег Шорох ни разу. Снайпера это устраивало, но он все же продолжал следить за действиями часового. Того хватило ровно на час, после чего он начал чесаться, зевать, хлопать глазами и жевать какую-то хрень. Примерно в полдень все в лагере забегали и на дороге показались три столба пыли. Похоже, прибыла инспекция, — подумал Шорох, — шустро они, у меня в запасе еще было полдня, если бы тележился, то хрен бы успел. Себя не похвалишь, никто не похвалит. Шорох чуть-чуть повозился, устраиваясь поудобнее. Часовой в его сторону не смотрел, уставившись на гомон, который доносился из лагеря. Рекруты в срочном порядке строились, изображая регулярные войска, командиры взводов и отделений носились туда-сюда, выкрикивая непонятные приказы, отчего строй постоянно перемещался. Джипы иностранного производства въехали на плац и остановились. Из них полезли бородатые моджахеды с автоматами. Шорох приник к прицелу винтовки. От часового он закрылся парой небольших камней, а винтовку просунул между двумя валунами, торчавшими из-под земли. Пламегасителя со стороны лагеря не было видно. Снайпер же не дурак, чтобы высовывать ствол и махать им перед жертвой. Сектор обстрела был узким, но направлен точно на плац, где сейчас происходило действие.
Моджахеды наконец-то разобрались в построении, изобразили некое подобие стойки смирно и застыли, внимая речам предводителя. Это точно был Ахмед. Он носил американское кепи, чтобы отличаться от своих очалмленных братьев, чисто выбрит, только длинные волосы лежали на плечах. Крючковатый нос, тонкие сжатые в струну губы, глубоко посаженные глаза, чуть широкие чем у всех скулы и маленький подбородок. В общем — не красавец. Шорох убрал палец со скобы и переместил на спусковой крючок.
До дистанции где-то тысячу сто — тысячу двести метров. Прицельная дальность винтовки позволяла поразить цель. При желании можно было бы стрелять и с более дальней точки, но разброс пуль был высок, и та летела бы на полсекунды больше. А полсекунды это очень много. Дернись его голова чуть в сторону или откинься назад и все — момент категорически упущен. Цель тут же закроют телохранители, и Ахмед смотается в Пакистан. Единственная надежда на группу прикрытия, которая должна была устроить засаду на дороге, если снайпер промахнется.
Предводитель вещал. Остальные внимали. Ахмед ходил из стороны в сторону, вертелся как ужаленный. Совершенно невозможно работать, — подумал Шорох, преследуя цель. Выстрел должен быть точным, а это значит, что жертва должна остановиться хотя бы на несколько секунд. А этот как наскипидаренный вертится. Может, в него уже стреляли, да промахнулись? Ничего, у меня ты не попрыгаешь. Придется делать два выстрела, таким образом демаскировать себя. Отходить по северо-западному-западному склону. Убрать трех часовых на ближайших вышках. Патруль, если будет рядом. Помимо винтовки, Шорох был вооружен пистолетом-пулеметом Кипарис и АПС — очень надежные машинки. И в случае близкого огневого контакта действовал не хуже бойцов спецназа, а может в чем-то и превосходил их. Подготовка снайпера Конторы делала из человека универсального солдата, способного выжить в различных условиях, а если это невозможно, то подорвать себя, захватив нескольких врагов.
