— А что дает такая медитация?
— В первую очередь тренирует внимание. Кроме того, помогает остановить внутренний диалог. Ты читал про остановку ВД?
— Да, — с готовностью подтвердил я. — Даже научился его останавливать. Честно! — добавил я, поймав на себе внимательный взгляд гостьи. — Я остановил ВД путем созерцания. Созерцал несколько месяцев по два-три часа в день.
— Это многое объясняет… — Настя снова опустила глаза. — Ты молодец.
Не скрою, мне было приятно услышать ее похвалу. Тем не менее я предпочел перевести разговор на другую тему.
— Спасибо. А как твои дела? Когда по телевизору передают прогноз погоды, я теперь всегда слежу за сводками по Украине. Просто интересно знать, что там у тебя в Одессе.
Настя улыбнулась — как обычно, не глядя на меня.
— Я уже полгода не была дома, — сообщила она. — Свой бизнес продала и последние полгода провела в Канаде, в Квебеке. Там живет один мой давний знакомый. Я только сегодня прилетела в Москву и оттуда сразу сюда.
— Так ты прямиком из Канады? — удивился я.
— Да, и очень хочу спать. Эти неувязки со временем меня просто убивают.
— Поужинаем, и отсыпайся, — предложил я.
— Конечно… — согласилась девушка.
Сразу после ужина она легла спать, а я сел работать. Но работа не шла — я вглядывался в валы и шестеренки, а мысли были заняты совсем другим. В конце концов, осознав, что работы сегодня не будет, я вывел на экран одну из скачанных накануне из Интернета книг — «Я есть То», автор — Нисаргадатта Махарадж. Книга показалась мне чересчур заумной, однако в материалах Сергея была ссылка на нее, поэтому я считал своим долгом если не прочитать полностью, то хотя бы знать в общих чертах, о чем она. Тем не менее мои мысли все равно крутились вокруг Насти — зачем она приехала?
Спать я лег рано — не было еще и двенадцати. Очень хотелось найти Настю в сновидении, но моя нервозность в предвкушении встречи привела к тому, что я несколько часов вообще не мог заснуть. А когда заснул, мне снились самые обычные сны…
Когда я проснулся, гостья уже была на ногах..
— Долго спишь, — сказала она, когда я зашел на кухню. — Девятый час уже.
— Кто хорошо спит, тот хорошо работает, — отозвался я. — Вкусно пахнет…
— Садись… — предложила Настя и поставила на стол хлебницу. — Ты не будешь против, если я поживу у тебя месячишко?
— Буду только рад. Могу даже отдать тебе в собственность кухню.
— Хорошо, — с улыбкой согласилась девушка. — Принято…
Мы пили кофе с булочками и маслом. Было очень тихо.
— Ты выглядишь совсем не так, как в прошлый раз, — сказал я, улучив момент — одно из тех редких мгновений, когда Настя подняла глаза. — Ты стала гораздо сильнее.
— Я знаю, — кивнула девушка. — «Списка» больше нет. Точнее, он больше на меня не действует. Я, Катя, Олег и Лиза свободны. Остались Виктор и Ирина, но мне пока не удается их найти. Надеюсь, это вопрос ближайшего времени.
— Ты серьезно? — даже не поверил я. — И как тебе удалось обмануть «список»?
— Мне помог мой друг Борис — я уже говорила, он живет в Канаде. Это очень сильный маг. Я познакомила его с находками Сергея: пользуясь его описаниями, Борис смог понять, как добраться до деструктивной программы — он называет ее «лабиринтом». Уничтожить лабиринт он не смог, но ему удалось вывести из него меня. А потом я вывела Катю, Олега и Лизу, по очереди отыскав их в сновидении. В течение двух месяцев мой уровень энергии восстановился настолько, что я снова могу сновидеть почти каждую ночь. Это еще не то, что было раньше. Но уже лучше, чем два месяца назад.
— Я рад за тебя, — искренне произнес я. — Скажи, получается, что любая группа может столкнуться с подобным «списком»?
— Нет, — покачала головой Настя. — Борис сказал, что программа уничтожения была искусственной.
— То есть?
— Кто-то создал ее намеренно — для того, чтобы уничтожить нашу группу. Тот же механизм, к слову, лежит в основе любого проклятия. Но этот действует на порядок эффективнее.
— И что это значит? — не понял я.
— То, что у нас есть враг…
Стало очень тихо. Потом Настя продолжила, задумчиво глядя в окно:
— Сергей считал, что «список» — результат наших игр с реальностью. Что мы случайно переступили какую-то черту, в итоге мироздание решило нас уничтожить — так организм борется с вирусами, использующими геном хозяина для собственных нужд. Чтобы узнать истину, Сергею просто не хватило времени.
— Двух недель, — пояснил я, вспомнив встречу с погибшим магом. — Он сказал тогда, что ему не хватает двух недель, чтобы справиться с ситуацией.
— Расскажи мне все подробно, — попросила Настя. Я рассказал. Выслушав меня, девушка тихо вздохнула:
— Он до конца был собой. Ему просто не повезло с группой. Мы оказались слишком слабыми для него.
— Не думаю, что он кого-то винил, — не согласился я.
— Да, верно, — кивнула Настя. — Он никогда никого ни в чем не обвинял. И знаешь, почему? — Она снова взглянула на меня. — Потому что ему было на нас глубоко наплевать.
Я почувствовал себя неуютно.
— Ну это ты зря. Мне кажется, он сделал для тебя и для членов вашей группы все, что смог.
— Это так, — согласилась девушка. — Но это не отменяет моих слов: ему было на нас наплевать. Когда я однажды поняла это, то здорово обиделась. — Настя едва заметно улыбнулась.
— Не понимаю… — пробормотал я. — Я всегда считал, что группа — это сплоченная команда. Один за всех и все за одного.
— И это верно, — снова согласилась девушка. — Но одно другому не помеха. Помнишь, мы вчера говорили о безразличии? Речь именно об этом.
— Но как могут сочетаться безразличие и сплоченность? По-моему, эти понятия просто несовместимы.
— Просто у магов свой взгляд на вещи… — Настя задумчиво взглянула на свои ногти. — Обычные люди совершают поступки, исходя из личной заинтересованности в результате. Даже когда человек дает монетку нищему, в основе этого действия лежит его эго. Мы ничего не делаем просто так — уж поверь мне. У магов все иначе, в их действиях нет личной заинтересованности. Они — служители Джары. А когда отсутствует личная заинтересованность, теряется и необходимость в других людях. Я уже говорила, что очень обиделась на Сергея, когда поняла, что совершенно ему безразлична. При этом его безразличие никак не проявлялось внешне — он выглядел чутким, отзывчивым человеком. Как говорил Кастанеда, мог снять с себя последнюю рубашку и отдать другому. Но внутри был холоден, как арктический ветер. Сейчас мне смешно вспоминать свои чувства. — Настя едва заметно улыбнулась. — Сергей помогал мне, дал денег на открытие собственного дела. Он казался самым доброжелательным и тактичным человеком из всех, кого я знала. И я не могла понять, допытывалась — зачем ему это? Почему он так себя ведет? Я всерьез считала, что подобное поведение — проявление высоких моральных качеств. Когда я его окончательно достала, он пригласил меня в свою комнату — здесь, в этом доме — и все объяснил. Он умел объяснять, у него был талант к этому. Я надеялась, что он обо мне хорошего мнения, что я нравлюсь ему, в том числе как женщина. — По Настиным губам вновь скользнула улыбка. — А он в течение каких-то пяти минут очень доходчиво объяснил, что я ему совершенно безразлична. Что радушие и участие, которые я вижу с его стороны, всего лишь проявление его безупречности.
