лоб леманца. — Меня вообще слушали?
Мужчина неуверенно побрел к сейфу, испуганно оглянулся.
— Сам по краю ходишь, — вздохнул Николай. Секундный набор кода, шипение гидравлики… — Однако.
Никогда ранее Охотник не видел ничего подобного. Жемчужные всполохи белым изменчивым облаком укрыли руки магната. Неизвестный мастер увековечил часть морозного узора в непередаваемой форме творения. Переливчатая игра линий завораживала, творила в изменчивой глубине чей-то силуэт — ни мужской, ни женский. Сердце неизвестного материала пульсировало в стремлении передать красоту.
— Благодарю за сотрудничество. — Димп аккуратно поместил Эддалу эль Таагу в развернутый транспортный кокон. Резко повернулся и скрылся в коридоре, искрящем замыканиями. После десятиминутного плутания в недрах здания, выбрался в холл, откуда просматривался вызванный флагман. Вокруг пустота, лишь обломки да пыль. Ветерок кружил обрывки. Кордон отсутствовал. И кому население Лемана II платит налоги, если местная охранка присутствует везде, кроме зоны беспорядков?
— Скучные вы. — Замерев у шлюзовой аппарели, димп взглянул на сизое горькое небо. Равнодушная высь.
Патруль Управления запаздывал. Десятки объектов на видовых экранах рубки мигали гражданскими метками. Проведенное орбитальное сканирование лишь усилило тоску. Где действо, где испытания на прочность? ЦУКОБ поменял протоколы? Кроме тихой орбитальной станции в округе фиксировалась только массовая эвакуация. Разнокалиберные корабли блеклыми стайками разлетались по космосу, служа идеальным прикрытием для охотничьего флота.
Николай смирился и подготовил кибер-штурман к полету в тридцатые сектора, где обитал второй «пункт» раздобытого списка.
— Центральный, старт. — Охотник поморщился. Исколотое болью тело рвалось к медотсеку. Полетного времени хватит с избытком.
Тридцать пятый сектор.
Тон планеты коричневато-зеленый. Забавно именуемая Фультой она, по большей части, представляла горные, изрезанные каньонами массивы. Беспорядочные группы замысловатых скал, ущелий и плато, чью мрачновато-темную дикость украшали редкие, но уютные оазисы. Обитатели Фульты привыкли к суровой красоте; когда-то давно горнодобывающие комбинаты, выстроенные на планете, постепенно обросли городскими трущобами, затем деловыми центрами, комплексами развлечений… Устроенные в оазисах курорты привлекли первых состоятельных клиентов и социум развернулся. Очаги прогресса наступали широким фронтом.
Прикрыв катера защитными экранами, Николай посадил флот в удобную для обороны долину и на том закончил подготовительный этап.
На обзорных экранах распростерлась каменистая местность, сдобренная порослями жухлой фиолетовой травы. Стометровое разбитое блюдце, обрамленное хищными зубьями скалистой гряды, что протянулось от кораблей до узкого провала ущелья — единственного выхода из долины, идеально простреливаемого аннигиляторами. Николай трижды проверил потенциальные векторы атаки… Облачился в броню, поверх накинул плащ, сверился с картой и отправился в путь.
Условия для перехода средние — острые камни, равномерный хруст щебня, облачка пара от дыхания в морозных наплывах ветра. Николай плотнее укутался в плащ. Если надежда и грела, то очень слабая — спуск к теплу и увиденной при посадке транспортной магистрали мог затянуться на часы.
Семьдесят три минуты. Но тем приятнее достичь финальной точки — выбраться на серовато-белую ленту шоссе и осмотреться. Дорога, идущая в никуда, из одной горной прорези в другую; над покрытием, создавая обманчивое впечатление зыбкости, дрожал горячий воздух. И не единой живой души. Мелкий восьмилапый зверек черным клубочком промелькнул меж камней и пыльных зарослей сорняков.
— Ау… — Николай присел на валун, обточенный песчаными бурями. В полном отсутствии альтернативы приготовился ждать, благо день пребывал в разгаре. Кто-нибудь да проедет мимо, иначе понятие индустриально-развитой планеты стоит пересмотреть.
Матовой точкой за воздушным маревом возник гравикар. Навскидку, четырехместная кабина блистала пустотой, водитель рулил в гордом одиночестве. Тем лучше. Охотник шагнул вперед и вскинул руку в классическом жесте. Дальнейшее — лишь откуп доверчивости фультонца. Глушь, пустая дорога, смурной попутчик.
— Далеко? — Входная мембрана гравикара приоткрылась. За бликами стекла нарисовалось полноватое дряблое лицо. Водянисто-зеленые глаза с немалой долей флегматичности препарировали Охотника и уставились куда-то в бесконечность.
— До Крайден-Лаута, — озвучил Николай, поправляя солнцезащитные очки. Неторопливо подхватил сумку.
— Не близко. — Мужчина задумчиво поскреб щеку. — Но тебе повезло.
Через мгновение Николай устроился в объятиях мягкого сиденья. Поерзал немного и замер в преддверии старта. Гул антигравов усилился. Машина дрогнула, поднялась над трассой и устремилась к скальным лабиринтам.
— Нынче все рвутся к столице, — нарушил фультонец однообразие звуков. Сказанная невзначай фраза ни к чему не обязывала: хочешь прими к сведению, хочешь — засунь в известное место…
Николай отнесся к правилам дорожной беседы с подобающей серьезностью:
— Да?
— А то, — обрадовался мужчина. — Позавчера начался фестиваль, типа праздник на дату Независимости. Понагнали в город мастеров и понеслась, сосед третьи сутки в запое…
— И как? Держится?
— Люц тебе в зад, какое там. Башню сорвало еще вчера. — Мужчина умолк, перевел дух и собрался мыслями. Неожиданно представился: — О’Грат, цеховой мастер на дробилке.
— Рэндольф, — кивнул Николай.
— С верхних поселений, значится… Горец?
— Не то, чтобы вечный, но примерно, — согласился димп, примеряя роль деревенского зеваки, который спустился поглазеть на цивилизацию.
Разговор прервался. Внезапно, контрастным переходом, мир за окнами потемнел — гравикар въехал в тоннель. Мелькание редких плафонов, озаряя кабину, навевало сон. Полумрак и рассеянный матово-белый свет. Череда перемен… В борьбе с дремой Николай принялся рассматривать игру теней на приборной панели.
— Куда катится люцева Федерация?
— Полагаю, вниз, — прищурился димп. Второй раунд беседы.
— Глянь. — Фультонец обернулся к собеседнику. — Я простой мастер, тихо сижу, отрабатываю кусок хлеба и не лезу под ноготь. Развлечения? Да сколько угодно. По закону положены семь часов на оттяг. Взамен от меня требуют лишь регулярно голосовать за системных кандидатов и обеспечивать норму выработки. Немного? Немного…
— Грузовоз, приятель.
— Тогда откуда берутся ублюдки, недовольные порядками? Все им добавляй, убавляй, реформируй. Посуди: зачем рыпаться, если можно жить… Где гарантии, что после будет лучше?
— Серьезно, грузовоз…
— Чего? — О’Грат посмотрел на выезд из тоннеля. В ярком овале неприятным дополнением присутствовали угловатые формы грузового транспорта, чей вид заставил фультонца дернуть руль вправо…
Машина вильнула, описывая лихой полукруг. Потерев локоть, Николай вернул себе вертикальное положение, прикинул, чем грозят распахнувшиеся за бортом каменистые просторы и вздохнул: возросшая насыщенность флаинг-потока таила угрозу. Сложные развязки, эстакады, дорожные патрули… У первого же перекрестка приткнулся флайт, отмеченный золотисто-черным цветом корпуса, мигалками и двумя крепкими ребятами, затянутыми в униформу.
— Дерьмо, — выдал краткую характеристику О’Грат. Он остановил машину, чтобы без промедления сунуть документы патрульному, загородившему дверную мембрану.
— Трассовый контроль, — на удивление вежливо объяснил служивый. — В связи с празднествами.
Лаконичность и обстоятельность. Досадная вибрация нервных токов… Под пристальным взглядом законника Николай расслабленно улыбнулся; его персональная карта ускользнула в скан-планшет.
— Будьте любезны снять очки.
Димп откинулся на спинку кресла. Медленно потянулся к лицу…
— Проезжайте. — Хлопок по кабине отправил гравикар в дальнейший путь.
— Не люблю патруль, — фыркнул О’Грат.
