Сколько у нас выживших?
От такого поворота Брок оторопел, однако быстро всех сосчитал по памяти:
— С вами — шестнадцать. Точнее, пятнадцать… Иго умер.
— Практически половина взвода. Половина! — я вовсю прислушивался, плохо понимая, куда клонит командир. Пододвинулись и Сквоч с Доном, заинтересовавшись причудливым вывертом разговора. — Слишком низкие потери при авиаударе.
Ого, заявочки! Мало нас, оказывается, сдохло?! В норматив не вложились?!
Золотушный вспыхнул похлеще плазменного резака:
— Но вы же сами видели — стены посекло, шпиль завалился!
— Видел. И могу тебе авторитетно сказать, что после отработки беспилотным авиазвеном по объектам средней степени защиты, без базовой системы ПВО, нихрена не остаётся, кроме осколков кирпича размером до половины кулака, бактерий и сплошных воронок. Без исключений! Более крепкие предметы долбят точечно. Шпиль тому примером. Над ним постарались на славу. Конструкция-то основательная. Была…
— Тогда…
— У страха глаза велики. Ночь, темнота, пыль, первый в жизни обстрел, первые потери… Психологически эффектно, даже меня пробрало, по результативности — близко к нулю, — сержант не укорял подчинённого за мнительность или неверную оценку недавних событий. Растолковывал. — Говно это, а не налёт. Дошло? Работали больше на испуг, чем по зачистке. Отдельно по шпилю — признаю, его целенаправленно складывали. Или я чего-то не понимаю… Брок! Хватит мне зубы заговаривать! Оставь это удовольствие штабным аналитикам и контрразведчикам. С ними нарассуждаешься всласть. Вспоминать устанешь. И если ты ещё раз хотя бы заикнёшься на служебные темы при посторонних — я тебе челюсть сломаю. Для начала.
На том лекция по армейским загадкам и закончилась.
Позабыв про нас, Бо направился к входу в больницу. Местный эскулап закосолапил рядом, по-хозяйски опередив того на полкорпуса.
Назначенные во внутреннее охранение сослуживцы принялись их догонять, и Сквоч сам, добровольно, утащил оба гранатомёта, позабыв на платформе оружейный ящик.
Не успела закрыться больничная дверь, в небе послышалось искусственное жужжание.
Задрав голову, я увидел полицейский квадрокоптер с маленькой мигалкой на стальном брюхе, глазками видеокамер по краям и неразличимой из-за расстояния надписью белыми буквами с позолотой. Наверняка что-нибудь в стиле: «Служить и защищать» или «Перед законом все равны». Копы обожают лепить патетическую чушь куда ни попадя, для крутости и напоминания обывателям, у кого власть на самом деле.
Летающая машинка зависла на уровне крыш, поодаль.
— Нормально, — зевнув, высказался Дон. — Наблюдают, чтобы мы глупостями не занимались. Заодно и пишут. Забей… Ты где встанешь — у платформы или у входа?
— По барабану.
— Тогда я у входа. Там о стену опереться можно.
— На здоровье.
— О-хо-хо… — по-стариковски вздохнул он, шаркая подошвами ботинок о покрытие парковки. — Ох…
Я его прекрасно понимал. На меня тоже по новой накатила сонливая усталость, манящая взобраться на покрытую бурым, изгвазданную платформу, вытянуть ноги и уснуть, подложив под затылок рюкзак и прикрыв каской лицо от солнечных лучей.
Ну да, не хватало… Из нарядов потом не вылезу.
Но отдохнуть надо, в глазах двоится…
Делая себе крохотную поблажку, плюхнулся задницей на тёплый городской бетон, спиной привалился к колесу, хлебнул тёплой воды из фляжки. Винтовку устроил на коленях, определил сектор стрельбы. Приемлемо. Позиция удачная — улицу видно от края до края. Рюкзак устроил сбоку. Уставился на зевак, в избытке набежавших поглазеть на столь дивное зрелище, как чужие военные. Улыбнулся симпатичной девушке в коротком платьице, жавшейся к менее красивой подружке и кокетливо склонившей голову немного вбок.
Облегчённо расслабился.
Из дверей, потягиваясь, вышел довольный старикан. Дружески хлопнул Дона по плечу, расплылся в редкозубой улыбке, подмигнул непонятно кому, забрался в пикап.
— Удачи! — крикнул он из окна машины, выворачивая на дорогу и сигналя зазевавшимся обывателям. — Выдоравливайте!
— Спасибо! И вам всего наилучшего! — возвратил я пожелание, отсалютовав винтовкой.
Дедок нам здорово помог. Проводил, показал, не погнушался сбегать и позвать врачей, с суетливым общением не навязывался. Хороший человек. Побольше бы таких.
Любопытствующие, повинуясь стадному инстинкту, живейшим образом принялись обсуждать обычную человеческую вежливость.
Ещё бы! Для них мы — событие. Повод для новых пересудов.
Копы налетели как-то сразу. Без мигалок, визга тормозов, шумных громкоговорителей. Тихо, буднично возникли перед парковкой, ненавязчиво перегородили служебными автомобилями выезд и вежливо принялись разгонять собравшихся.
Тройка стражей порядка, комплекцией покрепче, открыто отслеживала мои действия, покачивая в руках воронёные дробовики.
Близко не подходили, оружие не направляли. Я тоже к ним не лез. Но пересчитал. Пятеро. Маловато для полноценного оцепления.
К уже имеющемуся добавился ещё один квадрокоптер. Зависать над парковкой он не стал, а скрылся за клиникой, беря под наблюдение заднюю сторону здания.
Нас загоняли под полный визуальный контроль. Что же, вполне допустимо. Я бы и сам на месте силовиков так поступил. Понаехали израненные оборвыши с оружием, стадом в больничку попёрлись, а там гражданские — кто хочешь занервничает.
Слегка удивило отсутствие полицейского беспилотника в небесах, однако, что ему тут делать? Это штука быстрая, разве что круги сможет нарезать по довольно большому радиусу, постоянно теряя объект наблюдения из-за стен домов и прочих препятствий. Мы в центре города, а не в поле…
Или в другом месте аппарат задействован. Бабах на маяке по-любому власти заметили. Пока разобрались-насовещались, пока в воздух подняли, пока он добрался до заданной точки, пока сфотографировал то, что осталось от технических помещений и казарм, пока отработал окрестности — времени прошло изрядно. Вполне мог и задержаться где-то в пути.
Если этот беспилотник в природе существует, конечно. Игрушка дорогая, не всем по карману.
Тротуар перед парковкой опустел.
К огромному сожалению, приглянувшаяся мне девушка с подругой законопослушно ушли вместе с остальными обывателями, чем несказанно огорчили. Жаль, хотелось познакомиться. Девушки — это красиво. Девушки — это то, что заставляет сердце биться чаще; вспоминать их упругие, приятные тела и трепетный, первобытный жар в груди.
А всё обломалось из-за этих… с мигалками. Приехали, расшумелись со своими запретами, огорчили и меня, и остальной народ, и девушек прогнали. Ну и кто они после этого?
Ладно, переживу как-нибудь.
На противоположной стороне улицы, шурша покрышками, припарковался тонированный микроавтобус такой же расцветки, что и патрульные машины. Из него выбрался моложавый полицейский с изукрашенными золотым погонами и аляповатой кокардой в половину тульи форменной фуражки. У рядовых копов цацки поскромнее выглядят, попроще.
Табеля о рангах государства Нанда я не знал, но обилие лычек на плечах и петлицы на воротнике у приехавшего ясно говорило: крупная шишка.
Ближайший к нему коп козырнул, отбарабанил короткий доклад о том, что пока без происшествий.
Приняв рапорт, высокий чин направился ко мне. Неторопливо, сохраняя достоинство, пересёк проезжую часть. По сторонам
