дрожь. Так сработала магнитная катапульта — древнее устройство, способное закидывать разные предметы. Например, бронированный шар с передатчиком, пикт-камерами и небольшой фотолабораторией на борту. По сравнению со шпионской аппаратурой Золотого Века, «Хугин», названный в честь ворона одноглазого бога, выглядел как жалкая поделка. Такие спутники обходились очень дорого, жили недолго и редко присылали что-то кроме зернистых картинок, но в реалиях Карронада они могли решить исход войны.
Гололит высветил мерцающее изображение. Горные пики бросали тень на поселение таких размеров, что оно едва умещалось в кадре. В квадратной застройке и прямых углах сквозила концентрированная человечность.
— Но мы же снимали Вадистан год назад, и здесь ничего не было! — возмутился шпик.
Геллер задумчиво потёр лоб.
— Наверное, варвары отключили маскировочные поля.
— Нет, — вклинилась Эсфирь. — Тогда вы не могли увидеть Тон-Трем, потому как в нём жил его хранитель.
— Опалённый Человек? — допустил старик.
— Таки да. Я только сейчас поняла, для чего Менсису нужен демон. Он умеет создавать замкнутые мирки.
— База, которой не существует в реальности, — мигом продолжил он. — Я уловил твою мысль: если ты нигде, то ты везде. Здорово он придумал, молодец.
Кхалид надеялась, что следующей фразой будет «убью его последним», но жерманский лис умел вовремя замолчать.
Словно муравьи, по широким проспектам бродили армии людей. Поток живой силы медленно тянулся к перевалу, кое-как защищённому одной крепостью.
Аколитка показала на форпост с южной стороны.
— Это Чухут-Кале. В нём стоят рыцари.
— Спасибо, а то я не знал. Сколько их?
— По моим данным, копьё Шпиц-Эстерлен и несколько её вассалов из Гродниц. Ополченцев не считаем: это не воины, а сброд алкоголиков.
— Расклад не в нашу пользу, — отметил Йозеф. — Крац, хватай распечатки, грузись на диск Белонце и вылетай в Хорез-Юрт. На дворян полагаться нельзя, так что ищи гроссмейстера паладинов, по имени Сэдрик Аквилонский. Расскажи ему всё, что узнал. Соблюдай радиомолчание: враги наверняка слушают эфир.
* * *
Сэриетта не любила горы за их твердокаменность. Здесь камень лежал на камне и прикрывался другими камнями. Обрывы и скалы, острые пики и расщелины тиражировались миллиарды раз. Она не любила горы зимой, когда её кнехты вели ожесточённые бои за тропу между берегом и Хорез-Юртом. Тогда ещё не было войны, и стреляли в основном из кишлаков. Проход растекался под солнцами, ледники таяли, и вокруг не было ничего живого. Лишь редкий одичавший вадистанец, моющий золото в Гяндже, выступал против крестового похода Шпиц-Эстерленов. Теперь уже нет тех людей, как нет Четырнадцатой заставы. Конфедераты сдали её боевикам, и на месте первой цитадели остались мины по хрупким склонам, колючая проволока и воронки от фугасов. А жизни как не было, так и нет.
Баронесса не любила горы летом, когда обливалась потом в кабине верного «Беовульфа». К тому времени любители золота превратились в любителей Варпа. Запах йети сменился гарью обожжённого металла от разрывов бронебойных ракет, и мин стало больше, намного больше, чем способен вместить этот богомерзкий край. Патриархи горцев молили султана о помощи, и тот прислал избранных воинов пустыни. Аборигены демонстрировали восточное гостеприимство. Вымершие аулы наполнились аномальной активностью. Схватить пулю стало намного проще, а глухая ругань безоткаток стала чем-то обыденным.
Но сильнее дворянка ненавидела горы сейчас, когда озверевшие боевики выползали из глиняных нор и водили носами как шакалы, учуявшие падаль. Террорист глядел в небо и видел нечто иллюзорное в холодной россыпи звёзд. Тогда он раскрывал молельный коврик, падал на колени в сторону Ока Ужаса и целовал грязную икону Губительных Сил. В наркотическом дурмане он клялся в верности свирепым богам и пересчитывал монеты, отчеканенные в Таш-Джаргане: нужно отрабатывать подачку.
Ледяной ветер с долины приветствовал Сэриетту обещанием снегов. Она прошла на последнюю ступень. Панораму закрывали бронелисты из кованого железа. Пробудились гидравлические поршни, сняв защиту и открыв головокружительный вид. Там, где вчера были мёртвые скалы, возникла утерянная столица Карронада. Казалось, что протяни руку — и можно схватить одну из рокритовых труб или антенн-тарелок. Тонкая башня пробивала небеса. Вокруг неё роились косяки «Рукхов», а светильники с каждым часом вспыхивали всё ярче и выше.
— Итак, началось, — объявил звучный голос.
Аристократка обернулась. К ней медленно шёл исповедник Зальцпайр с двумя телохранителями. Церковник носил броню со шлемом-митрой, украшенную цитатами Солярного Евангелия. Белоснежные доспехи крестоносцев гудели от электрической мощи силовых блоков. Ветер качал табарды, он же развевал русые волосы молодой уроженки Шварцштайна. Мерцание факелов отражалось от золотой вышивки на её кителе. В родном замке девушка внимательно следила за собой, но здесь, на острие битвы за человечество, ей пришлось забыть о дорогой косметике. От яркого света её кожа нестерпимо болела и покрывалась румянцами солнечных ожогов. Наверное, местные женщины были в чём-то правы, когда закрывали свои лица платками, но Сэри не могла пойти на такое унижение.
— Да, — лаконично подтвердила она. — Ты же слышал передачу Флеминга.
— Мы — камень под ударами шторма. Что бы ни вырвалось из этого дьявольского поселения, наш долг — устоять и победить.
Все благородные фамилии Кронштайна делились на дома короля и дома веры. Первые зависели от его величества Танкреда Превозмогателя, а вторые подчинялись понтифику Салливану. Шпиц-Эстерлены были именно такими. С Церковью Пламенеющего Креста их связывала долгая история побед и неудач. Никто не преследовал еретиков, ведьм и отщепенцев с большей ненавистью, чем они. Когда пороховая бочка на крыше мира наконец взорвалась, граф Мартин пошёл на войну безо всяких сомнений.
Отдать жизнь за расу, грудью встретить потустороннее зло — что может быть лучше для всякого дворянина? Брат Сэриетты хотел вбить свободу, языческую веру и национализм горцев обратно в ту вонючую дыру, где они зародились. Он понимал, что если не утопить Вадистан в крови, то Вадистан придёт к нему домой. Рыцарь полностью разделяла это мнение.
— Бульба выходил на связь?
Поп качнул головой.
— С тех пор, как его сынок Андрий попал в котёл, от него не было вестей.
— Я же велела ему сидеть в Чухут-Кале и не высовываться, — прошипела она.
— Это засеченцы.
— Тарасу было приказано брать в поход лучших солдат Гродниц, — напомнила рыцарь. — Лучших казаков и крылатых гусар, а не эту пьянь! Я обескуражена. Его быдло умеет воевать исключительно с водкой и салом.
Церковник снял шлем, открыв моложавое лицо с окладистой бородой. Он посмотрел на хоругви, реющие над лагерем. Первая изображала змея с двумя лапами, вторая — кабанью голову на желто-синем фоне.
— Не хулите сало, панночка, — пожурил он. — Это лучшее, что изобрёл их народ.
— Хоть ты не называй меня так. Я набрала от этого хрючева уже
