— Прибудут на крышу этого корпуса через пятнадцать минут, — сообщил я товарищам, когда прервал связь.
Мы присели на краю крыши. Отсюда было хорошо видно окружающую завод холмистую местность. И всё это — от подножия здания и до самой линии горизонта — Зона, ставшая за последнее время такой привычной. Вдалеке завыли собаки и захрюкали кабаны. Над головой с карканьем пролетала стая ворон.
— Опасность чуют, — заметил Кремень, — наверняка выброс будет скорее, чем просчитали наши «синоптики». Не через неделю, а где-то через пару дней. Не понимаю, зачем придумывать сложнейшие приборы для предсказания времени выброса? Гораздо проще периодически задирать голову вверх и наблюдать за воронами.
Я с ним согласился. Иногда люди настолько зациклены на науке, что перестают замечать окружающий мир.
Через несколько минут мы услышали нарастающий шум и увидели приближающийся с восточной стороны вертолёт. Он уже совершил облёт над Зоной, просканировал большие участки поверхности в поисках возможных месторождений артефактов и теперь возвращался на базу. По пути должен подобрать и нас. Приземляться он не стал: пилот сумел сделать так, чтобы вертолёт совершенно неподвижно завис в метре от земли. Ловко у него это выходит! Мы по очереди залезли внутрь и разместились там. Вертолёт поднялся метров на сто вверх и снова взял прежний курс. Из окна открывалась прекрасная панорама на Зону. Ещё лучшая, чем с крыши. Сколько всего у меня с ней связано! Сколько событий я в ней пережил. Всего и не перечислить. Но воспоминания нахлынули одно за другим.
Вот уже больше года прошло со времени моего проникновения в Зону, но я всё ещё хорошо помню тот день. И то, как меня едва не накрыло выбросом, и то, как я провалился в логово хозяина ям. И, конечно же, помню знакомство с Артуром Природоведом, которое стало ключевым моментом в моей «сталкерской» жизни. Именно он предложил мне стать полевым сотрудником учёных, каким он сам тогда являлся. Как сейчас — не знаю, давненько я его не видел. Похоже, что он покинул отряд вскоре после того, как я в него вступил. Позже я догадался, что послужил ему отправным билетом. Но мне не в чем было обвинять Природоведа. Я не жалею о том, что последовал его совету. Если бы остался одиночкой, вряд ли оказался в хорошем положении.
Природовед же явно не собирался всю свою жизнь посвящать службе в «научном отряде». И решил начать жизнь вольного сталкера. Пару раз он появлялся на базе. Но это было больше месяца назад. Скорее всего, Природовед поддерживает связь с командирами военных и с самими учёными, но не подчиняется им. Теперь он сам по себе. И я на него не в обиде: он и так здорово мне помог, не будет же всё время моей нянькой! У него своя жизнь.
Поначалу мне нравилось в отряде. Даже на курсах подготовки я не скучал, как многие другие. Вместе со мной обучали ещё около десятка добровольцев. Примерно половина — такие же новички, как и я. Остальные прибыли с «Большой земли». Они прекрасно разбирались в науке, но вот физическая подготовка давалась им довольно нелегко. Сталкеры же напротив имели отличную физическую подготовку, зато с физикой, биологией и прочими науками явно не дружили.
В конечном итоге нас разделили на две группы. Учёных усиленно тренировали, нас же посвящали в премудрости науки. А вот искусству выживания в Зоне всех обучали на равных. Этим делом занимались ветераны.
Нам рассказывали про экипировку, учили обращаться с оружием, оборудованием. Был курс лекций, посвящённый классификации и описанию мутантов, аномалий, артефактов. На них учили уничтожать первых, избегать вторых и находить третьих. Я относился ко всему предельно внимательно. Это позволило мне довольно быстро овладеть всей теоретической базой. И я был готов применять их на практике.
Курс подготовки длился два месяца. В середине января я получил своё первое задание. Оно было совершенно несложным — снимать показания приборов недалеко от базы, но я всё равно был рад проявить себя на деле. И проявил хорошо: дальнейшие задания становились сложнее, важнее, опаснее.
Помню тот день, когда я завалил первого мутанта и нашёл свой первый артефакт. Тогда я подстрелил волка-переростка, который зачем-то тащил в зубах «браслет» — кольцевидной формы предмет высокой плотности и массы, образующийся при попадании железа в гравиконцентрат и прекрасно выполняющий роль наручников. Подвиг, разумеется, не мирового масштаба. Но это было для меня боевым крещением, тогда я ощутил себя настоящим сталкером.
Кроме всего прочего я многое узнал о местных слухах, историях, легендах. Конечно, изучение фольклора не входило в программу подготовки. Но каждый вечер вокруг бывалых сталкеров, вернувшихся из рейдов, собиралась целая толпа слушателей. Естественно, многие истории наполовину выдуманы, но в каждой из них есть своя доля правды. Сталкеры рассказывали про дальние походы в неизведанные части Зоны, про мутантов, обитающих в тех местах, про редчайшие артефакты, которые можно там найти. Ходили слухи и про тайные подземные коммуникации, и про загадочные скрытные группировки, и, конечно же, про Исполнителя Желаний. А каких только предположений не возникало по поводу происхождения Зоны: посещение пришельцев, тайные опыты учёных, божественное вмешательство. В общем, о чём только не шла речь на «собраниях» сталкеров. Я понимал, что всему этому верить нельзя. Понимал, что чем моложе и неопытней сталкер, тем больше он любит приукрашивать свои истории. Но одно я знал наверняка: в каждой легенде есть доля правды, они не появляются из ниоткуда. Прав был Природовед.
Здесь я нашёл новых друзей. Мы вместе прошли через все тяготы подготовки, вместе ходили в дальние экспедиции. И не разу не возникало никаких серьёзных конфликтов. А сплочённость в команде — один из важнейших факторов, от которого зависит успех любого дела. Потому все задания выполнялись успешно.
Вертолёт начинал снижаться. Мы были уже почти на месте. Вот пролетели над оградой лагеря, над крышами бараков, зависли над посадочной площадкой. Вскоре я уже выпрыгнул из вертолёта и отправился в медицинский отдел.
— Пару часов процедур обеспечено, — обречённо вздохнул Проныра.
— Нам не привыкать, — постарался подбодрить нас Кремень.
В первую очередь мы зашли в раздевалку и сбросили с себя тяжёлую экипировку. После этой процедуры я каждый раз чувствую невероятную лёгкость и желание летать. И не удивительно: разом сбрасываешь килограмм тридцать-сорок веса. Хорошо хоть не нужно самому заниматься распаковкой вещей. Через пять минут здесь будет целая бригада обслуживающего персонала. Артефакты отправят в лабораторию, остальные вещи в чистку, а после — казарменную комнату. Туда же принесут и премиальные. За такую редкостную вещь, как «факел» полагается тысячи по три каждому. Валютой, разумеется. Короче говоря, смысла задерживаться в раздевалке не было. Поэтому мы поплелись в отдел дезинфекции. Там меня и моих товарищей обследовали, раздели и помыли. Да уж, за гигиеной здесь следят. С вернувшимися из Зоны обращаются словно с пришельцами из далёких миров. Буквально каждую клеточку тела осматривают, проверяют, начищают до блеска. Такое впечатление, что если пропустят хоть одну, то мы тут же превратимся в мутантов. Или станем источником эпидемии. Глупость: живут же как-то сталкеры в Зоне без всех этих чисток и обследований!
