В комнате, которую миновала Тень, Зитта, лежащая на полу под окном с полупикой – подарком Принцессы – в руке, отменила знак немедленного действия и подала знак ожидания Гитте, замершей у стены со свинцовыми камнями в руках.
Тень вернулась в сад, подобралась, как можно ближе, к костру, присела на корточки около куста, смежила веки, и ей стали слышны обрывки разговоров, пустые слова. И вдруг генерал громко сказал:
– Ребята! Давайте теперь выпьем за здоровье моего друга. Он завтра покинет нас.
Это уже был его третий тост с ключевой фразой – об этом снова генерала попросил Кадет, подав условленный знак: налив себе вина в стакан из кувшина генерала. Третий тост, потому что Кадет никак не мог понять, наблюдает за ними Тень или нет – Неспящая ничего не чувствовала и начала паниковать. Темный сад за светом костра мог быть пустым. Или в нем затаился не человек. Например, животное, которое не чувствует волнующаяся Неспящая.
– Все, больше не могу терпеть – мне надо в сад,- со смешком и пьяным голосом скоро громко произнес генерал и поднял руки. Кадет не успел вмешаться – генерал нарушал их договоренность не приближаться к саду и не входить в него!… Подскочившие адъютанты присели, и генерал обнял их за шеи. – Нет, парни, это вам обязательно ходить за угол… поднимайте меня… а я с детства по этому делу бегал в сад, есть там у меня один заветный кустик… Взяли – раз! Несите меня, я покажу… Тропку видите? Ну, давайте по ней, два по десять шагов, как помню… Каддет, сиди! – приказал генерал вскочившему на ноги Кадету. – Я один… Я стеснительный…
Два сильных воина подняли генерала под руки и, слаженно шагая, понесли в сад. Они прошли в десяти шагах от замершей Тени, грубо треща ветками кустов и наступая на упавшие плоды.
– Сажайте меня… нет, поверните к кусту… вот он, видите как вырос… с моей помощью… Полив – он полезен для кустов… Теперь отходите… дальше я сам…
Тень выпрямилась. Два легких коротких шага направо, поворот тела – и шея и голова генерала окажутся на линии броска. Навыки нетерпеливо толкали ее сделать эти два шага, но разум и голос сердца, недавно взявшей такую власть над Тенью, остановили ее: «Он завтра покинет нас», – напомнил слова генерала разум. «Перед его смертью расскажи ему, где лежит его принцесса Гигар», – сладко прошептало сердце. «Генерал никуда не денется» – снова подсказал разум.
Тень оглянулась на свет костра, увидела, что сейчас почти все, как по команде, разбрелись в стороны и коммодор Каддет на несколько мгновений остался один. Он стоял, освещенный прыгающими лоскутами огня костра, и прямо смотрел в сад. Ты ищешь меня, – поняла Тень. Я здесь!
Она дождалась, когда около генерала опять поднялся шум и возня и бормотание, и метнула скомканное ожерелье в лицо коммодора.
Кадет заметил, но не успел поймать в воздухе что-то неплотное, похожее то ли на маленькую змею, то ли кусок веревки, падающее ему на грудь. Он отклонился и пригнулся и резко отшатнулся в сторону – старый трюк: бросают один предмет и ловят мишень вторым. Прижал подошвой ботинка лежащий у него под ногами предмет.
Тень усмехнулась, довольная собой. Одним действием она сообщила о своем присутствии и увидела, что этот человек опытен.
– Я первый раз тебя пьяного вижу,- засмеялся генерал, которого адъютанты подносили к костру. – Падаешь!… Ну, еще по большому глоточку – и все! Сегодня не пришла,- тихо пробормотал он на ухо Кадету. – Сад пустой. Завтра продолжим, мне понравилось. Это как в молодости. Костер, жареное мясо на кинжале, простое солдатское вино, честные ребята рядом, и завтра – бой. – Кадет, делая вид, что тянется за своим кувшином, стоящим на почве, резко и цепко схватил упавший предмет, ожидая получить укус, ожог, почувствовать склеивающую ядовитую силу, но пальцы узнали знакомую твердость природного камня… цепочку связанных нитью камней… ожерелье!
– Не пейте без меня! – Он встал и немножко боком, неуверенной походкой пошел за левый угол дома под насмешливый и добрый смешок генерала и его воинов. – Я сейчас!…
Завернув за угол, Кадет напряг ночное зрение и рассмотрел ожерелье и узнал его – разорванное девичье ожерелье Стрелы. То, которое она, с недавних пор, не снимая, носила. Его сердце залила горячая сила, пролившаяся из грудной чакры.
«Ты мне сообщаешь – я здесь! Я вижу тебя, я близко от тебя, я достаю до тебя. Я рад, Тень!»
Теперь надо было освободиться от генерала и его людей: у них с Тенью свои счеты.
– Мне на сегодня достаточно,- сказал он, вернувшись к костру. – ДОСТАТОЧНО. Просто посижу, посмотрю, как вы продолжаете…
– Нет, мы заканчиваем, – ответил ему генерал условленной фразой. – Ребята, мы заканчиваем… Последний глоток,- генерал запрокинул голову, ловя ртом струйку вина из кувшина, – и все! Проверю посты – и спать!
Тень терпеливо ждала, пока воины генерала зажигали факелы, усаживали его в коляску, пока, неуклюже – зигзагами и застревая – они катили коляску по дорожке к караульному помещению, пока там велись разговоры, перемежаемые хохотом и шутками, пока коляску втащили в дом, пока разбрелись воины, пока в усадьбе не наступила тишина. Торжественная тишина, показалось Тени. Ждала, наблюдая за неподвижно сидящим коммодором, всматривающегося в путаную темноту сада.
«Ты принял вызов и это хорошо, – решила Тень, разглядывая и оценивая коммодора.- Наверное, ты ждешь стилет или боевой кинжал, и надел броню. Хорошо, если ты надел толстую тяжелую броню. Ты будешь медленный и неповоротливый. Ты не торопишься, ты острожен, но и я пока не тороплюсь. Ты готовишься, а я уже готова. – А затем коммодор неторопливо выпрямился во весь рост и сделал странное: снял с себя одежду – легкий кафтан и рубашку, обнажив грудь, густо поросшую волосами, бережно снял с груди какой-то большой круглый знак, разулся… – он показывал ей, невидимке в саду, что на нем нет брони и оружия. – Ты хочешь благородного поединка, Владетельный?- насмешливо усмехнулась Тень. – С рабыней смерти? Нет, Владетельный! Я – мститель!»
Сильный острый удар слева в верхнюю скулу и кровь, сразу побежавшая из глубокого разреза – если бы он не дернул голову вверх, то удар пришелся бы ему в висок или глаз – вот, что почувствовал Кадет, сразу же приседая и отклоняясь влево.
Ну, что ж, его кровь пролилась и теперь никакие Концепции и постулаты не властны над ним.
Не смотря себе под ноги, а настороженно озираясь и прислушиваясь в темноте, он руками ощупал мягкую почву вокруг себя – нож не мог отлететь далеко. Теперь он не сомневался – охотница рядом. В десятке шагов.
Нож он нащупал, воткнул в мягкую почву под ближайшим деревом, а его ствол измазал кровью, лившейся по щеке, чтобы позже, при свете дня, найти его. В том, что он увидит свет завтрашнего дня, Кадет не сомневался.
