И Локи предпочел сделать так, чтобы люди на время забыли о его существовании, а сам бросился туда, где должны были находиться урунгхи. Хорошо, что мысленная речь распространяется далеко, и его услышали… и не успели.
Кажется, дракончик был очень недоволен собой и восторгов Ника по поводу собственного подвига не разделял. Но, едва успев отдышаться, Локи приступил к расспросам – а что же случилось?
Ник и сам хотел бы знать, что.
Но сперва надо было успокоить урунгхов.
Только через полчаса маленький отряд – теперь впереди гордо шествовали Рона и Локи – осторожно тронулся в путь, постепенно отдаляясь от навевающего жуть места. Впрочем, ушли они не слишком далеко: Эллор, Ник, да и четвероногие, устали настолько, что вскоре потребовалось сделать привал. Да и ходить ночью неподалеку от «Гримпенской трясины» было не слишком приятным занятием.
Они расположились под первым же раскидистым деревом. Что же до урунгхов, то теперь, похоже, они решили глаз не сводить со своих подопечных и устроились на вершине того же дерева – во всяком случае, хотя птиц и не было видно, Ник прекрасно ощущал их присутствие.
Густая листва более или менее укрывала от дождя, и можно было попробовать немного вздремнуть, но спать ни Эллору, ни Нику не хотелось – слишком недавно они чудом избежали гибели.
– А как ты понял, что старик – не то, чем кажется? – полюбопытствовал Ник.
– Элементарно, Ватсон, – Эллор произнес это бодро, но в голосе послышалась усталость. – Во-первых, зажигалка. Он просчитался – пять лет храниться она бы не могла. А если оно так – прикидывай все остальное.
– А что именно?
– А то – образ зажигалки он вытащил из наших мозгов, притом, скорее всего, из моих. А сама внешность… Ну как еще можно было его представить? Дедушка… настоечку свою пьет… охотится здесь… совершенно безобидный… Ну, тут я вспомнил песенку «Короля и шута». А он возьми да и прореагируй. Мысли прочел, не иначе.
– Да он же вроде не понял? – удивился Ник.
– Ну-ну, не понял он… Он и облик-то свой из наших же мозгов вытащил. Жаль, ты только с дружественными зверями можешь разговаривать – да и то, урунгхи – никакие не животные, и он, – Эллор кивнул в сторону Локи, – тоже. Очень не понравилось «старичку» то, что я вспомнил. Очень, – повторил менестрель.
– И он ничему не удивлялся, – проговорил Ник.
– С чего бы ему удивляться, он ведь, поди, не особенно и осознавал, что мы какие-то там разумные существа. Просто охотился на дичь – и все. Хотя… Погоди-ка, Ник, я, кажись, не прав. Он ведь расспрашивал нас больше про Эльсинор: как вы там устроились, да как живете, да много ли вас… Н-да, похоже, тварь отлично все понимала. И если бы мы ее не прикончили…
– Что же это было?
– Мобильная магическая ловушка, скорее всего. Георгий упоминал, что существуют такие, но ничего больше не сказал. Наверное, и сам мало что о них знает. Представляешь, что было, если бы это заглянуло в Эльсинор…
При последних словах менестреля Ник живо вообразил себе такую картину даже слишком хорошо.
В красках.
– А ты молодец – имя все-таки не стал называть, иначе оно имело шанс получить над нами власть, – совершенно серьезно проговорил Эллор.
– Думаешь? – Ник недоверчиво обернулся.
– Почти уверен. Видишь, здесь может приключиться все что угодно. Я ничему не удивлюсь. А значит, при общении со всякой нечистью надо следовать древним рецептам. Так-то, Призрак родом из ингерманландских финнов…
– Сколько раз тебе говорить – не называй меня так! И потом, я и взаправду из обрусевших ингерманландцев.
Эллор усмехнулся:
– Что-то на молчаливого финна ты не тянешь.
– А я такой… разговорчивый финн…
Оба рассмеялись.
– И вдобавок теперь от твоего вида разбежится вся нечисть! – сказал, отсмеявшись, Эллор. – Да и от моего, наверное, тоже…
Что верно, то верно – оба выглядели, мягко говоря, странно. Хорошо, что Нику опалило лишь волосы, а не кожу. Зато опалило капитально – ему бы теперь подстричься наголо, да вот беда – ножниц нету. Поэтому придется походить этаким обгорелым панком. Эллору повезло чуть больше – огонь не тронул ни волос, ни гитары, зато одежда менестреля пришла в совершеннейшую негодность: когда они вернутся, прожженные до дыр брюки и куртку придется тут же и выкинуть.
Но тем временем кошмар, мучивший и людей, и собаку, и дракончика, начал потихоньку отступать. Все остались живы и почти целы – чего еще желать?! Черт с ними, с волосами – отрастут. Главное, голова на месте!
И только когда над болотом наступил хмурый рассвет, они наконец смогли заснуть.
* * *
Меньше всего Сигурду хотелось бывать на Совете.
Пускай бы Кор представлял там дружину – и все в порядке. Однако ж есть такое слово – должен. Если он не появится на своем месте за Круглым Столом, это будет означать, что он более не лидер, что ранение сделало из него калеку.
Если бы не Эвелина… Ему никогда и ни с кем не было так легко. У нее и в самом деле колдовской дар – лечить не только раны, но и душу…
…В «горячей точке», где пришлось в свое время служить Сигурду, жизнь человека не стоила ровно ничего. Ни жизнь своих, ни тем более «чужих». Особенно если эти чужие не могли отомстить.
Часть, где оказался Сигурд, в «зачистках» участия не принимала. Зато их результаты… Он закрывал глаза – и перед ним возникали разграбленные и сожженные дотла дома, обгорелые и окровавленные трупы людей и животных.
А еще – взгляды.
Те, кто выжил, смотрели на него, солдата чужого им режима. Смотрели устало, даже без ненависти, скорее с надеждой, что им придется скоро умирать и тогда весь этот кошмар наверняка закончится.
Ему повезло: не подорвался на мине, не был искалечен «дедами», не попал под пулю снайпера, его не похитили враги и не заморили голодом «свои» интенданты.
Прошли годы.
«Горячая точка» успела остыть. Но он выключал телевизор, когда там показывали новости. Он с головой ушел в новое дело, которому отдавал каждую свободную минуту. Историческая реконструкция: стрельба из лука, фехтование, грамотно сработанная военная форма – он мгновенно погрузился во все это.
Сигурд верил: когда-то войны на Земле были иными, и солдат мог убивать только солдата – никак иначе.
Если не было этого – что ж, тем хуже для земной истории!.
А «гражданское население», с усталыми, ожидающими смерти взглядами, не желало уходить из его снов…
Потом было знакомство с Георгием, и подготовка к экспедиции, и первые стычки с местной фауной. Месяцы летели так, что он перестал замечать время. Время отсчитывали только сны, никак не желавшие навсегда оставить его. Сны последовали на Плацдарм с ярлом дружинников – таких же, как он, исторических реконструкторов.
