Дэвид Бишоф - Планета Охотников

Петра покачала головой:

— Знаешь, у меня перед глазами все время стоит картина, что кто-то сидит на корточках на моей могиле и делает нечто непристойное.

— Выразительная картинка! Как эмоционально! Все это называется “страх”, мой друг! Он всегда свеж, естественен и примитивен. А ведь когда наше приключение кончится и ты вернешься к повседневной рутине, то не успеешь и глазом моргнуть, как снова будешь искать еще большие опасности.

— Ох как я хотела бы, чтобы все поскорее закончилось! Если мы останемся живы, то с меня выпивка. И может быть, сегодня вечером в каком-нибудь уютном ресторанчике я обниму тебя за плечи и скажу: “Как ты был прав”.

Они были странной парой, Абнер и Петра. Когда они, работая на Компанию, разбирали криминальные дела, их называли Легавый и Легавая. Если рассматривали бытовые тяжбы, то их прозвища превращались в Акул и Акула. А как их только не называли за спиной! Можно было бы составить целый справочник. Впрочем, Брукинс придерживался того мнения, что чем больше у юриста прозвищ и чем они противнее, тем лучше он делает свою работу.

Абнер Брукинс был на голову выше своей коллеги по рассмотрению гражданских правонарушений. Белокожий блондин, красавец-сердцеед. Ему недавно стукнуло сорок пять, но благодаря омолаживающим процедурам, регулярным физическим упражнениям и инъекциям витаминов он до сих пор еще выглядел на двадцать семь. Выдавал разве что строгий взгляд опытного специалиста. Злые языки говорили, что он пьет кровь, чтобы оставаться молодым. На что Брукинс обычно отвечал своим коллегам в офисе, что если он и пьет кровь, то только иносказательно, добавляя при этом: “А не могли бы вы немного ослабить галстук... Мне трудно будет попасть в вашу яремную вену”.

Черты его лица были столь неестественно идеальны, что Абнер выглядел как смоделированный хорошим художником робот. Впрочем, свою красивую внешность он тоже купил за деньги и не делал из этого секрета, а даже пояснял, что теперь ему не приходится тратиться на женщин. Пожалуй, только при обсуждении данного вопроса и проявлялась скромность в этом высокомерном, нахальном индивидууме.

К своими сорока пяти годам Брукинс сменил немало жен и мест жительства. У него было несколько детей, которых “заботливый отец” изредка навещал. Впрочем, последнее время он просто наслаждался жизнью, имея кучу денег, много красивых женщин и легких интересных приключений. Сам Абнер считал, что у него есть все, о чем мелкие людишки и мечтать-то не осмеливаются. Уже само осознание того, что он теперь и сам принадлежит к элите, грело душу.

По правде говоря. Компания направила Брукинса на эту планету в командировку, чтобы проследить за некоторыми делами, в которых она была заинтересована. И его разглагольствования о высокой оплате за экспедицию скорее были позой. Сам он не заплатил ни копейки, попросту совместив приятное с полезным.

Прилетев на место, Брукинс был потрясен (если такое слово уместно применить к пресыщенному жизнью человеку) тем, что здесь было сделано. Будучи заядлым охотником, он с интересом прочитал рекламу, но ему и в голову не могло прийти, что старина Эвастон состряпал из планеты настоящий охотничий рай. Блиор так далеко находился от системы, что законы здесь были не писаны, что как юриста нервировало Брукинса, но как человека и охотника — восхищало.

Здесь можно все.

Брукинс и Петра некоторое время шли молча. Становилось теплее. Слышались возбужденные голоса других членов экспедиции. Юрист кожей чувствовал, что за громкими разговорами скрывается страх. Впрочем, ничего удивительного. Ведь на охоту отправились не только не профессионалы, но даже и не любители, просто дилетанты, искатели приключений по случаю. Богачи, живущие на проценты с капитала, испробовавшие все, что можно получить за деньги дома, и решившие испытать острые ощущения на охоте, чтобы почувствовать себя настоящими мужчинами, самоутвердиться. В общем, крутые парни. Ха!

Их было десять. Все очень разные и по комплекции — от костлявых до тучных, и по поведению — от “рубахи парня” до “застегнутых на все пуговицы”. Люди Компании, в основном прилипалы и предприниматели-прихлебатели при корпорациях или при Самом Независимом Человеке, хозяине, — Ливерморе Эвастоне.

Что же задумал Ливермор Эвастон? Хозяин мечтал сделать планету Блиор тренингом для утопающих в роскоши, пресыщенных жизнью бизнесменов, ливрейных лакеев Компании, людей “свободного рынка”, для любого, имеющего миллионы, из которых капают шальные деньги. Все они жаждут пройти через не слишком большие трудности, слегка закалиться в опасных играх. Эвастон делал все, чтобы попасть на планету стало престижным. Когда-нибудь, может быть, наступят счастливые времена и Блиор превратится в самый лакомый кусочек из всех доступных в галактике развлечений, в страну воплотившейся в жизнь мечты.

Если бы Брукинса не отправили сюда в командировку, то ему бы пришлось тратить деньги и искать развлечений в другом месте. А тут подвернулась такая роскошная возможность. Надо пользоваться. И адвокат решил принять участие в охоте на зангоидов.

— Ну как там, Никельсон, далеко еще? Есть надежда, что мы сегодня увидим зверя? — обратился он к одному из проводников.

Хэнк Никельсон обернулся, посмотрел из-под тяжелых век на самого нетерпеливого и, неопределенно махнув рукой, флегматично произнес:

— Да, мистер Брукинс. Я вижу впереди следы. Зверь шагах в пятистах отсюда.

Говорил проводник с бронкским выговором, но адвокат сомневался, что акцент подлинный. Парень изображал из себя отъявленного головореза. Может быть, Эвастон специально его натренировал для пущей убедительности, чтобы гости чувствовали себя в безопасности?

Взять, к примеру, второго сопровождающего — Ганс Байнц. Сплошная фальшивка! Смесь германского акцента, взятого, вне всякого сомнения, из старых фильмов про Вторую мировую войну, и приблатненных словечек из лексики жителя Нью-Йорка. Кто ж поверит в его германское происхождение?

— Jа. Vе haf феромонную тропу наверху. Отшюда фам ее фидно. — Лошадиные зубы сверкнули на лице, напоминающем венский шницель.

Брукинсу такая речь резала слух. Он чувствовал себя как на просмотре плохого приключенческого фильма. Но по-видимому, все это вполне устраивало остальных, не столь тонких ценителей. Их развлекала и будоражила даже грубая подделка.

“Дайте мне только шанс. Когда начнется настоящая стрельба, все встанет на свои места”, — раздраженно подумал юрист.

— Ну, скоро ли? — капризным тоном спросил один из нервозных молодых дегенератов с мышиными усиками в блестящих синих очках. У него еще молоко на губах не обсохло, а вел он себя довольно развязно. — Я... Я не могу дождаться, когда же начнется охота?!