Дома я рассказал всем о наших приключениях. Женщины ахали, Алина смотрела на сына, как на вернувшегося с того света, а Вайнштейн нахмурился и сказал только одно слово: «Чмулики». Насчет чмуликов у него была целая теория. Я всегда воспринимал ее скептически, но сегодняшние события показали, в очереднй раз, его правоту. Действительно, чмулики. Выходило так, что не всех убили морозы. Часть людей ушла под землю, в технические туннели. Подушка снега на поверхности сработала как теплоизолятор. Я обратил внимание, насколько тепло в туннелях. Плюс два-три градуса. В таких условиях, при наличии теплой одежды вполне можно не замерзнуть. Только вот есть в подземелье нечего. И они стали есть друг друга. Почти животное поведение тоже легко объяснить. Невозможно просидеть год под землей, питаясь товарищами по несчастью, и не сойти с ума. Вывод напрашивался неутешительный. Буквально у нас под ногами, под всем нашим районом, обитало неустановленное количество голодных сумасшедших людоедов. И как они на нас раньше не напали? Хотя, если посмотреть на нас их глазами… Здоровенные, вооруженные мужики, да еще с транспортом. Или бабы, тоже вооруженные и не ходящие поодиночке. Явно не самая легкая добыча. Наверняка в туннелях, особенно в первое время, хватало слабых, детей, стариков. Да еще в домах на поверхности было полно замерзших окоченевших трупов. Притащи такой под землю, подожди, пока оттает, и можно есть. Вспомнилось, что наши женщины говорили, что почти не встречали замерзших тел в своих походах. Я тогда не обратил на это внимания, но теперь все стало на свои места.
Чмулики оказались не такими уж и тупыми, у них хватило ума проследить нас до самой базы. Под утро мы проснулись от грохота взрыва. Рвануло на первом этаже. Мы изменили планировку, и, чтобы попасть в дом, нужно было влезть в окно по специальным сходням которые мы убирали, пройти по узкому коридору, и оттуда по лестнице на второй этаж. Чмулики влезли в окно, и прошли по коридору до самой двери, где и напоролись на растяжку. Мы всегда активировали на ночь мину. Коридор поворачивал, и у самого поворота на стене мы закрепили мину направленного действия. Стоило одному из чмуликов задеть натянутую у самой земли проволочку, как мина взорвалась, выбросив в коридор тысячи маленьких шариков. Радиус поражения в шестьдесят градусов не оставил первым рядам чмуликов ни единого шанса.
Когда я услышал взрыв, то сразу все понял. Я слетел с кровати, быстро надел штаны и куртку, всунул ноги в меховые домашние тапочки, и, схватив автомат, пошел к двери. Краем глаза отметил, как скрываются в дальней комнате Алина и Сарит, толкая перед собой детей. Вайнштейн, сидя на колене, держал под прицелом дверь. Рядом с ним Марина с винтовкой в руках. У нас была система видеонаблюдения. Система, это громко сказано, камеры не выдерживали мороза, поэтому у нас была только одна работающая камера — в вентиляционном отверстии, через которое выходил теплый воздух. Камера снимала пространство перед дверью, изображение выводилось на стоящий в коридоре девятидюймовый экранчик. Я глянул на него и обомлел. На лестничной площадке толпились чмулики, много, очень много чмуликов. Сверху послышался звук шагов, они прорвались и на третий этаж, и ходили у нас над головой.
— Что будем делать? — нервно спросил меня Вайнштейн.
— Подождем, — ответил я. — Главное, чтобы они не сообразили поджечь стекловату на потолке первого этажа.
За пол третьего этажа я не опасался. Там, поверх стекловаты, еще был слой щебенки и песка, мы его для лучшей изоляции насыпали. А вот потолок первого они вполне могли поджечь.
— Стекловата не горит, — мрачно ответил Вайнштейн.
— Точно? Ну, тогда вообще дергаться нет смысла. Сидим.
— А, может, выйдем и дадим бой? — Вайнштейн все-таки нервничал.
— Незачем. Пока — незачем. Дверь прочная, выбить они ее вряд ли выбьют. Даже если и выбьют — вот тогда и дадим им бой. Здесь. Подождем, на нас работает генерал Мороз, скоро они там окоченеют, и уйдут.
Так оно и получилось. Они сломали нам трубу одной из печек, что мы вывели наверх через потолок, долго били в дверь какими-то камнями, но весь ущерб ограничился вмятинами на стальном листе. Чмулики пару часов потусовались по дому, и отвалили восвояси. Мы с Вайнштейном проверили дом, все было чисто. Трупы своих они унесли с собой, и не для того, чтоб похоронить, зуб даю. В коридоре на первом этаже все стены забрызганы кровью, на полу осталась замерзшая лужа. На четвертом этаже, где когда-то жила Сарит, запертая дверь тоже оказалась чмуликам не по зубам. Я искренне порадовался за голубей. Еще до того, как морозы стали непереносимы, я заметил, что голуби жмутся к печной трубе, что мы установили. Они даже не делали попыток улететь, просто отодвигались, когда я проходил мимо. Пожалев птичек, я притащил металлическую тумбочку на колесиках, что когда-то служила подставкой для копировального аппарата, и прислонил ее к трубе. В жестяной стене прорезал отверстие, и обложил тумбочку мешками с песком, и щебнем, для утепления. На пол накидал опилок, кинул пару деревянных чурбачков, чтоб им было удобно сидеть, в общем, настоящий домик получился. Потом Сарит регулярно носила им крупу и орешки, чтоб с голоду не умерли. Конечно, всем там места не хватило, но тут уж я ничего не мог поделать.
Мы наскоро починили трубу, и стали решать, что нам делать. Элементарный здравый смысл подсказывал, что надо бросать дом и переезжать в промзону. Но там еще ничего не было готово к переселению. На первом месте для нас стояла мародерка, ей и отдавали все силы. Кроме того, близость туннеля с засевшими там ублюдками Фраймана напрочь отбивала желание селиться в промзоне. Пока мы ошибочно полагали свой район почти необитаемым, вопрос о переселении не стоял. Но теперь, когда мы свели близкое знакомство с соседями, все резко переменилось. Решили, что Вайнштейн останется, а я возьму Мишку и Марину, и отвезу в промзону, а сам вернусь с Эли на двух квадроциклах с санями, и мы начнем понемногу перевозить вещи, и готовить помещения. На ночь с Сарит, Алиной и детьми останется кто-то из мужчин. Бросать женщин одних в таком окружении ничто из нас не был готов.
Мишка переезду обрадовался. Ему было не усидеть в четырех стенах, а тут путешествие. Приключение. Он сидел на квадроцикле у меня за спиной, нацепив очки-консервы, и блаженствовал. Когда приехали, пришлось дать ему подзатыльник, чтоб слез. Он не обиделся, а сразу понесся исследовать новое место. Остаток дня мы видели его урывками, он то появлялся, то исчезал, как чеширский кот. Кстати о коте. Его мы тоже перевезли, он единственный из всех воспринял переезд отрицательно. С крайне недовольным видом он обошел офис, где мы обитали, обнюхал все двери, подошел к «предбаннику» — небольшой комнатке, что служила нам шлюзом между теплой частью склада, и холодной. Бегая туда-сюда, мы нанесли снега, он растаял, грязные лужицы покрывали пол. Кот тронул поверхность лужи, и тут же брезгливо отдернул лапу. На его мордочке был написан немой вопрос: «куда я попал?». Вопрос остался без ответа, если не считать ответом мой раскатистый смех. Кот обиженно дернул хвостом и ушел спать на сумки.
