— Друг, ну фачем я вам?
— Стоп. А что ты делал в здании ФСБ?
— Отец у меня там работает. К нему ходил. Майор Иванов.
Эрик вновь задумался. Он еще и однофамилец мой. Попал парень. Что же теперь делать? Отпустить его я не могу, Барбара сразу яйца оторвет, а вот помочь уйти самому…
Размышления агента прервал вошедший Джон.
— Промыл уже?
— Да. Ты ему зубы повредил, поаккуратней будь.
— Сейчас я ему всю челюсть раздроблю, — Смит грозно замахнулся молотком, — если не признается.
Пленник встал на ноги и, смотря ненавидящим взглядом, сказал:
— Бей, фука.
И, как следовало ожидать, получил удар ногой в солнечное сплетение. После чего, задыхаясь, упал обратно на пол.
— Эрик, иди пока еще водички приготовь.
— Хорошо, Джон. — Иванов вышел из помещения и отправился за водой, по пути размышляя, как помочь парню. Через несколько секунд из подвала стали доноситься стоны и крики боли.
— Парень, — Эрик потряс пленника за плечо, — парень, проснись.
Пленник разлепил одно веко и испуганно уставился на Иванова. Второе веко полностью заплыло, а глаз красовался большим фингалом.
— А… Это ты. Чего надо?
— Я помочь пришел.
Изя вопросительно посмотрел на агента.
— Я вижу, что ты не хакер. Любой бы давно сознался. Поэтому сейчас я оставлю дверь открытой и уйду к своим. А ты беги. Сначала в сторону дороги, ее видно отсюда. А там куда захочешь.
— Мофква где? В каком направлении?
— Если стоять лицом к дороге, то направо.
— Фколько времени?
— Без пяти минут три.
— Ночи?
— Да, чего ж еще.
— Помоги вфтать.
Эрик помог пленнику подняться.
— А ты чего такой добрый?
— Не важно. Просто ваш народ очень близок мне, поэтому не хочу, чтобы невинные люди страдали.
— В Роффии невынных нет, у каждого грешок фа душой имеетфя. Но вфе равно фпафибо. Только деньги верни мои.
— Сейчас, конечно. — Эрик достал из кармана часы, телефон и деньги, которые отобрал у пленника при обыске.
— Рюкфак?
— Нет. Он в доме находится. Вынести не смогу.
— Ладно. Фпафибо еще раф.
Иванов пожал руку парню и вышел из помещения.
Спустя два часа дом, в котором находились агенты НАТО, был окружен людьми в камуфляже и масках.
Москва. Кабинет Игоря
— Игорь, думаю, после всех этих событий мне нужен отпуск.
— Надолго?
— Хотя бы недельку-две. Хочу навестить свою барышню и уехать с ней куда-нибудь отдохнуть.
— Куда-нибудь понятие растяжимое. Давай конкретику.
— Пока не знаю. Сначала в Питер съезжу к Иришке, а там уже вместе придумаем.
— Хорошо. Десять дней тебе хватит?
— Думаю, да.
— Тогда сделаем так. Сейчас поедешь на базу, проверишь успехи у ребят. Уверен, они по тебе соскучились. Проведешь пару дней там, мы пока подготовим тебе новые документы. Я сообщу, когда выдвигаться. Костю оставишь за главного.
— Договорились.
— Еще вопросы, пожелания?
— Нет таковых.
— Тогда свободен. Стас тебя уже ожидает на выходе.
— Хех, — грустно улыбнулся я, — лучше бы он меня в прошлый раз ожидал.
Мы пожали друг другу руки, и я направился к выходу.
Стас уже дежурил возле служебной машины и, увидев меня, спешно оглянулся по сторонам.
— Что, высматриваешь очередных похитителей?
— Не то что бы, но слишком серьезные люди начали вами интересоваться. Игорь потребовал быть предельно внимательными. Как рука?
— Болит. Но уже не так сильно.
— Да, досталось тебе. Не думал, что в НАТО такие садисты бывают. Может, поехали поедим, до самолета времени достаточно.
— Давай. Ты насчет Макдоналдса не возражаешь?
— Нет.
— Ну тогда туда погнали. Надо калории восстанавливать после «жесткой диеты».
Мы сели в машину Стаса и отправились в ближайший ресторан быстрого питания. После чего, вдоволь набив свои желудки, поехали в аэропорт. Странно, но я очень соскучился по ребятам. Надо не забыть какой-нибудь алкопрезент по пути приобрести, чтобы встреча веселее была.
Сибирь
Странно, но Игорь приказал Стасу сопровождать меня до самой базы. Видимо, все действительно серьезно. Каких-то неудобств от этого не было, наоборот, несмотря на то что компанию по дороге на базу мне составлял сотрудник наших всемогущих органов, с ним было интересно. До этого момента Стас для меня являлся каким-то молчаливым трудягой, заводящим беседу лишь по вопросам работы. Но, приняв в самолете мое предложение «коньячку понемножку?», Стас раскрепостился. Оказалось, что в юности он очень увлекался археологией и историей.
— И как ты относишься к истории нашего государства? На самом ли деле все так, как расписывают в учебниках? — спросил я.
— Не совсем. Уверен, что ты отлично понимаешь — каждое правительство, а точнее государственная идеология, пишет историю под себя. При СССР мы изучали одну историю, при Российской Федерации начали выплывать новые, противоречащие или дополняющие факты. Про Российскую империю вообще лучше умолчать, монархи редко позволяли отрицательным фактам выплывать наружу при их правлении. Вот, к примеру, как ты относишься к Петру Первому и его правлению?
— Хорошо отношусь. Конечно, он был очень жестким правителем, но при этом поднял Россию и дал начало прогрессу. Благодаря ему с нами начали считаться в Европе.
— Это твое мнение. Однако был такой историк Николай Михайлович Карамзин, очень известный и популярный в свое время. Жил он в XVIII — начале XIX века. Так вот, он утверждал, что Петр искоренил древние обычаи. Введенные же Петром новшества коснулись лишь дворянства и не затронули народную толщу, тем самым царь воздвиг стену между дворянами и остальным населением. Осуждал историк деспотизм Петра, его жестокость, усердие Преображенского приказа, в застенках которого гибли люди за бороду и русские кафтаны. Отрицал Карамзин и разумность перенесения столицы государства из Москвы в Петербург — в город, воздвигнутый на болоте, в местности с плохим климатом, «на слезах и трупах». Цитирую: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России. Виною Петр». То есть он дал понять, что Петр загубил Русь, создав про-европейское государство.
— Мде, про Карамзина слышал, а вот про то, что он Петра опускал, нет.
— Это яркий тебе пример, как в различные времена по-разному трактуют историческое наследие и факты.
— Кстати, меня давно волновал вопрос по поводу нашей религии. Почему именно православие? Почему не католицизм, так популярный в те времена?
