– Вот это, я понимаю, план! – обрадовался Тони, неистово тряся его руку.
Рили и Джулс взяли канистры с топливом и тронулись в обратный путь. Я быстро шагнул назад, когда Тони собрался уйти.
– Э… я спасибо хотел сказать. – Я протянул руку с впечатанным в ладонь письмом. – За то, что помогли Рен добыть для меня антидот.
– На здоровье, сынок, – молвил Тони, отвечая на рукопожатие. Его взгляд метнулся вниз, когда он нащупал бумагу, а когда снова поднял глаза, ажиотажа в них поубавилось.
Я как можно спокойнее опустил руку, и он быстро сунул свою в карман. Письмо благополучно перешло к нему.
– Надеюсь, что когда-нибудь сумею отблагодарить, – сказал я тихо.
Он кивнул; я повернулся и увидел Михея, смотревшего на меня с непроницаемым лицом. Наши взгляды встретились, и меня пробрала нервная дрожь.
– Бери, – произнес Рили, подтолкнув ко мне канистру. Я быстро схватил ее и постарался зашагать с ним в ногу.
Михей забрал одну канистру у Джулс. По его лицу растеклась улыбка.
– Наконец-то время пришло!
Я оглянулась на рокот челнока, испытав колоссальное облегчение. Уже близился рассвет, а я так и не сомкнула глаз после стычки с Каллумом. Умом я понимала, что он хорошо подготовлен и вполне способен постоять за себя, но все же проклинала себя за то, что не полетела с ним и не подстраховала.
Пару минут спустя он отдернул полог палатки и удивленно уставился на меня.
– Привет, – мягко сказал он, пролезая внутрь. – Не спишь?
– Не спалось. Все прошло нормально?
Он кивнул и сел рядом.
– Отлично. Я передал записку Тони.
С секунду Каллум изучал меня, и, глядя на его серьезное лицо, я уже готовилась к худшему.
Потом он завел руку под мои волосы, другой рукой взял меня за подбородок и нежно поцеловал в губы. От удивления я задержала дыхание.
– Я подумал, что это, наверное, несправедливо с моей стороны – указывать тебе, какие испытывать чувства, – тихо сказал он.
Я положила руку ему на грудь и начала нервно теребить ткань его рубашки. Нужные слова никак не приходили, и я просто молчала. Может, и несправедливо.
– А нравишься ты мне, потому что ты клевая, сильная и не похожа на всех, и…
– Остановись, – сказала я, заливаясь краской.
– Ты же сама говорила, что не можешь нравиться мне такой, какая ты есть, – рассмеялся он. – Вот я и перечисляю все, что люблю…
– Я знаю. Уже раскаиваюсь.
Каллум хмыкнул, нежно взял меня за подбородок и чуть запрокинул лицо.
– Ну и славно.
Он поцеловал меня в щеку и отстранился, чтобы посмотреть в глаза.
– Меня не волнуют твои убийства – ты ведь совершала их, потому что иначе было нельзя, – сказал он. – И пришла в ужас, когда тебе предложили убивать ни в чем не повинных людей. Ты плохо себя знаешь и мало ценишь. Сегодня я наблюдал за Михеем и думал, могла бы ты стать такой, как он. И вот мой ответ: не могла. – Он отвел мои волосы с лица. – Никогда. Ты совсем другая.
Сглотнув предательский комок в горле, я хотела спросить, уверен ли он в своих словах, но он приник ко мне губами, обнял за шею и прижался всем телом.
– Прости, – проговорила я, с трудом отрываясь от его губ. – Ты ведь знаешь, что я останусь и помогу тебе? Я понимаю, как это важно для тебя.
Это не было важно для меня, и я ощущала, что напряженность между нами еще не исчезла. Но если он сказал правду и не собирался указывать мне, что и как чувствовать, то в этом, возможно, не было большой беды.
– Знаю, – ответил Каллум. – И спасибо за это.
Он снова поцеловал меня, теперь уже более пылко, и крепче прижался ко мне всем телом, а я стала перебирать его темные волосы. Мы и прежде позволяли себе нежные объятия, но в ту ночь все было иначе. Мое сердце колотилось как сумасшедшее, а в груди разливалось невероятно теплое чувство покоя и едва уловимой грусти.
Его пальцы бережно провели по моей щеке, потом скользнули к шее, и я не напряглась, как случалось обычно, когда он добирался до ворота рубашки. Но ни рубашки, ни моей обезображенной груди, которую она скрывала, он не коснулся, потому что всегда ждал моего разрешения, и я знала это. Он лишь обнял меня одной рукой и притянул к себе.
Я уткнулась ему в шею и медленно выдохнула, закрывая глаза и растворяясь в его объятиях.
Когда я проснулась, Каллум еще спал. Это бывало так редко, что я не посмела шевельнуться, боясь его разбудить. В щели палатки лился яркий солнечный свет, и я испугалась, что мы проспали чуть ли не до полудня.
Спустя полчаса Каллум заворочался и, не открывая глаз, начал ощупью искать меня рядом, как делал каждое утро.
– Как хорошо, что ты здесь, – сонно шепнул он мне в ухо.
– Где же мне еще быть? – рассмеялась я.
Он положил ладонь мне на спину, и я почувствовала, как меня бросило в дрожь.
– Нигде. Просто я хочу, чтобы ты знала. Мне всегда хорошо, когда ты рядом.
Я не смогла сдержать улыбку и нагнулась, чтобы поцеловать его.
Вдруг снаружи раздались громкие крики и топот ног. Я резко села. Сразу стало ясно: случилось что-то страшное. В этих криках отчетливо слышалась паника.
Не мешкая, я выбралась из палатки и обулась, Каллум выскочил следом. Толпа рибутов бежала к чаше для костра; мимо нас промчалась разъяренная Бет.
– Что случилось? – крикнула я, перейдя на бег.
– Адди! – бросила она через плечо.
Внутри меня все оборвалось, я мигом вспомнила день гибели Эвер. Все было точно так же: паника, беготня, а когда я подоспела на место, было уже поздно.
Я рванула вперед, обогнала остальных и обогнула палатки.
И – остановилась как вкопанная.
Да, это была Адди. Подвешенная посреди лагеря. Запястья были примотаны веревкой к деревянному столбу, ноги не касались земли. Рубашка была вся в крови, голова упала на грудь. Вокруг нее толпились угрюмые рибуты, в основном местные. Но никто и пальцем не пошевелил, чтобы помочь ей.
Перед Адди стоял Михей, рядом – Джулс с длинной палкой в руке.
В ушах у меня стучало. Неужели мертва?
Голова Адди чуть дернулась, и у меня от неимоверного облегчения подкосились ноги.
– Что за…
Я обернулась и увидела, что Бет со сжатыми кулаками рванулась к Михею.
– Назад! – Михей со свирепым лицом заступил ей дорогу. Бет сразу остановилась, и он пригвоздил ее взглядом, указав на толпу. – Назад, тебе сказано!
Пару секунд она буравила его глазами, потом отошла на шаг и что-то глухо пробормотала стоявшим рядом. Ее слова немедленно передали по цепочке, и рибуты приняли боевую стойку. Вперед выступили даже несколько жителей резервации, их гневные лица были напряжены.
– Пусть все видят раны! – гаркнул Михей, развернувшись к Адди лицом. Джулс кивнула и подняла дубину. Удар был такой силы, что я услышала хруст.
Меня захлестнула злость, и я начала пробиваться вперед, расталкивая толпу. Целых пять лет я послушно выполняла приказы и спокойно наблюдала, как калечили и убивали тех, кто мне нравился. Больше этому не бывать.
Увидев меня, Михей сузил глаза. Плечи его распрямились. Он был готов к драке.
Я остановилась прямо перед ним, чуть перевела дух и выпалила:
– Почему она здесь?
На Адди я не смотрела, потому что боялась слететь с катушек и оторвать ему башку.
– Я не потерплю разговоров о бунте и спасении людей, – невозмутимо ответил он. – Вербовка рибутов для помощи людям недопустима.
Я всмотрелась в толпу. Адди выдал кто-то из тех, кому она доверяла. Я нашла глазами Айзека, но на его лице был неподдельный ужас, а окружавшие его рибуты просто кипели от злости. Это точно не они.
Вновь повернувшись к Михею, я склонила голову набок:
– Не потерпишь разговоров? Неужели?
Он заиграл желваками:
– Да. Нет ничего хуже, чем предать своих же товарищей-рибутов. Я даже не уверен, что этого наказания достаточно. – Михей махнул рукой в сторону Адди.
Проклиная себя, я вспомнила наш с ней вчерашний разговор. Это я пропустила мимо ушей ее предложение выкрасть схемы филиалов. Это я не захотела помочь ей и Каллуму вступить в переговоры с рибутами, хотя отлично знала, что в случае разоблачения они рисковали навлечь на себя гнев Михея. Почему я ничем им не помогла? Трудно было, что ли? Когда мы только прибыли, остинские рибуты смотрели на меня с придыханием. С ними я могла бы упрочить свое положение здесь.
– Отвяжи ее, – спокойно проговорила я в полной тишине, нарушаемой лишь порывами ветра.
– Нет.
– Ты сказал что хотел. Отпусти ее.
Он подступил на шаг, и мне пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза.
– Я сказал: нет. Может, и тебя подвесить?
– Попытайся. Хотелось бы посмотреть, как у тебя это получится.
Краем глаза я заметила, что рибуты чуть выдвинулись вперед в знак поддержки. Меня. Михей тоже увидел это, и его лицо исказилось от гнева.
