– Попытайся. Хотелось бы посмотреть, как у тебя это получится.
Краем глаза я заметила, что рибуты чуть выдвинулись вперед в знак поддержки. Меня. Михей тоже увидел это, и его лицо исказилось от гнева.
Он глянул через плечо:
– Врежь ей еще.
Не видя ничего от красного тумана в глазах, я бросилась на него и с размаху впечатала ладони ему в грудь. Он с воплем опрокинулся, и я подпрыгнула, когда он попытался схватить меня за ноги. Не давая ему подняться, я двинула ему коленом в челюсть, и он пошатнулся, сплевывая кровь.
Тогда я прыгнула, обхватила его за шею и пригнула к земле. Потом, не отпуская его голову, наклонилась и, чеканя каждое слово, громко сказала:
– Я снимаю ее. И попробуй только мне помешать. Сиди смирно, иначе окажешься на ее месте.
Я выпустила его шею и встала; Михей начал судорожно хватать ртом воздух. Направившись к Адди, я заметила боковым зрением, что взбудораженные рибуты потянулись за оружием. Я едва заметно качнула головой, и их пыл чуть поостыл.
Увидев меня, Джулс вскинула палку, но Михей взмахом руки остановил ее.
– Пусть снимает, – сказал он.
Чувствуя, как понемногу отпускает напряжение, я разжала кулаки, а когда оглянулась, то увидела, что Михей сидит на земле и утирает кровь, сочащуюся из разбитого рта. Его лицо было серьезным, но беззлобным, и это насторожило меня.
Я повернулась к Адди и вынула из кармана нож. Ее свежие раны еще не затянулись, и она с трудом приоткрыла глаза, когда я подошла ближе. Одно плечо явно было вывихнуто, рубашка на спине превратилась в лохмотья с запекшейся кровью. Висела она так уже давно, – скорее всего, сначала ее избили где-то подальше от посторонних глаз, а после выволокли на всеобщее обозрение. Запястья были красны: очевидно, раны, причиненные веревками, открывались заново, не успев затянуться. Их слишком туго перетянули, и кисти посинели от недостатка кровообращения.
Я подтащила стул, которым, вероятно, воспользовались мучители, чтобы подвесить Адди, обхватила ее за талию и перерезала веревку. Адди вздрогнула и резко втянула воздух, когда я высвободила одну руку. Перерезав вторую веревку, я поспешно схватила Адди за спину, чтобы не дать ей упасть.
– Спасибо, – шепнула она, уткнувшись в мое плечо и сотрясаясь от рыданий.
Сзади послышались шаги, я обернулась и увидела Каллума. На его лице застыли гнев и сострадание, но я заметила и еще кое-что. Гордость за меня. А такое бывало нечасто.
– Дай-ка мне, – сказал он, придерживая Адди за талию, и, когда я отпустила, взял ее на руки.
Спрыгнув со стула, я последовала за Каллумом в дальнюю часть резервации к палатке Адди. По дороге я оглянулась и увидела, что за нами идут рибуты с Бет во главе. Михей так и сидел на земле, провожая меня взглядом и уложив на колени руку. Он был в бешенстве, и его грудь тяжело вздымалась и опадала.
Возле палатки, которую Адди делила с несколькими соседками, мы остановились, и я осторожно опустил девушку на землю. Затем отвел полог и подал руку, чтобы помочь ей войти, но она проигнорировала меня и знаком попросила Рен вправить ей плечо. Я скривился, когда та исполнила просьбу, но Адди не проронила ни звука.
Она лишь благодарно кивнула Рен и подтянула колени к груди. Раны на запястьях уже затягивались, но она начала плакать, уткнувшись в колени лбом.
– Вот, возьми. – Бет протянула Рен чистое влажное полотенце. Она взяла, потом, чуть помедлив, устроилась возле Адди и принялась стирать с ее рук кровь.
Часть рибутов стояли в стороне и о чем-то тихо переговаривались, другие быстро сновали между палатками, неся в руках одежду или провизию. Все говорило о том, что время нашей жизни в резервации подходило к концу.
Адди шмыгнула носом, и я, как единственный унтер-шестидесятый поблизости, уже приготовился сказать что-нибудь утешительное.
– Прости, – негромко проговорила Рен, стиснув окровавленное полотенце. – Я должна была…
Я захлопнул рот и удивленно вытаращился на нее. За что она извинялась? Да я чуть не лопнул от радости, когда она набросилась на Михея и освободила Адди.
Адди помотала головой, вытирая глаза:
– Нет, это я была дурой. Наболтала лишнего на радостях, когда Айзек сказал, что он с нами.
Сзади послышались шаги, я обернулся и увидел Рили.
– Что происходит? – встревоженно спросил он. – Михей поставил перед своей палаткой Джеффа и Кайла, остинские рибуты того и гляди взбунтуются.
– Бет, ты можешь пустить слух, что мы уходим? – спросил я и посмотрел на Рен в ожидании подтверждения. – Не важно куда – главное, сию же секунду.
Она согласно кивнула. Я даже не рассказал ей про Остин – о том, что настал идеальный момент для похода на город, чтобы выкурить оттуда КРВЧ.
Среди общей тишины оглушительно грянул выстрел, и я подскочил: откуда? Бет бросилась на шум, подняв облако пыли; Рен тоже вскочила, выхватывая из кармана нож.
Потом она помогла Адди встать и показала на палатку:
– Очухалась? Сможешь быстро собраться?
Адди кивнула и скрылась внутри.
Рен повернулась к Рили:
– Ты с нами или остаешься с Михеем?
– С вами, – без колебаний ответил он, и губы Рен тронула улыбка.
– Тогда придумай, как обойти Джеффа с Кайлом и разжиться оружием. – Рили тут же убежал, и она обратилась ко мне: – Куда пойдем?
А я-то уже собрался спросить ее о том же, хотя заранее знал ответ: куда угодно, только подальше от людей. И понять ее было легко. Я не имел права просить ее взять на себя ответственность и повести нас в бой, который ее ни капли не интересовал.
Я сделал глубокий вдох:
– У меня… есть одна мысль.
– Какая же?
– Раз Тони сказал, что в Остине не осталось рибутов, мы можем взять челнок и без большого труда сразиться с КРВЧ. А если и люди помогут…
Рен подняла брови, как будто усомнилась в этом.
– Я понимаю, что ты не хочешь возвращаться в города, но…
– Нет, почему же, мы полетим, – перебила она и решительно зашагала к нашей палатке.
Я растерянно заморгал и пустился ее догонять.
– Ты уверена? Потому что…
– Каллум, здесь ни у кого нет готового плана, – сказала она, бросив на меня веселый взгляд. – Только у тебя. Вперед! Приступай к выполнению. Я соберу вещи и помогу Рили с оружием.
Не помня себя от волнения, я радостно поцеловал ее.
– Жди меня, я мигом.
Едва я рассталась с Каллумом и шагнула в палатку, как сзади послышался шорох. На шею легла чья-то рука.
Затем раздался хруст.
И все онемело.
Мне чем-то закрыли глаза, я хотела закричать, и рот сразу же замотали тряпкой, обернув ее вокруг головы.
Я попыталась вырваться, но тело не слушалось.
Слабый свет, пробивавшийся сквозь повязку, внезапно померк; меня уткнули лицом в колени и затолкали во что-то матерчатое и тугое.
Это был мешок. Я не могла ни крикнуть, ни дышать. Воздуха не хватало, как бы я ни пыталась вдохнуть его носом. Мне стало по-настоящему страшно.
Все погрузилось во тьму.
– А рибут может задохнуться?
Я попробовала открыть глаза, но веки не двигались.
– Нет. – Это был голос Михея. – Проверено на себе, не сомневайся.
Я вдруг втянула воздух, и Михей усмехнулся.
– Видишь? – спросил он. – Она в полном порядке.
– Даже если бы сдохла, я бы горевать не стала, – ответила Джулс.
– Михей не убивает рибутов. Он предпочитает людей. – Это был голос Адди, и в нем сквозило презрение.
Мне стало понятно, где мы. Свист ветра, гул двигателя.
С большим трудом я все же открыла глаза. Так и есть. Мы были в челноке.
Михей и Джулс сидели на местах рибутов, держа на коленях стволы. Адди, связанная, лежала на полу напротив меня.
Я скосила глаза. Мои руки были плотно привязаны к туловищу, но кляп кто-то вынул.
Я снова посмотрела на Адди. Она старалась держаться спокойно, но я видела, как учащенно она дышит и как расширены ее глаза.
Каллум. Я изогнулась, пытаясь осмотреться. Его нигде не было. Только мы четверо и пилот в кабине.
– Я же говорил, что жизнь в резервации – это привилегия, – сказал Михей.
Мне удалось кое-как сесть и прислониться к стене.
– Мы уходим из твоей дурацкой резервации.
– Я так и понял. Тебе повезло, я помогу вам выбраться.
Я снова дернулась, но веревка держала крепко. Михей все продумал.
– Что с Каллумом? – спросила я, глядя ему в глаза.
Несмотря на все старания говорить твердо, голос чуть дрогнул.
Михей выгнул бровь:
– А разве ты его здесь видишь?
– Что ты с ним сделал?
– Ты хочешь спросить, не убил ли я его? – отозвался Михей, наклоняясь вперед и упираясь ладонями в бедра. – Как справедливо подметила твоя подружка, я не убиваю рибутов. Твой кавалер цел и невредим. С ним мы потолкуем, когда я вернусь.
