дня рождения, объявился он. Проклятый ублюдок, объявивший себя реинкарнацией Семерхета, загадочного фараона первой династии, правившего всего девять лет. Он заявил, что в его первое пришествие — мир был не готов, а сейчас он вернулся, чтобы возглавить свой народ и поставить весь мир на колени.
Я стал слушать куда внимательнее, поняв, что сейчас она рассказывает о том, как в этом мире появился служитель другого бога, по сути — мой прямой конкурент. Я знал, что он развернул свою деятельность в Египте, создав там новую религию, качая таким способом энергию для своего повелителя.
Кира рассказывала мне, что для таких целей боги часто прибегают к помощи смертных, но поступают при этом не так, как она со мной, рассказав всё как есть и открыв карты, а именно долго окучивая их, насылая видения и создавая иллюзию того, что через них действует самое настоящее сверхсущество.
Так вот, за семь лет форы, что были у этого египетского пророка, ему удалось привести под свою руку солидный кусок земли и немалое количество паствы. Такие его действия казались мне не очень нелогичными, потому что он избрал своим плацдармом не самую крупную и могущественную страну, а при наличии в этом мире такого гигантского образования, как Центральная Ось, он играет в очень опасную игру, сидя на бочке с порохом.
Если «реинкарнация Семерхета» перегнёт палку и привлечёт к себе слишком много внимания, или начнёт создавать неприятности и угрозы для какого-нибудь влиятельного клана из Оси, то его, вместе со всей армией фанатичных последователей — уничтожат, не задумываясь.
Но это лишь моё мнение, строящиеся пока что только на скудных огрызках информации. Вполне вероятно, что слуга другого бога держит у себя в рукаве какой-то козырь, нам с Кирой неизвестный.
Так что возможность послушать историю о том, с чего он начал своё восхождение из уст очевидца тех событий — это настоящий подарок, мне сильно повезло.
— Поначалу все смеялись над ним, считая его очередным фриком, — продолжала свой рассказ Шей. — Но по какой-то причине, до сих пор мне не понятной, к нему присоединились одарённые из местных кланов, тогда-то всё и началось.
Правительство, конечно, не стало мириться с такой наглостью и регулярная армия начала боевые действия против последователей нового пророка. Три клана — вот и все его силы, да и то, далеко не ровня аристократам Оси.
Если здесь вознёсшийся адепт — это лишь входной билет в высшее сословие, то там ими даже и не пахнет. Единственным одарённым, подчинившим стихию, из всех повстанцев и был только их лидер. Но, несмотря на, казалось бы, неравные силы, фанатикам удалось быстро оттеснить государственные войска сначала от границ родовых земель, а потом бои перешли и в мой родной город.
На этом моменте в её вибрирующем высоком голосе стало возможно буквально физически ощутить горечь. Она подняла на меня полные боли глаза и тихо продолжила:
— Моя семья погибла в первый же день. Пока я вышла в магазин за продуктами, в наш дом попал один из первых залпов артобстрела. Никто не ждал такого, никто даже не мог предположить, что они начнут просто бомбить город, полный мирного населения. Но их это нисколько не смущало. Эти фанатики совсем не имели жалости.
То, что я пережила в следующие две недели — до сих пор часто сниться мне в кошмарах. Поверь, то что творил со своей жертвой Сом, по сравнению с той гнетущей атмосферой ужаса, в которой я побывала, будучи маленькой беспомощной девочкой — это совсем не страшно… Это даже сравнивать нельзя.
Эти образы всё ещё возникают, стоит мне забыться и закрыть глаза. Старик с оторванными ногами, плачущий у окровавленного трупа ребёнка… Дикие, полные ненависти взгляды этих убийц… То, как мы отрубались от усталости, прячась, как крысы, по полуразрушенным домам и обязательно выбирая места между окнами, боясь умереть во сне от случайной пули…
Когда мне, наконец, удалось выбраться из этого ада, я поняла, что мой мир рухнул. Раньше я верила в то, что добрых людей намного больше, чем злых, и что всё будет хорошо, если самой жить правильно. Как же я ошибалась…
Горечь в её рассказе сменилась на злобу, следующие слова она буквально цедила сквозь зубы:
— Каким, на хер, чудесным образом всё может быть хорошо, если может произойти ТАКОЕ? Будь хороших людей хоть в миллиард раз больше, что они смогут противопоставить даже одному такому зверю? И ведь все остальные государства даже палец о палец не ударили, всем было наплевать.
Ты, наверное, думал, что государственные СМИ Оси преувеличивали происходящее тогда в Египте, как обычно, желая очернить другой политический строй и отвлечь граждан от внутренних проблем, но нет. Тогда они не могли передать и десятой доли того ужаса, что там творился.
И вот, маленькая, наивная девочка впервые сталкивается с реальным миром, полным дерьма и, наконец, понимает, что в нём не выжить, оставаясь доброй. К счастью, я была не одна. С самого начала мы держались вместе с девчонкой на два года старше меня.
Нам нужно было как-то выживать в новом «прекрасном» мире, мы впервые оказались предоставлены сами себе в совершенно незнакомой и враждебной стране.
По началу, кое-как добравшись до Оси, мы постоянно кочевали из города в город, боясь привлечь внимание местечковых триад и других мелких банд. Нам не хотелось становиться на панель или устраиваться в бордель. Это унижение, для нас, было хуже голода, и мы не готовы были променять последние оставшиеся крохи человеческого достоинства на стабильное и тёплое местечко в конуре.
Нам приходилось воровать еду из продуктовых магазинов и небольших лавок. На тёмных улочках городов окраины такой «прогрессивной» и «цивилизованной» Оси, мы повидали не мало мерзости, которая конечно не сравнится с ужасами войны, но сам понимаешь…
Мы всё же приспособились. Человек — тварь, которая может привыкнуть вообще ко всему, если конечно не сломается. Однажды мы повстречали бабушку, она тоже была из Египта и предложила нам ночлег за возможность пообщаться на родном языке. Оказалось, что её сын — это босс небольшого синдиката и она пообещала попросить у него найти для нас «нормальную» работу.
С тех пор мы занялись контрабандой, изучили все
