рассольник.
— Значит, так, Немой! — Сытин хлопнул ладонью по столу. — Завтра мы с тобой идём к князю. Хотя, будь моя воля — я бы тебя к княжескому двору близко не подпустил. Очень прошу — хоть в этот раз не бегай по терему голым, ладно? Держи себя в руках. Счастье, что ты вчера на старую княгиню не напоролся!
— А что было вчера? — с интересом спросила Глашка.
Я возмущённо замычал. Тоже мне, нашли извращенца, бля! Я людей спасаю, рискуя здоровьем, а они попрекают!
— Государственная тайна, — строго сказал Глашке Сытин и покосился на Михея.
Ну, конечно! Михею он уже успел разболтать про рыжую!
Михей угрюмо кашлянул. Видно, его сильно тянуло поделиться с сестрёнкой рассказом о моих подвигах. Не судьба, дружище! Против Сытина не попрёшь.
— Сразу после приёма у князя, Немой, я отправлю тебя в младшую дружину. Надо тебе дисциплину подтянуть. Может, научишься не выпрыгивать из штанов при каждом превращении.
— А далеко это, дядь Вась? — как бы между прочим спросила Глашка.
— Что далеко? — не понял Сытин.
— Ну, то место где дисциплине учат. Очень далеко от Старгорода?
Михей с досадой бросил ложку на стол.
Ночью мне не спалось. Я лежал в своей комнате и думал о том, как наипал Сытина.
Я не сказал ему, что похитители говорили о моём отце. Хер его знает, почему. Сытин — нормальный мужик, но доверять ему до конца я не хотел. Решил сначала разобраться сам.
А как разбираться? А, Немой?
Так, что я знаю?
Однажды в далёкую деревню неизвестно откуда пришла беременная колдунья. Поселилась на отшибе, лечила людей и скотину. Родила сына от какого-то Ивана. По словам Юргиса этот Иван был настоящим зверем. Не щадил ни своих, ни чужих.
Значит, у него были свои? Кто? Дружина, подданные?
А хер его знает!
Понятно только, что в конце концов этого Ивана убили, а его беременная жена сумела убежать и спрятаться в глухомани.
Наверняка Сытин про Ивана знает. Но как его спросишь? Он тут же докопается, откуда у меня такой интерес к истории.
А если этот Иван был врагом князя? Да не «если», а наверняка, Немой! Иначе с какого хера его жена прятаться побежала?
Значит, мой отец был врагом князя. А Сытин служит князю. Охрененная картинка получается.
Бля, докопаться бы до памяти Немого! Сопоставить всё, что он видел и слышал. Что ему мать говорила.
Но перед глазами всплывали только разрозненные непонятные картинки.
Ветер за окном раскачивал ветки яблонь. По потолку лениво двигались чёрные тени.
Ну, давай, Немой! Вспоминай хоть что-нибудь!
В голове звонко щёлкнуло.
* * *
Гудящее пламя охватывает избу снаружи. Трещит соломенная крыша. Мать вскакивает с постели, хватает тяжёлый чугунный горшок. С размаху бьёт горшком в окно. Стёкла звонко лопаются и вылетают. Изба наполняется горьким вонючим дымом.
Деревянная рама трещит, не поддаётся. Мать остервенело лупит горшком в перекрестье толстых брусков.
За окном, в ночной тьме, пляшут дымные багровые отсветы. Немой от страха лезет под стол и оттуда следит за матерью.
Наконец, оконная рама поддаётся. По дереву бежит трещина. Ещё удар, и толстый брусок лопается с сухим хрустом.
Мать за шиворот вытаскивает сына из-под стола.
— Прыгай! Быстрее!
Он лезет в окошко, мать подталкивает сзади, торопит.
— Если сможешь — беги в город! Найди дядю Фому, скажи ему…
Немой неловко падает вниз головой на землю, и в этот момент крыша рушится внутрь.
Он отскакивает, расширившимися глазами глядя на стену пламени, пожирающего дом и маму. Раскрывает рот и мычит от ужаса.
Из-за угла догорающего дома выскакивает Аким. В руке у него чадит дымный факел. Он видит Немого и скалится от досады. Потом бросает факел в сторону и ласково зовёт:
— Иди сюда, не бойся! Иди! Я помогу!
Немой затравленно оглядывается и бросается прочь от горящего дома, в спасительную темноту. Он бежит боком, задыхаясь, и слышит за спиной тяжёлый топот…
* * *
Увидев это, я ещё раз пожалел, что не смог добить Акима. Ну, ладно! Никуда этот урод не денется. Выберу время — непременно наведаюсь в родную деревню. Никому мало не покажется.
От возбуждения я вскочил с кровати, забегал из угла в угол. Деревянный пол приятно холодил босые ступни. Я распахнул окно и втянул в себя свежий ночной воздух.
Чёрная тень резко метнулась ко мне. Я вскинул руку. Перед самым лицом, трепеща широкими крыльями, повисла летучая мышь. Она выпучила на меня огромные глаза и оскалила мелкие острые зубы.
Бля! Так и рехнуться недолго!
Я захлопнул тугие створки. С размаху упал на недовольно скрипнувшую кровать.
Спать совсем расхотелось. Я поворочался с боку на бок. Ни хрена не уснуть.
Слушай, Немой! Может, договоримся, а? Что это за хрень, в самом деле — превращаться только со страху? Это же наша боевая фича, понимаешь? Она должна срабатывать по щелчку пальцев.
Давай-ка, прямо сейчас попробуем превратиться. Не потому, что страшно. А просто потому, что надо. Ну?!
Щелчок! И вот я уже стою на полу, растопырив четыре мощные лапы. Упругий хвост недовольно бьёт по полосатым бокам. Уши настороженно ловят малейший ночной шорох.
Молодчина, Немой! А теперь обратно! Давай!
Щелчок!
Локти и колени ощущают прохладу деревянного пола.
Получилось, бля! Немой, ты крут, братишка! Давай опять в кота!
Щелчок!
И в человека!
Щелчок!
Я ещё несколько раз перекинулся в кота и обратно. С каждым разом это давалось всё легче и легче. Вот только жрать после таких упражнений захотелось мучительно. Видимо, магия требовала много калорий.
Поворочавшись на кровати, я понял, что придётся наведаться на кухню. Натянул штаны и тихонько вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой.
Я тихонько спустился по тёмной лестнице, стараясь не скрипеть ступеньками. Прошёл через столовую, едва не споткнувшись об отставленный в сторону стул. Михей забыл задвинуть — он здесь сидел.
В кухне вкусно пахло яблоками и хорошо пропечённым тестом. На плите я увидел здоровенный противень, заботливо укрытый большим полотенцем. Ну-ка, что тут у нас?
Пирог! Огромный квадратный пирог, ещё теплый. И, судя по запаху — с яблоками!
Слюна у меня потекла по подбородку и закапала на пол.
Я пошарил руками по полкам. Нащупал деревянную тарелку и нож. Отхватил хороший кусок пирога, переложил его на тарелку и тут же набил рот. Корочка пирога была тонкой, поджаристой. А начинка — сочная, ароматная. Ух!
— Вкусно, внучек?
Бля!
Я подпрыгнул, выронив тарелку, и с перепугу
