ним, чтобы не ленился.
Бля, тоже мне, нашёлся надзиратель!
Сытин спустился к завтраку недовольный. Тёр красные от бессонницы глаза. Он допоздна допрашивал священника Божена, но тот рассказал немного.
Позавчера вечером в церковь к Божену заглянул русобородый мужик в войлочной шапке и чёрной жилетке. Он попросил Божена пойти с ним к больному. Божен повернулся, чтобы запереть дверь церкви, и в этот момент его ударили по голове. Очнулся он уже в подвале, связанный.
Глашку эти уроды поймали прямо на рынке. Она только-только расплатилась за рыбу, как к ней подошёл слепой и попросил довести его до дома. Глашка из жалости взяла калеку за рукав и повела переулком. Там слепой неожиданно вцепился ей в руку и прижал к лицу резко пахнущую тряпку. Глашка вдохнула и потеряла сознание.
— Ясно одно — в городе их было немного, — недовольно сказал Сытин. — И городское гнездо мы накрыли. Но главный ушёл, вот что плохо. Непонятно — откуда они взялись, чего добиваются. Да ещё змеи эти… Как-то одновременно всё. Неспроста это.
— Войлочная шапка, говоришь? — внезапно перебил Сытина прадед. — Так ведь литвины в таких шапках ходят. Помню, затеяли мы как-то поход на Литовское княжество…
— Бля! — выругался Сытин и помрачнел. — Только политики мне не хватало! Придётся князю докладывать. Ладно! Возьму воинов и прочешу всю Комариную чащу. Что-нибудь да найдём! Давай, Немой, собирайся! Пойдем к князю.
Я с сожалением отодвинул от себя тарелку с блинами.
— Не нравится мне вся эта херня, Немой! — доверительно сказал Сытин, когда мы с ним вышли за ворота. — Вас с Глашкой они взяли неспроста. Пытались подобраться ко мне, или к Михею, это ясно. Но как? А священник им зачем понадобился? Все колдуны держатся подальше от священников. А эти прямо посреди Старгорода святошу украли!
Мы шли через площадь, огибая рынок стороной. От прилавков доносился разноголосый шум.
— Ладно! — продолжал рассуждать Сытин. — Допустим, они вас хотели заворожить. Только похищать человека для этого не надо. Хорошему колдуну достаточно в глаза посмотреть, и всё! Заворожённый всё сделает, что ему прикажут. Но я бы чужую ворожбу сразу увидел! И Михей тоже. На что они рассчитывали? Да ещё и священник. Бля!
Сытин остановился так резко, что я чуть не налетел на него.
— Ну-ка, идём в церковь, Немой!
Э, а князь как же?
Сытин словно услышал меня. Посмотрел на солнце и решительно пожал плечами.
— Подождёт князь! Есть дела поважнее.
Ни хера себе!
Мы свернули в боковую улицу, на которой стояла скромная церковь, целиком срубленная из толстых брёвен. Со всех сторон её окружали старые раскидистые липы. Одинокая деревянная маковка с золочёным крестом еле заметно выглядывала из-за высоких крон.
Сытин поднялся на низкое крыльцо и недовольно скривился. Пересилил неприязнь и потянул на себя толстую тяжёлую дверь. Мы вошли внутрь.
Тёмный деревянный свод навис над нами тяжёлым грузом. Тусклый свет еле проникал в маленькие окошки под самым куполом. У меня возникло странное ощущение, словно сквозь эти окошки кто-то внимательно разглядывает меня.
— Божен! — позвал Сытин. — Ты здесь? Поговорить надо!
Прошла минута, и из алтаря показался священник. Дерюжную повседневную рясу он сменил на тонкую, хлопчатую. На груди священника висел всё тот же медный крест.
— А, Василий Михалыч? Здравствуй! Каким ветром занесло? — спросил Божен.
— Скажи, Божен, князь ходит в вашу церковь? — резко спросил Сытин.
Священник покачал головой.
— Нет. Княгиня иногда заходить поговорить с богами.
— Ясно.
Сытин шагнул к выходу, но остановился.
— Она одна приходит?
— Нет, — ответил Божен. — С ближними боярынями.
— Так. А боярыни одни бывают?
— Иногда. А ты почему спрашиваешь, Василий Михалыч?
— Идём, Немой!
Сытин резко дёрнул меня за рукав и почти вытащил из церкви.
— Не по себе мне от церковного духа. Ты, гляжу, тоже что-то почувствовал?
Я кивнул. От ощущения внимательного цепкого чужого взгляда до сих пор по коже пробегал холодок.
— Если родился колдуном — ты силён и беззащитен одновременно, — вдруг сказал Сытин. — У тебя нет другого пути, кроме как копить силу. Потому что колдун всегда спорит с богами.
Ни хрена себе!
— Ладно! Князь ждёт.
Мы почти бегом пересекли площадь.
На башнях скучали лучники. У дворцовых ворот, как и прежде, стояли два охранника с копьями. Сытин вытащил из-под кафтана амулет, показал им.
— К князю, — отрывисто сказал он.
Пройдя в калитку, мы сразу наткнулись на невысокого широкоплечего человека. Почти квадратный, с мощной короткой шеей, он стоял, слегка расставив ноги, и загораживал нам дорогу. Человек был одет в просторную серую рубаху и напоминал камень-валун. На кожаном поясе висел широкий нож в ножнах.
— Здорово, Вася! — улыбаясь краешками полных губ, сказал человек.
— Привет, Фома! — ответил Сытин.
Так это и есть дядька Фома, про которого Немому говорила мать?
Фома перевёл взгляд на меня, и его выгоревшие на солнце светлые брови удивлённо поползли вверх.
— Тебя-то мне и надо, Фома! — торопливо сказал Сытин. — Возьмёшь парнишку на обучение? Способный парень, но не умеет ни хрена.
Фома внимательно оглядел меня.
— А где ты его взял, Вася? — спросил он Сытина.
— Прибился случайно, — пожал плечами Сытин. — Но парень хороший, перспективный. Уже успел награду от князя заслужить.
— Так это про него мне княжич все уши прожужжал?
На широком лице Фомы появилась весёлая ухмылка.
— Бля! — сплюнул Сытин. — Про княжича-то я и забыл. Он же у тебя в младшей дружине. Ладно, Фома, закрыли вопрос. Пристрою в другое место.
— Да погоди! — остановил его Фома. — С княжичем я решу.
Он всем телом повернулся ко мне.
— Как тебя зовут?
Я замычал, размахивая руками.
— Не понял, — озадачился Фома.
— Немой он, — сказал Сытин.
Фома снова призадумался.
— Ну, это даже лучше, — решил он. — Меньше болтать будет.
О чём болтать-то? Что за тайны, дядя?
— Верхом ездить умеешь? — спросил меня Фома.
Я помотал башкой.
— В смысле? — удивился Сытин. — Немой, ты же, вроде, из деревни? Пастухом был?
Бля, опять я спалился, что ли?
— Погоди! — остановил Сытина Фома. — Парень не дурак. Одно дело — без седла на рабочей кобыле скакать. Другое дело — боевой конь. Так, Немой?
Я обрадованно кивнул.
— Ладно, — решил Фома. — Идите к князю. Потом найдите меня.
Мы торопливо зашагали к крыльцу. Внутри терема, возле самой двери по-прежнему стояли двое стражников в зелёных кафтанах.
Сытин привычно отцепил от пояса шпагу, вытащил из-за голенища нож.
— У Немого ничего нет, — бросил он стражникам.
Я кивнул, разглядывая мужиков. Те же самые, или нет?
А хрен их знает! Мухи по ним, вроде, не ползают.
Мы поднялись
