«Эх, – вздохнул про себя Чужинов. – Дело разве в количестве стрелков? В выучке, навыках, слаженности. И, особенно, в строжайшей дисциплине. Малейшая партизанщина может стоить жизни многим, а то и сразу всем. Ладно, сколько их там Сема насчитал? Голов пятьдесят?»
– Семьдесят много, хватит и двадцати.
– А справитесь? – Было заметно, как собеседник Чужинова выдохнул с облегчением, хотя старательно делал вид, что сомневается.
– Как бог даст, – пожал плечами Чужинов. Всякое случается, всего не предусмотришь. – Алексеич, но только лучших! Причем я их обязательно сам отберу. И не экономь на оружии и патронах.
– Господи, да о чем ты говоришь? Там же люди гибнут!
Вот этим, помимо всего прочего, Мальцев Глебу и нравился: не только о своей шкуре печется.
Вообще-то Чужинов питал маленькую надежду на то, что твари из Хмырников уже ушли. Дьявол бы с ним, с мщением, но тогда обойдется без жертв, а они непременно будут. Сомнительно, что те уйдут, и все же, все же…
– Значит, так, Алексеич, собирай желающих, посмотрю, что у тебя за орлы собрались.
Они с Мальцевым практически ровесники, наедине Глеб его запросто Гришей называет, но к разговору прислушиваются люди, и не стоит ронять его авторитет.
Группа из двадцати четырех человек вышла перед рассветом, и вздремнуть Чужинову удалось всего-то около получаса: ночь полностью ушла на подготовку к рейду. Несмотря на раннее утро, их провожали всем селением. Из толпы, собравшейся возле единственных ворот, доносились и напутствия, и женские всхлипы, и даже чей-то плач. Какая-то пожилая женщина перекрестила их всех, что-то беззвучно прошептав.
Шли молча, прислушиваясь к звукам. Держались тройками – Чужинов на этом особо настаивал. Люди должны хоть немного привыкнуть к своей группе, ведь потом, когда начнется, когда все решают доли мгновений, – это будет важно. До сих пор тактика, когда при зачистке истребители были разбиты на тройки, полностью себя оправдывала. Первый – стрелок, он кладет особей, что попадутся ему на глаза. Остальные двое подстраховывают его от внезапного броска твари, порой возникающей словно из ниоткуда. Впрочем, тактика эта эффективна против обычных тварей. Сейчас же им придется столкнуться и с облудками, которые и в одиночку-то представляли собой огромную опасность.
«Потребуется новая, но пока она выработается, жертвы неизбежны, – думал Глеб, оглядывая лица людей. – Кто-то из них не вернется домой точно».
– Стоп! – Чужинов взметнул руку вверх.
Лес закончился, и впереди открылся вид на Хмырники, расположенные в низине на берегу реки.
С опушки окруженное с трех сторон заснеженными полями селение просматривалось отлично. С четвертой должна быть невидимая отсюда река.
– Дым из труб идет, – озвучил очевидный факт Андрей Воронин, парень не старше двадцати, вооруженный нарезным карабином «Сайга».
Воронина Глеб взял в свою тройку. И еще Тимофеева, мужичка возрастом под пятьдесят. Все называли его дедом, вероятно, из-за бороды, которая была у него ничуть не меньше, чем у Рустама, но совсем седая. Тимофеев сжимал в руках ППШ. Видавший окопы Великой Отечественной войны, пистолет-пулемет тем не менее находился в отличном состоянии, ну а емкости его дискового магазина могло позавидовать и современное оружие. Своим раритетом дед владел виртуозно, и у Чужинова была возможность убедиться в этом еще пару лет назад.
– Ну и слава богу, что идет, – сказал Тимофеев. – Значит, остались живые, есть кого спасать.
Чужинов в который уже раз осмотрел свое малочисленное воинство. Нормальный у всех был вид. Не залихватски бравый – хмурый, но решительный. Именно такой, каким и должен был быть.
«Бравировать будем после, когда вернемся, перед женщинами хвастаясь, сколько подвигов успели совершить», – подумал он.
– План прежний, – начал Глеб, стараясь заглянуть в глаза каждому. – Положиться полностью он мог лишь на двоих – на Семена Поликарпова и Рустама Джиоева. – Проникаем внутрь в районе северных ворот, идем к школе, именно у нее сходятся ограждения секторов. Люди внутри есть: дым из труб сами видели. Главное для нас – попасть туда до темноты.
Ничего лучше, кроме как переждать ночь в самом поселке, Чужинову в голову не пришло.
Конечно же было бы отлично появиться у стен Хмырников прямо с утра, но тогда бы пришлось заночевать под открытым небом где-нибудь в лесу. А это мало того что занятие далеко не из самых приятных, так еще и почти гарантированно нужно ждать ночных гостей на свет костра или на запах дыма.
– Те, кто из местных остался жив, – продолжил он, – до утра дотянуть должны, а воевать с тварями ночью – дело гиблое. С рассвета начинаем работать. Не суетиться, не мешать другим и помнить главное: ваша тройка – это ваше все. Подвигов ни от кого не жду, просто каждый должен сделать свою работу. Тварей на наш век будет более чем достаточно, еще нагеройствуемся.
Когда до огораживающего Хмырники частокола оставалось не так много, Чужинов скомандовал: стоп! Взглянул на Рустама: делай. Джиоев медлить не стал, метнув один за другим небольшие, но увесистые предметы в сторону поселка. Рвануло раз, другой. Обычные взрывпакеты, толку от них – разве что сильный грохот. Но именно на него Чужинов и рассчитывал. Если твари до сих пор не заметили приблизившихся к Хмырникам людей (в чем он сильно сомневался), то уж грохот непременно услышат. И тогда непременно набросятся. А здесь, в чистом поле, справиться с ними значительно проще, нежели среди строений, где их броска можно ждать отовсюду. В том числе, как выяснилось не так давно, и сверху, с крыш домов. А заодно и выжившим дать понять – спасение близко.
Подождали пять минут, десять – никто не появился.
– Может быть, твари выбраться изнутри не могут? Ворота закрыты, – предположил кто-то.
– Ну-ну! Внутрь же они каким-то образом попали, – вполне резонно возразил Семен Поликарпов.
Подождали еще. Глеб взглянул на часы: пошла пятнадцатая минута.
– Ладно, с Богом! – И, подавая пример, решительно зашагал к Хмырникам.
Когда до частокола осталось всего несколько метров, остановились снова, прислушались. Если твари затаились сразу за ограждением, с такого расстояния обязательно будет слышно их дыхание, хриплое, с каким-то посвистыванием. Но вокруг стояла тишина, лишь где-то в глубине поселка истошно каркала ворона.
Глеб махнул рукой: приступаем. Из задних рядов выбежали люди с лестницами, изготовленными буквально на ходу, по пути к поселку, приставили их к частоколу, стараясь не стучать по промерзшим бревнам, и тут же подались назад. Чужинов откинул за спину автомат. Поднимаясь по лестнице, придется задействовать одну руку, и с пистолетом будет удобнее. Все-таки восемнадцать патронов – это сила. Он лез вверх, чувствуя, как из-под мышки выкатилась предательская капля пота и устремилась вниз. Тут какое невозмутимое лицо для других ни делай, но себя не обманешь – жутковато. Поднимешься, выглянешь, а там тебя ждет оскаленная пасть. И вот она, капля пота, катится себе, хотя не самое подходящее время года потеть: на улице градусов двадцать, не меньше.
