— Так, — сказал Иоганн. — Капрал Мастерс?
— Товарищ сержант… — Дик отвел взгляд. Помолчал.
— Я не понял, товарищ капрал! — Иоганн почувствовал, как и от разговора с лейтенантом, и от этой бестолковщины внутри у него закипает необычайная злость. И хочется ударить.
— Скапази,[52] товарищ сержант, — не глядя в глаза, ответил Дик.
— Точнее, товарищ капрал, — мысленно Иоганн представил свою злость в виде мутных волн, плещущихся в мозгу. Он приказал этим волнам сжаться, скрутиться в крошечный плотный шарик и вытолкнул из мозга.
— Рядовому Д… Дем-бов-ском-му попался раненный осколками махди. Рядовой ударил его тесаком после приказа ланс-капрала Зильбера. Неудачно — в грудину, тесак завяз, махди начал биться, рядовой — дергать тесак… Вот, собственно, и все, товарищ сержант.
— Ничего необычного, — подняла голову Елена. — В конце концов, все проходят через это…
— Без этих сраных рефлексий, — возразил Эрих, опиравшийся на пулемет.
— Кто как, — оспорила Елена.
— Но он же, — Эрих кивнул, — не девчонка!
— Хватит! — спокойно повысил голос Иоганн. — Брому мы ему налить не можем, поэтому дайте ему рому, — сержант отстегнул от своего пояса вторую фляжку, передал Елене, — и пошли, ну?!
— Поднимайся, поднимайся. — Елена стала подтягивать Густава, чтобы он встал на ноги.
Андрей молча принял у нее фляжку, дал поляку глотнуть. Тот закашлялся:
— Идти надо.
— Что, отпаиваем водичкой невротиков? — послышался голос О'Салливана. — Лучше помашите перед ним веером и расстегните ему воротничок!
Все разом обернулись. Рыжий сержант стоял рядом, сложив руки на дробовике, висящем поперек груди.
— Иди отсюда, — хмуро посоветовал Иоганн.
— Конечно-конечно, — ухмыльнулся О'Салливан, — о чем нам разговаривать! — И он исчез в темноте.
— Да вставай же! — явно обозлился Иоганн.
— Встаю, встаю. — Поляк утвердился на ногах. — Я готов, готов…
— Точно, — кивнул Эрих. — Это ты правду сказал. Готов.
Остаток ночи провели в нескольких километрах от места прежней ночевки. Джек страшно обрадовался привалу — не успели пройти и сотни метров, как на него тяжеленным мешком свалилась усталость, и, когда Иоганн передал по цепочке приказ о привале, он просто упал рядом с улегшимся Диком — и открыл глаза уже при свете дня.
Над овражком смыкались ветви с робкими листочками. За ними бурлило ветреное клочковатое небо. Пахло сырой землей, почему-то цветами… и потом. Глядя на покачивающийся зеленый купол, Джек лениво подумал, что сейчас и он мог бы выследить их отряд по запаху.
Справа спал Ласло, обняв пулемет и уткнув нос в жесткий ворот РЖ, обтянутый пятнистой пилемой.[53] Слева — Густав. Его лицо дергалось и кривилось самым невероятным образом. Странно… Вроде бы слева был Дик…
Джек не успел поразмыслить над этим. Откуда-то сверху мягко, ловко соскочил Дик. Толкнул Ласло:
— Венгр, подъем.
Ласло открыл глаза и сел — словно и не спал.
— Как там? — тихонько спросил он.
— Тихо. Только минут сорок назад птицы беспокоились, примерно в километре. Через час подъем. Если ничего не засечешь.
— Понял. — Венгр полез наверх и скрылся в кустах.
Дик сел на его место, широко зевнул и, заметив, что Джек не спит, спросил:
— Выспался, что ли?
— Да вроде… Есть хочется, — признался Джек.
— После подъема рубанем, — обнадежил Дик, укладываясь. — Тебе сапоги снять не хочется?
— Нет, — чуточку удивленно ответил Джек.
Дик повернулся к нему и признался:
— А мне во время таких рейдов на третьи сутки страшно хочется как следует вымыться. Или хотя бы сапоги снять. Я в лагере первым делом в душ бегу.
Джек не нашел, что ответить. Как и многие подростки, каким он был еще недавно, англичанин не отличался особой чистоплотностью и в душ залезал только после активного родительского прессинга, тем более что бойлер надо было долго растапливать.
— Неужели ты правда с фермы? — неожиданно даже для самого себя спросил новозеландца Джек.
— А что? — Дик лежа осторожно потянулся. Эрих во сне пихнулся локтем.
— Да знаешь… — Джек замялся. — Ты так говоришь, стольким интересуешься… Фермерские ребята — они крепкие, ну и вообще положительные, но интересуются не очень многим. У нас в школе были.
— Нет, я правда фермер, — усмехнулся Дик. — «Лайохерт» в долине Сканди. Просто у нас в поселке в двух милях… трех километрах… а, ну да, двух милях, — он тихо засмеялся, — там огромная библиотека. Там был какой-то исследовательский центр, не наш, американский. Когда все началось, его эвакуировали, успели, а библиотека осталась. Туда очередь на книги со всей округи. Ну и я там пасся в свободное время.
— А правда, что ты ботинки на книги по истории обменял… ой. — Джек смутился: предполагалось, что он спал во время того разговора.
Но Дик только усмехнулся:
— Слышал? Ну обменял. А ты что, босиком не бегал?
— Бегал… даже в школу… но не по снегу же… — Дик промолчал, и Джек, решив, что разговор ему неприятен, сменил тему: — Эндрю сказал, что ты хороший следопыт.
Дик пожал плечами:
— Я неплохой следопыт. Начал охотиться с девяти лет, с восьми даже. У нас в семье все охотятся.
— А семья большая?
— Отец, мать, дед с бабушкой, трое старших братьев… Отец и братья сейчас тоже воюют, тоже в Африке, только на самом юге. Вторая пехотная новозеландская бригада Его Величества. Я последним из мужчин ушел. Нет-нет да и думаю: как там наши на ферме? Был в отпуске — почти все время работал.
— Зачем же ты пошел? — спросил Джек. — Я знаю, последнего мужчину с фермы не берут даже добровольцем…
— Зачем… — непонятно повторил Дик. — Понимаешь… меня отец так приучил: если кто-то работает, а ты — нет, значит, он работает за тебя. А война — это работа. Мужская работа. Свою работу я делаю сам. За малейшую хитрожопость в этом вопросе отец меня сек, и правильно делал… — И он прочел по-русски:
И можно жизнь свою прожить иначе.
Можно ниточку оборвать.
Да только… вырастет новый мальчик —
За меня, гада, воевать…[54]
Густав неожиданно подскочил во сне, словно его ударили током. Сел, сжимая голову руками, обалдело смотрел вокруг. Его трясло.
— С добрым утром, — хмыкнул Дик, поворачивая к нему голову.
— А? — Густав сглотнул. — У… Мм…
— Спи, — предложил Дик, — все нормально.
— Боюсь, — признался Густав. Шмыгнул носом и убито сказал: — Он мне снится. Тесак не дает вытащить… — поляка передернуло снова.
