Расправа за такие действия пришла незамедлительно. Американцы подняли все наличные силы. Никаких переговоров не было.
…Первыми над колонной танков, идущих с зачехленными стволами орудий, появились беспилотные самолеты-разведчики RQ-1 «Предейтор». Увидев их, командир батальона приказал готовиться к обороне. Солдаты начали наспех окапываться на опушке небольшой рощи. Но напрасно они ждали появления врага.
Низко стелясь над землей, летели камуфлированные птицы апокалипсиса — американские штурмовики А-10C. Созданные еще в 1967 году, они к настоящему времени сильно эволюционировали и «поумнели». «Тандерболт-2» модификации «С» мог нести высокоточные боеприпасы с лазерным, оптическим и спутниковым наведением. В носовой части самолета стояла сверхмощная семиствольная 30-миллиметровая пушка GAU-8/A. Она была способна поражать танки типа Т-64 на дальностях до двух километров.
На прицельном индикаторе головного из четырех штурмовиков появилась метка захвата. Пилот, лицо которого было скрыто темной изогнутой пластиной светофильтра и кислородной маской, активировал систему вооружения.
— Я — «Тандер-1», всем «Тандерам» — атака.
Подвешенный под крылом контейнер аппаратуры целеуказания «Sniper-XL» подсветил танки лазером. С дистанции восемь километров нажатием боевой кнопки пилот дал залп управляемыми ракетами AGM-114A «Хеллфайр». Огонь ведущего штурмовика послужил сигналом к атаке для всего звена. Град огненных стрел, летящих со скоростью около 350 километров в секунду, обрушился на танки непокорного комбата.
Т-72 были уничтожены за несколько минут, один за другим, солдаты ничего не могли сделать — лишь умереть достойно. Это был не бой, это была бойня. Сверхзвуковая смерть прошивала броню кумулятивными зарядами, уничтожала все, что было у нее на пути.
Вслед за «Тандерболтами» над полем боя появились три вертолета АН-64 «Апач». Они тоже вначале атаковали «Хеллфайрами», а потом ударили по цели неуправляемыми реактивными снарядами. Казалось, никто не может выжить в этом огненном аду. Штурмовики и ударные вертолеты методично перепахивали снарядами позиции патриотов, которые всего лишь не хотели поднимать оружие против своих братьев.
Один из винтокрылых хищников развернулся вокруг своей оси, 30-миллиметровая пушка под сдвоенной кабиной пилотов поворачивалась, отыскивая черным зрачком дульного среза цель. Внезапно навстречу «Апачу» сбоку ударила светящаяся струя пушечной очереди. Единственная боеспособная «Шилка» танкистов была особенно тщательно укрыта и замаскирована. Экипаж видел, какой ад творился здесь, — всего за несколько минут в огненном смерче погибли все их товарищи. И трое ребят тоже были обречены. Они знали это, но никто не поддался трусости перед лицом неминуемой гибели.
Страшная очередь, настоящий ураган огня и стали из четырех спаренных стволов, смела американский ударный вертолет, в одно мгновение превратив его в пылающие лохмотья алюминия и титана.
Остальные два «Апача» поспешили убраться с поля боя вместо того, чтобы прикрыть или отомстить за товарища.
— Я — Вождь Апачей, Третий сбит. Прошу помощи. Прошу помощи!
Звено «Тандерболтов-2» вернулось. «Шилка» перестала существовать под огнем страшных семиствольных пушек.
Над перепаханным взрывами полем появился еще один ангел смерти — «Воздушный линкор». C-130U «Спуки», встав в вираж, обрушил на многострадальную рощу целый водопад снарядов из 105-миллиметровой бортовой гаубицы, 40-миллиметровой скорострельной пушки «Бофорс» и пятиствольной 25-миллиметровой пушки Гатлинга.
* * *У окраины поля, взрыкнув мощными дизелями, остановились «Хаммеры» отряда спецназа. Солдаты из «Дельты»[14] настороженно шли по изрытому воронками полю. Вдалеке чернели остовы уничтоженных Т-72, чернели обугленные тела бойцов, чернела вывороченная дымящаяся земля. У видавших виды солдат из элитного армейского спецназа США мурашки шли по телу от этой страшной картины. Они все были мертвы! Все погибли, но не сдались, отстаивая те идеалы, в которые верили. Неужели нужно быть убитым, чтобы тебя услышали?..
Внезапно истерзанная земля вновь вздыбилась от пулеметной очереди. Двое американских спецназовцев упали, скошенные веером пуль. Среди воронок, из полузасыпанного окопа возле почерневшего остова Т-72, бил длинными очередями пулемет. Пулеметчик, молоденький парнишка с черным от копоти лицом, беззвучно матерился. Его правая нога выше колена была перехвачена жгутом, а ниже ее просто не было, только кровавая мешанина мяса и костей. Голова кружилась от кровопотери и промедола, но солдат упорно продолжал поливать раскаленным свинцом ненавистных оккупантов. Ох, прав оказался комбат, земля ему пухом…
Вокруг плясали султанчики от пуль, неподалеку грохнул врыв гранаты, но солдат ни на что уже не обращал внимания. Внезапно рокочущий голос пулемета смолк — кончились патроны, в последний раз щелкнул вхолостую боек.
Солдаты «Дельта форс» осторожно приблизились к лежащему у пулемета бойцу. Внезапно он глухо застонал и раскрыл глаза.
— За ребят! — он разжал ладони.
Сухо щелкнули предохранительные рычаги двух «лимонок».
Когда полковник Михайлов узнал о предательском приказе «Антикризисной коалиции», то срочно вызвал к себе самых доверенных офицеров.
— Мужики, что делать будем? — просто спросил он.
Мысль, что называется, витала в воздухе, но никто пока не набрался смелости ее высказать первым, уж слишком серьезное решение нужно было принять… Комполка пожалел, что сейчас здесь не было капитана Щербины, уж он-то мог высказаться с предельной ясностью, хоть и говорить такое было тяжело. Но еще тяжелее было молчать, словно бессловесный скот под ножом мясника! Вместо Щербины первым эту мысль высказал заместитель командира эскадрильи подполковник Александр Чернов.
— А что, Геннадий Викторович, повторим подвиг коллег-бомбардировщиков? Чем истребители хуже?.. — подполковник высказался полушутя, но по его глазам было видно, каково ему было это говорить.
Все собравшиеся в этом кабинете прекрасно поняли его слова. В январе 1992 года шесть экипажей бомбардировщиков Су-24 подняли свои машины в небо с авиабазы Староконстантиновка, что на Украине, и вместе со Знаменем полка перелетели в Россию. Летчики не желали «переприсягать» новоявленной «державе». Присяга для военного человека — одна, на всю жизнь. Офицер может мириться или противостоять условиям, вопрос личного благосостояния, карьеры, семьи может заставить его служить, но в душе настоящий офицер принимает ОДНУ присягу на верность народу и государству.
