Она сжала его руку. – О, пожалуйста, не оставляй меня!
– Сбежать? Куда? И почему я должен тебя оставить? – Саймон почувствовал, как сердце у него в груди забилось быстрее. Ему было трудно думать, трудно поверить, что он правильно ее понял. – Мириамель, о чем ты говоришь?
– Проклятье, Саймон! Неужели ты настолько глуп, как раньше думали люди? – Она сжимала руку Саймона в своих ладонях, а слезы градом катились по ее щекам. – Для меня не имеет значения, что ты кухонный мальчишка. Мне не важно, что твой отец был рыбаком. Я хочу только тебя, Саймон. Ты думаешь, я идиотка? Наверное, я и есть идиотка. – Она рассмеялась, но в ее смехе Саймон услышал истерические нотки. Мириамель выпустила его руку, чтобы вытереть глаза. – Я думаю об этом с того самого момента, как рухнула башня. Я не выдержу. Дядя Изгримнур и все остальные заставят меня занять трон. Я снова стану прежней Мириамель, только все будет в тысячу раз хуже! Я окажусь в тюрьме.
Потом они заставят меня выйти замуж за какого-нибудь Фенгболда – из того, что он мертв, не следует, будто не найдется еще сотня таких, как он, – и у меня никогда больше не будет приключений, я лишусь свободы и не смогу делать то, что хочу… а ты уйдешь, Саймон! Я тебя потеряю! Единственного человека, который мне дорог.
Он встал и поднял Мириамель с камня, чтобы ее обнять. Оба отчаянно дрожали, и некоторое время он мог лишь прижимать Мириамель к себе, словно ветер мог унести ее прочь.
– Я так давно тебя люблю, Мириамель. – Саймон чувствовал, как дрожит его голос.
– Ты меня пугаешь. Ты даже не представляешь, как сильно ты меня пугаешь. – Ее голос звучал приглушенно у его груди. – Я не знаю, что ты видишь, когда на меня смотришь. Но, пожалуйста, не уходи, – продолжала Мириамель. – Что бы ни случилось, не уходи.
– Я не уйду. – Саймон отодвинулся, чтобы видеть ее лицо. Оно сияло, но на длинных ресницах появились новые слезы. Он рассмеялся, и его голос дрогнул: – Я тебя не покину. Я ведь обещал, разве ты не помнишь?
– Сэр Сеоман. Мой Саймон. Ты моя любовь. – Она судорожно вздохнула. – Как это произошло?
Он потянулся вперед и нашел ее губы, а когда они крепко обняли друг друга, им показалось, что вокруг них вращается звездное небо. Руки Саймона скользнули под плащ и легли на сильные мышцы ее спины. Мириамель вздрогнула и прижалась к нему еще сильнее, ее мокрое лицо коснулось его шеи.
Саймон чувствовал все ее прижавшееся к нему тело, и им овладело радостное безумие. Не отпуская ее, он сделал несколько неверных шагов к палатке. Саймон губами чувствовал соль ее слез и покрывал глаза, щеки и губы поцелуями, а ее волосы облепили его влажное лицо.
Внутри палатки, где их уже не могли видеть любопытные звезды, они снова прижались друг к другу и начали вместе тонуть. Ветер трепал материал палатки, но внутри слышался лишь шелест одежды и напряженное дыхание.
На миг ветер распахнул клапан палатки. В слабом звездном свете кожа Мириамель была бледной, точно слоновая кость, она оказалась такой мягкой и теплой под его пальцами… и он не мог представить, что хотел прикасаться к чему-то другому. Его рука скользнула по изгибу ее груди и спустилась к бедру. Он почувствовал, как что-то у него внутри замерло, нечто близкое к ужасу, но сладкое, такое сладкое. Мириамель держала его лицо обеими руками и пила его дыхание, и все время бормотала что-то невнятное, тихо вздрагивая, когда его губы двигались вниз по ее шее к изящной арке ключицы.
Саймон прижал ее к себе, желая проглотить и быть проглоченным. Его глаза наполнились слезами.
– Я так давно тебя люблю, – прошептал он.
Саймон медленно просыпался. Он чувствовал себя тяжелым, тело было теплым и будто лишенным костей. Голова Мириамель лежала на его плече, волосы щекотали щеку и шею. Ее стройные ноги и руки обвились вокруг него, одна рука оказалась у него на груди, пальцы касались подбородка.
Он притянул ее к себе, она что-то сонно пробормотала и потерлась об него головой.
Зашуршала ткань палатки. Затем возник силуэт, темное пятно на фоне ночного неба.
– Саймон? – прошептал кто-то.
Сердце Саймона отчаянно заколотилось, ему стало стыдно за принцессу, и он попытался сесть. Мириамель недовольно заворчала, когда он сдвинул ее руку немного ниже.
– Бинабик? – спросил он. – Это ты?
Темная тень проскользнула в палатку и прикрыла за собой клапан.
– Тихо. Я сейчас зажгу свечу. Ничего не говори.
Раздался звон огнива, ударявшего о сталь, затем в траве на полу палатки появился маленький огонек. Мириамель снова протестующе вздохнула и спрятала голову на шее Саймона, который удивленно разинул рот.
Над свечой возникло худое лицо Джошуа.
– Могила не смогла меня удержать, – с улыбкой сказал принц.
Сердце Саймона отчаянно стучало.
– Принц Джошуа?..
– Не шуми, парень. – Джошуа наклонился вперед, и на мгновение его глаза широко раскрылись, когда он увидел, чья голова лежит на груди у Саймона, но почти сразу на его лице появилась улыбка. – О, я благословляю вас обоих. Заставь ее выйти за тебя замуж, Саймон, впрочем, не думаю, что ее придется долго уговаривать. С твоей помощью она станет превосходной королевой.
Саймон изумленно потряс головой.
– Но… вы… конечно… – Он смолк и сделал глубокий вдох. – Вы ведь мертвы, во всяком случае, все так думают!
Джошуа сел и пониже опустил свечу так, что его тело почти полностью закрыло свет.
– Да, я должен был умереть.
– Тиамак видел, как вам сломали шею, – прошептал Саймон. – И никто не мог выбраться из башни после нас.
– Тиамак видел, как меня ударили, – поправил его Джошуа. – И моя шея должна была быть сломана – на самом деле она и сейчас сильно болит. Но я успел поднять руку. – Он показал левую руку, и потрепанный рукав опустился, открыв наручник – металл был заметно поврежден ударом. – Мой брат и Прайрат забыли о подарке, который они мне сделали. В этом есть что-то поэтическое – или Господь решил напомнить мне о пользе страдания. – Рукав принца опустился на место. – После того как я пришел в себя, рука мне почти не подчинялась, но сейчас я снова ее чувствую.
Мириамель пошевелилась и открыла глаза. Сначала в них появился ужас, а потом она резко села, прижимая к груди одеяло.
– Дядя Джошуа!
Криво улыбаясь, он поднес палец к губам. Она завернулась в одеяло – и в результате почти
