Здесь было тесно от строений. Обнесенная крепостной стеной резиденция князя включала в себя непосредственно терем, где проживал сам князь с семьей и многочисленной прислугой и служилыми людьми, с десяток хозяйственных строений, банный комплекс, здание военной комендатуры, на которую возлагалась почетная обязанность по охране всей княжеской резиденции, три длинных коробки казарм, личную княжескую взлетно-посадочную площадку, три ангара с летным транспортом и обслуживающим персоналом, гараж для большого количества княжеских самоходов. Чуть в отдалении находилась княжеская усыпальница и круглое двухэтажное здание с арочными окнами, закрытыми решетчатыми ставнями. Здесь находились дежурные ведуны, обеспечивающие охрану детинца, и командующий ими волхв, практически не покидавший здание. Разве что для больших сборов всех волхвов на капище по торжественным церемониальным праздникам.
Припарковав самоход на служебной стоянке возле казарм, Кнут дождался, пока выберутся рынды, проверят безопасность территории. Хотя это и звучало смешно, какая опасность могла ожидать его в самом безопасном месте княжества. После чего воевода выбрался из самохода и зашагал по мощенному камнем внутреннему двору к княжескому терему.
— Доброй ночи, воевода, — чуть не в один голос приветствовали Зоряна двое воротных сторожей.
— И вам… — буркнул Кнут и размашисто зашагал к крыльцу княжеского терема в сопровождении обступивших его кольцом рынд, торжественно бряцавших на ходу оружием.
С годами зрение стало изменять воеводе, но даже он заметил, что у крыльца не хватало караула. Зорян сбавил шаг, рука сама легла на рукоять меча. Не доходя до крыльца всего десяти шагов, он остановился, обернулся к воротным сторожам и зарычал:
— Что у вас тут такое творится?! Почто княжеское крыльцо без охраны оставили? Где старший караула?!
Воротные, в чьи обязанности входил пригляд за наружной стороной Княжеских ворот, опешили, но устояли под грозным взглядом воеводы да еще связались со старшим караула, стяжником Потоком Калядовым, как бы ему после воеводского гнева не быть разжалованным в простые дружинники.
Вскоре перед Кнутом появился рослый мужчина в летах, с густой черной бородой, красными глазами и пористым носом картошкой. Он выскочил из караулки, застегивая на ходу полукафтан. Судя по испуганным, бешено вращающимся глазам, такого высокого гостя никто этой ночью не ждал.
— Что за разгильдяйство?! — встретил его рыком Кнут.
Стяжник Калядов споткнулся, вытянулся в струнку и замер, боясь даже слово сказать. Пока что он еще не очень понимал, чем вызвал гнев воеводы.
— Почему караула на входе нет! Сгною в сырой! Ты, собака, кого поставлен охранять? Князя или боярчика какого? Ты у меня на дыбе в Тайной будешь корчиться! Немедленно разобраться во всем и доложить лично мне, кто виноват и как он за это наказан! После этого я решу твою судьбу.
На бедного стяжника без жалости смотреть было нельзя. Он побледнел, казалось, поседел разом, нижняя губа нервно подрагивала.
— Выполнять!
Калядов отмер и бросился к княжескому терему. Можно было не сомневаться, что самовольно покинувшим пост дружинникам несдобровать. Он с них заживо шкуру спустит, потом вывернет наизнанку и гвоздями назад приколотит, чтобы другим неповадно было.
Кнут в окружении рынд продолжил неспешным шагом путь к терему. Надо стяжнику, пожалуй, все-таки бывшему стяжнику, позволить лично навести порядок в караульной службе.
Поток Калядов был на первой ступеньке крыльца, воевода видел его напряженную спину, когда он внезапно споткнулся, словно наткнулся на невидимую преграду, и медленно осел на резные с балясинами перила, перевалился через них и упал на мостовую. Из его горла и лба торчали стальные ножи в форме звезд.
Это было невозможно. Где угодно, но только не на территории детинца. Кнут отказывался верить своим глазам. Стяжника Калядова убили на пороге княжеского терема. Рынды мгновенно оттеснили воеводу, плотно взяв его в кольцо. Часть осталась его охранять, другая устремилась к терему. Внезапно навалилось тяжелое чувство неминуемой беды. Почему-то Кнут был уверен: что бы они сейчас ни делали, предотвратить беду они уже не смогут.
Воевода вырвал из кармана передатчик, включил канал и закричал в трубку страшно:
— Центральный! Центральный! Код — одиннадцать! Объект — один! Всем сюда!
Черные тени сгустились на вершине парадного крыльца. Они двигались резко и как-то смазанно. Рынды открыли огонь, но стреляли фактически вслепую. Как можно попасть из стержнемета в молнию? В ответ им прилетел с десяток стальных звездочек. Скрытая под одеждой броня выдержала.
— Это центральный! Кто вызывает? — раздался в передатчике спокойный, не осознавший всю тяжесть ситуации голос дежурного.
— Мать твою едрить! — проорал воевода так, что, наверное, центральный пост охраны услышал его и без связи. — Это Метель! Код — одиннадцать! Бегом, сволочи! Объект — один!
В трубке заскрежетало, послышалась неуставная речь и короткое:
— Метель — тебя понял!
Разговор прервался, и воевода нажал другую кнопку.
— Да? — послышался знакомый, уже сонный голос.
— Ждан, всех к терему! Срочно! Код — одиннадцать! Как понял?
— Понял! — коротко ответил секретарь Кнута, мгновенно осознавший всю серьезность ситуации. — Иду!
Воевода спрятал трубку и бросился бегом к терему, извлекая из кобуры стержнемет. Прошло несколько секунд — и княжеский детинец залили ярким, нестерпимым светом с десяток прожекторов. На время Кнут потерял способность что-либо видеть. Хотелось надеяться, что и Черные теперь испытывают проблему со зрением. Из казарм показались поднятые по тревоге дружинники княжеской охраны. Раздался резкий звук — это рынды воеводы перемахнули стену на легких штурмовых кочах, и устремились к терему. Кнут взмахнул рукой, привлекая внимание к себе. Кочи пошли на снижение, и тут воевода узрел яркий след от ракеты — и первый коч взорвался в воздухе, щедро осыпав дружинников на земле осколками.
Эти собаки еще и ракеты ближнего действия в княжеский детинец протащили. Кажется, мир сошел с ума, и Кнут готов был поклясться Перуном, что скоро за все это ночное безобразие полетят головы. Он лично будет рубить! Так что в какой-то мере стяжнику Калядову повезло. Погиб в бою. Пал, можно сказать, смертью храбрых. Только бы с князем ничего не…
— Ляди пустосвятные! — выругался Кнут, заметив троих Черных, прячущихся за одним из хозяйственных строений, и, почти не целясь, открыл огонь. Его тут же поддержали дружинники. В довершение картины кочи добавили из крупного калибра. Двоих татей удалось угомонить сразу, а третий ловко нырнул за баню и уже оттуда произвел пуск. Ракета взорвалась среди густой толпы дружинников. Площадь огласилась криками. Наплевав на безопасность строений, один из кочей выпустил сразу две ракеты в ответ. Баня разлетелась по бревнышку, погребая под обломками и нарушителя.
