На пятый день буря начала утихать, и Игнат упросил Витольда взять его с собой проверять капканы.
– Не могу я сиднем сидеть, – пояснил парень. – С детства не приучен.
– Ты только аккуратнее, чтоб швы не разошлись, – наставляла Марьяна.
Игнат обещал быть осторожным и слегка пожал ее руку.
После задымленной, по-черному топившейся избы морозный воздух показался Игнату резким, пьянящим. Повсюду, насколько хватало глаз, простиралось белое. Деревья обрядились в длинные снежные кафтаны. Поземка кружилась, осыпая Игнатов тулуп меловой пудрой, и где-то в недосягаемой вышине, над поседевшим миром, медленно текла молочная река.
«Это особое, зимнее молоко, – подумал Игнат. – Молоко, разбавленное неживой водой. Выпьешь его – и сердце превратится в лед…»
Он сморгнул выступившие слезы и заковылял к поджидающему его Витольду.
– Как ты, парень? – участливо спросил мужик.
– Жить буду, – криво улыбнулся Игнат.
Больше вопросов Витольд не задавал. Он брел по сугробам медленно, останавливаясь, чтобы свернуть папироску или перекинуть ружье с одного плеча на другое. Но Игнат понимал, что все это делалось ради него – передвигаться по снегу оказалось нелегко, швы тянули и разламывали спину. Но виду Игнат не подавал.
– Вы бы стрелять меня научили, дядя Витольд, – наконец заговорил он, с любопытством оглядывая видавшее виды охотничье ружье.
– Смотри, какой шустрый! – присвистнул тот. – Первый день с печи слез, а уже на подвиги тянет! – Витольд рассмеялся густым, добродушным смехом. И было видно, что просьба Игната приятна ему. – Научу, – пообещал он. – Вот окрепнешь немного, так на охоту возьму. А ты, никак, охотничьим ремеслом заняться решил?
– Я на всякий случай, – серьезно ответил Игнат. – В тайге все-таки. Мало ли, зачем понадобится…
– Это ты верно говоришь, – поддакнул Витольд. – В лесу надо держать ухо востро, патрон в обойме, а палец на крючке. Я сам по беспечности однажды пострадал, на себе крепость волчьих зубов испробовал.
– Есть что-то и похуже волков, – задумчиво проговорил Игнат.
Витольд ухмыльнулся в бороду.
– Есть, не буду спорить. Земляки твои похуже волков будут. Даже навь честнее оказалась. Гляди-ка, не тронула вас.
– А вы, дядя Витольд, никак смеетесь? – буркнул Игнат и искоса глянул на браконьера, в глазах которого, и верно, плясали смешливые искры.
– Да бог с тобой, – ответил тот. – Девушка вот твоя не верит. А я верю. На веку своем чего только видеть не довелось. Да вот хоть взять волчий укус. – Витольд похлопал варежкой по правому боку, где под слоями ватника и вязаного свитера скрывались глубокие шрамы. – Не поверишь, если скажу, кто меня излечил. Самая настоящая лесная ведьма.
– А как вы ее отыскали? – заинтересовался Игнат.
– Сама меня нашла, когда хворост собирала, – с охотой начал делиться байками Витольд. – Было это с два месяца назад. Ее изба дальше к северо-западу стоит – на сваях, будто на птичьих ногах. Вот отварами да мазями меня вылечила, а ведь уже обморожение да гангрена начались. Веришь?
– Верю, – кивнул лохматой головой Игнат. Подумал и спросил: – А про живую и мертвую воду вы слыхали?
– Про что не слышал, про то не слышал, – развел руками Витольд. – А та ведьма, может, и знает. Она многое знает, даром что с нечистым водится.
Игнат вздрогнул, поежился. Болью отозвались плечи.
– С навью? – осторожно спросил он.
– И этого я не знаю. – Витольд остановился, покосился на парня, спросил: – А ты никак поквитаться хочешь?
Игнат поджал губы, ответил:
– Поживем – тогда и увидим, – и попросил: – Вы бы меня, дядя Витольд, стрелять научили.
Мужик окинул его скептическим взглядом.
– А руки как? Двигаются?
Игнат снова повел плечами, поморщился, но ответил:
– Терпимо.
– Ну, держи тогда. Да покрепче, чтоб меня не подстрелить.
Он протянул ружье и засмеялся, довольный собственной шуткой. Игнат принял ружье осторожно, прижал отполированный приклад.
– Давай-ка попробуем выцеливанием. – Витольд подошел, встал рядом. – Левую ногу вперед. Корпус наклонить. Вот так. Приклад прижимай плотнее.
Игнат морщился, тяжесть ружья с непривычки оттягивала руки, но он старался не показать вида.
– Нажимаешь спуск плавно, не дергай ружье, – продолжал Витольд. – Дернешься – промахнешься. Видишь, сорока взлетела?
– Вижу, – отозвался Игнат. В прицеле ружья птица казалась черным удаляющимся пятном.
– Целься вперед и чуть выше, – направлял Витольд, его руки легли поверх Игнатовых, повели стволом вверх.
Парень стиснул зубы, от лопаток поднялись болезненные волны.
– Жми! – скомандовал Витольд.
Игнат нажал спусковой крючок. Отдача толкнула его в плечо, отчего он вскрикнул, откачнулся назад, но Витольд не дал ему упасть. Ружье выскользнуло из ослабевших рук, и где-то вдали зашумела опавшая с веток хвоя. Вспугнутая выстрелом, сорока сменила траекторию и быстро начала удаляться в направлении чащи.
– Ну, первый блин комом, – примирительно сказал Витольд и помог Игнату подняться. – Не теперь, так в следующий раз получится. Сам-то в порядке?
– В… порядке, – выдохнул Игнат.
Он шумно дышал и стоял, скособочившись, мелко подрагивая всем телом, пытаясь усмирить бушующий внутри пожар.
– Ну и славно, – спокойно отозвался Витольд, оттирая от снега свою двустволку. – Научишься со временем. Так что, когда будешь по нави палить, не промахнешься.
Игнат усмехнулся криво, потер плечо, куда его ударило прикладом.
– Мужики говорили, что убить их нельзя…
– Поживем – увидим, – повторил его же слова Витольд.
Через несколько дней, когда Игнат, казалось, окончательно пошел на поправку, у него вдруг начался жар.
С самого утра Игнат почувствовал недомогание. Страшно болела голова, и спина казалась распухшей и тугой, как начиненная к празднику утка. Марьяна осмотрела его и на этот раз смолчать не могла.
– Абсцесс, – кратко описала она ситуацию и добавила: – Этого и боялась.
Ее глаза влажно блеснули, но девушка не заплакала. Вместо этого напоила Игната отваром и привычно перевязала раны.
– Ничего, выдержу! – наигранно улыбнулся парень и погладил Марьяну по ладони, хотя сердце заныло от плохого предчувствия.
Заражение крови – вот чего опасались все.
– Будет воля Господа, скоро оттепель придет, – сказал Витольд. – А там можно и до людей добраться.
– Сами же говорили, далеко до города, – напомнила Марьяна.
