Виктор понимающе приложил ладонь к губам.
После смерти отца Бенджамиль с матерью переселились в нынешнюю квартиру. Мать прожила в ней всего два года. Спустя какое-то время Бен вспомнил о Библии. Он перерыл все старые вещи в поисках толстого брикета потрёпанных листов, но так ничего и не нашёл. Наверное, книга осталась где-нибудь в тайнике на старой квартире. А может быть, мать сожгла её от греха подальше.
Бенджамиль, помотав головой, взял протянутую ему сигарету и с каверзным, обличающим видом погрозил Виктору пальцем:
— А ты откуда знаешь про эту чертовщину?
— Я-то? Я вообще много чего знаю.
— Нет! Серьёзно!
— Серьёзно? Если серьёзно, то я иногда лажу через телефонную сеть в закрытые разделы инфохрана корпорации. Только это не совсем законно. Так что т-с-с-с. Никому!!!
— Ага! Я же говорил, что лазаешь! — радостно воскликнул Бен.
— Представляешь, — продолжал Виктор вдохновенно, — раньше весь мир был связан информационной сетью и каждый, кто пожелает, мог совершенно официально туда зайти, узнать всё, что хочет… а теперь приходится лазать…
— С мешком… — прыснул Бенджамиль.
— Балда! — сказал Виктор, ухмыляясь. — Это не мешок, это парашют.
— На хрена?! — Бенджамиль выпучил глаза.
— С ним можно прыгнуть вниз.
— Ну?! Дашь примерить?
Когда Виктор закончил затягивать лямки вокруг ног Бенджамиля, оба приятеля уже покатывались от хохота. Бен всё время пытался заглянуть себе за спину, чтобы посмотреть, как сидит ранец, а Виктор пытался удержать его на месте.
— Дай-ка ракету! — Виктор забрал у Бена коротенький окурок и отступил на пару шагов. — Вот и вся наука, — сказал он, осматривая экипированного парашютиста с ног до головы. — Ремни регулируются автоматически, вытяжной фал привязан к перилам.
— Как я выгляжу? — спросил Бен.
— Как полный придурок! — Виктор затянулся последний раз и бросил бычок вниз. — Хочешь прыгнуть? — неожиданно предложил он.
Бенджамиль попытался проследить глазами полет окурка. Весёлость его слегка поубавилась.
— Хотя под кайфом прыгать нельзя, — сказал Виктор.
— Почему? — Бен с трудом оторвался от созерцания тёмного провала улицы.
— Потому что можешь полететь не вниз, а вверх, — захохотал Виктор.
Когда новый взрыв веселья угас, Штерн объяснил, вытирая глаза:
— Прыгать надо в свой счастливый день. Я прыгаю только по средам. У тебя сегодня день, несомненно, счастливый, но злоупотреблять везением не стоит. Тем более, что в одном из парашютов обрезан вытяжной шнур, а я не знаю, в каком.
— Зачем обрезан? — глупо улыбаясь, спросил Бенджамиль.
— Лекарство от пресной жизни! — Виктор махнул рукой. — Не обращай внимания… А не послать ли нам за десертом?!
Они стояли рядышком, облокотившись на перила балюстрады, и лениво курили, бережно передавая друг другу сигарету огоньком кверху.
— Помнишь Розану Табоне? — спросил Виктор.
Тлеющий кончик сигареты подсветил красным тени на его острых скулах.
— Такая высокая, тёмная? Родинка вот тут, над губой?
Виктор кивнул.
— Помню, — сказал Бен. — Только не помню, что она Табоне.
— Нам было лет по четырнадцать. — Виктор блаженно улыбнулся. — Мы с Рози приходили на станцию, забирались вдвоём в одну таблетку, потом вводили код семнадцатой станции нашей ветки и отправлялись до самой границы аутсайда, сначала сорок минут туда, а потом сорок минут обратно. И всю дорогу мы любили друг дружку прямо в таблетке. Вот это было настоящее счастье.
Бенджамиль восхищённо и недоверчиво покачал головой:
— И ни разу никому не проболтались?
— Ни разу.
— Невероятно! И как вы умудрялись… в такой тесноте?
— В четырнадцать я был гораздо гибче, чем теперь, — сказал Виктор.
Бенджамиль засмеялся:
— Но ведь в каждой таблетке, кажется, есть система видеонаблюдения!
— Есть, — сказал Виктор, выпуская через ноздри тонкие струйки дыма. — В четырнадцать я был уже достаточно умён, чтобы залепить чем-нибудь объектив микрокамеры. Так что стопам так и не привелось насладиться детским порно в исполнении Виктора Штерна и Розаны Табоне.
— Надо же! — сказал Бенджамиль. — Мне никогда ничего подобного даже в голову не приходило. В четырнадцать я только мечтал. Ну, может, целовался пару раз. А что сейчас с Рози?
— Не знаю. — Виктор пожал плечами. — Я не видел её с тех пор, как мы закончили школу. А помнишь, как ты рассказывал нам истории?
— Смутно, — признался Бен. — Кажется, я их сам и придумывал, но про что, даже не припомню.
— А я знал, что ты сам их сочиняешь, и страшно завидовал. — Виктор с сожалением погасил истлевший окурок, потом спросил, потянувшись так, что хрустнули суставы: — Ну как? Откат нормальный?
— Лучше не бывает! Всё такое чудное! — откликнулся Бен. — Видишь птицу?
— Какую птицу?
— Перед балконом летает туда-сюда. Серенькая такая. Вот опять. Гляди! — Бенджамиль вытянул вперёд палец.
— Пошли-ка в дом. Что-то я озяб! — решительно сказал Виктор. — Хочу показать тебе свою последнюю работу!
— Пошли, — согласился Бен, ему было всё равно, куда идти и что смотреть, он чувствовал себя вполне счастливым человеком.
После уличной прохлады огромная, как ангар, гостиная показалась Бену тёплой и даже уютной. Виктор протащил его через пустую залу и усадил за стол вычислителя, предварительно спихнув в сторону немытые чашки, пластины записных книжек и мотки цветных шнуров.
— Амаль! — грозно заорал Виктор. — Амаль!!! Где тебя черти носят?!
— Напрасно вы выражаетесь, сударь! — укоризненно пропищала Амаль, выкатываясь из-за ближайшей колонны. — Грубая брань не соответствует морально-этическим эталонам корпорации.
— Наглая, болтливая, хитрая железка, — ласково сказал Виктор. — Однажды я куплю вместо тебя механическую кошку. Живо тащи сюда бутылку рислинга и два бокала!
Возмущённо фыркнув, роботесса покрутила манипуляторами и уехала в сторону кухни. Бенджамиль сидел в кресле, блаженно улыбаясь, а Виктор полез копаться в одном из стеллажей с инфокапсулами. Через несколько минут с вином и бокалами вернулась Амаль. Она поставила заказанное перед Беном, помигала огоньками на грязные чашки, на кучу пластинок с проводами и сказала нарочито вызывающим тоном:
— Мастер Штерн не позволяет мне убираться на столе…
— А ну-ка, брысь! — весело рявкнул Виктор, возвращаясь от стеллажа.
Амаль взвизгнула и стремглав нырнула за колонну. Виктор же, усевшись прямо на крышку стола, показал Бену пакетик с дюжиной красных, словно кровь, таблеток. Он ловко налил по полному бокалу, потом вытряхнул на ладонь пару таблеток и протянул одну Бену.
