– Не нужно открывать окна, – Клаус успевает сказать это раньше меня.
– Душно просто, – Рыжий отходит от окна.
Мы продвигаемся очень медленно. Помещение за помещением – мы проверяем каждую дверь. Напряжение не столько физическое, сколько моральное дает о себе знать. Да и мышцы рук, плеч и шеи, впрочем, тоже сводит от усталости. Плюс ко всему прочему у меня до сих пор болит и ноет там, где волк схватил меня. Мы блуждаем по коридорам уже, наверное, целый час. Может быть, мы проверили уже половину всех помещений на этаже, а может быть и нет. Я не знаю.
Мы останавливаемся на отдых в небольшом зале с мягкими кожаными диванами у стен. Девушки опускаются на них, а мы с Клаусом и Семеном занимаем позиции у широких выходов в коридоры. Их здесь три, два из которых мы уже проверили. Остается только один, выводящий к той стене здания, что выходит окнами на площадь. Звуки вокруг нас не умолкают ни на миг. Мы слышим даже человеческую речь, но, как ни вслушиваемся, слова ускользают от нас, оставляя только смутный и невнятный говор. Периодически звонят телефоны и хлопают двери. Вот и сейчас – совсем рядом, не дальше, чем в десяти метрах, слышно, как проворачивается и щелкает язычком замка дверная ручка. Тихо скрипят петли. Мы глядим во все глаза, но ни одна дверь так и не шелохнулась. Спустя несколько секунд мы слышим громкий щелчок замка закрывшейся двери.
– Я чувствую себя каким-то призраком, – глухо роняет Семен, ни к кому конкретно не обращаясь.
Он попал в «яблочко». Всего несколькими словами он описал ощущения, которые испытывает сейчас, наверное, каждый из нас. На самом деле жутковато слышать, как вокруг кипит жизнь, но не видеть ее проявлений. Действительно начинаешь чувствовать себя призраком, бесплотным и невидимым.
Мы очень устали. В каждом проверяемом помещении ожидаем увидеть зеленую дверь, но нигде ее до сих пор не обнаружили, а белые стены, окружающие нас со всех сторон, будто усмехаются и скалятся издевательски… Так, что-то я совсем расклеился. Бездействие во время отдыха дает о себе знать ненужными и опасными мыслями, заставляя усомниться в себе и своих силах.
– Семен, – зову я друга.
Он стоит к нам спиной и все время то нервно теребит ремень своего «укорота» с глушителем, то поправляет шлем на голове. Парень напряжен и кажется взведенным, как пружина.
– Рыжий! – снова зову его, но уже громче.
– Что? – недовольно бросает он через плечо.
– Помнишь, как ты засунул всех нас в свой кондитерский сон?
– А?!
Стараясь говорить спокойно, повторяю:
– Тот мир из карамели, глазури, шоколада, зефира и еще много чего.
Семен оборачивается ко мне полностью, и я вижу, как многие морщины на его лице разглаживаются, когда он расслабляется, вспоминая. А потом Рыжий белозубо улыбается так, как обычно: весело и задорно, – и коротко хохочет:
– Конечно, помню! И как потом в снежки из мороженого игрались!
– А я помню шоколадные деревья, – неожиданно улыбается Клаус. – Это был очень хороший сон.
Спустя совсем немного времени ребята уже веселятся, вспоминая тот чудесный и необычный мир из сладостей. И это хорошо. Нервозность и напряжение, сопровождающие нас всюду в этом месте, если не пропадают, то хоть на время отступают. Смех заполняет помещение, а я ловлю себя на том, что и сам невольно улыбаюсь. Тем не менее, я не забываю об осторожности и продолжаю наблюдать за выходами из нашего зала: моим и Семена, потому что он уже вовсю хохочет вместе с Катей и Соней, предаваясь добрым воспоминаниям. Пусть.
Звуки, окружающие нас, никуда не делись, но теперь, после моральной разрядки, воспринимаются всего лишь фоном, неотъемлемой частью окружающей обстановки и не заставляют нервно вздрагивать, когда где-то рядом звенит телефон или хлопает дверь. Постепенно ребята успокаиваются и умолкают. Семен «достает» небольшую тарелку с выложенными на ней эклерами и протягивает девушкам. Те с улыбкой благодарят его и принимают угощение. Перевожу взгляд на Клауса, и наши глаза встречаются. Он продолжает улыбаться, но его глаза цвета стали смотрят на меня со спокойной серьезностью. Он слегка кивает, как мне кажется, одобрительно и отводит глаза. Из них четверых он выглядит и ведет себя уверенней и спокойней остальных. Все вопросы и предположения я оставляю на потом. Сейчас не время и не место заводить разговоры или даже ломать голову над его проблемой.
– Ну что, Макс, двигаем? – выводит меня из легкой задумчивости Семен. Катя и Соня встают с дивана, поправляя одежду и только потом – оружие. Они о чем-то шепчутся между собой и даже негромко смеются при этом.
– Конечно, – отвечаю. – Двигаем. Осталось проверить только один коридор.
Никто не спрашивает меня, что мы будем делать, если не найдем зеленую дверь. Никто не хочет об этом думать. Я в том числе.
– И еще, – негромко, но твердо говорю я, заглядывая в глаза каждому, – мы не призраки. Призраки вокруг нас, и пусть себе они занимаются своими делами. Нас это не должно волновать, потому что мы Плетущие, самые настоящие, даже если вы об этом не помните. Ну а если все это, – делаю широкий жест рукой, – просто иллюзия, то тем более нам нечего беспокоиться.
Улыбки пропадают с лиц ребят. Их лица твердеют, губы крепко сжимаются, а глаза заполняются решительной твердостью. Хорошо. Киваю им и коротко бросаю:
– Вперед.
Если подглядывать за Временем в замочную скважину чужих зрачков, то и не стоит рассчитывать на подробные объяснения!
Генри Лайон Олди
На дверях нет никаких табличек. Они все одинакового цвета, с одинаковыми круглыми ручками. Спустя полчаса, когда мы проверили уже все помещения в коридоре и не нашли ничего, кроме пустых комнат, перед нами осталась необычная двустворчатая дверь, расположенная как раз в самом конце коридора. Из-за нее доносится звук работающего принтера. Действуя по привычной схеме, дергаю на себя дверь, одну из створок, и Клаус быстро заходит внутрь. Водя стволом своего Вала по сторонам, следом захожу я, оставляя в коридоре Семена с девушками.
Первое впечатление, которое возникает лично у меня, что мы оказались в приемной какого-то руководителя. Площадь помещения составляет никак не меньше полусотни метров. Стены покрыты резными деревянными панелями. Вдоль одной из них стоят несколько кожаных диванов. На полу лежит толстый и дорогой даже на вид ковер. Стена напротив застеклена от пола до потолка. За высоким окном все также мокнет под дождем ночной город. В стене справа фиксирую еще одну дверь. У самого окна стоит широкий стол со всеми офисными атрибутами: компьютером, монитором, папками для бумаг, стаканом для ручек и принтером, из которого один за другим выползают листы бумаги. Однако все эти детали я отмечаю краем сознания, полностью и всецело сосредоточив внимание на том, кто сидит за этим самым столом. Стволы наших с Клаусом автоматов смотрят на хозяина помещения, точнее хозяйку.
