С этой мыслью я и уснул, и всю ночь мне снились летящие в небо глыбы льда, размахивающая клешнями гигантская фигура черного бога и окровавленное лицо старого шамана, а в ушах хрипло улюлюкала Гончая. Компас, который хранился за пазухой, протыкал мою кожу коричневыми иглами, врастал в меня и высасывал кровь, отчего его щупальца-лапки пульсировали в такт сердце. Я кричал и пытался отбросить их прочь, но они вцепились в меня словно металл на морозе и причиняли такую невыносимую боль, что в глазах меркло.
Очнувшись от кошмара и радуясь тому, что ужас ушел, я вновь засыпал и возвращался в объятья дурных снов.
Утром меня разбудил Эльм, сунул еще сонному в руки кусок вяленного, вонючего мяса.
- Пора, - буркнул он.
Выбравшись из-под теплого одеяла, я увидел, как Фарри возится с горелкой, подогревая чай.
- Скоро выходим.
Здоровяк постоял недолго надо мною, а потом широко и обезоруживающе улыбнулся:
- Тебя как звать-то, малец?
На душе сразу стало теплее.
- Эд… Эд ан Бауди
- Будем знакомы. Я Эльм, а это Фарри. Ну да ты, наверное, уже знаешь, собачья жизнь.
Торопливо позавтракав (Светлый Бог, ты торопишься выйти на лед? Ты хочешь познать мир без тепла?), мы, наконец, покинули корабль. Волею судьбы выходить пришлось через дыру, проделанную Гончей.
В темноте грузового трюма я видел, что алтарь Светлого Бога соскочил со своего места и врезался в альков своего темного противника. Что же стало с телом шамана после аварии?
- Сканди… - прошептал я. Эльм повернулся, проследил мой взгляд и покачал головой.
- Идем. Нет времени.
Мы вышли на лед. После тепла жилой палубы холод чувствовался не так остро. Я пару минут даже размышлял, заматывать лицо шарфом или нет, но, в конце концов, принял правильное решение и прикрыл шерстью все, что можно было прикрыть. На ветру, когда на улице находишься не час и не два - не стоит лишний раз рисковать. Холод коварен.
Так началось наше путешествие. Долгий путь трех замотанных в одежды фигурок, с лыжами на плече, с рюкзаками, в очках против снежной слепоты.
- Идем, - еще раз сказал Эльм. Из-под его шарфа с дыханием вырывались клубы пара. На улице было градусов двадцать, не меньше. Фарри, похожий на колобка из-за одежд, стоял рядом с ним и, задрав голову, смотрел на покосившийся ледоход.
- До того как стемнеет мы должны пройти как можно больше. Ночью будет холодно, - Эльм глянул на небо. - Очень холодно, собачье племя!
Глава седьмая: "Смерть во льдах"
Впервые я увидел ту черную тень совершенно случайно. Весь вечер мы ворочали выпиленные ледяные блоки, сооружая укрытие на ночь. Фарри, уставший за день больше всех, топил на горелке снег, и мы то и дело подходили к парящему котелку, чтобы уловить озябшим телом хотя бы толику тепла. Мальчишка, у которого из мохнатого капюшона торчал лишь побелевший нос, изучал, как тают кристаллики льда, превращаясь в воду. Лед политый энгу шипел и горел синим пламенем.
Эльм работал молча, иногда прерываясь чтобы попрыгать и помахать руками, согреваясь. Ледовый домик, честно говоря, он мог построить и один, но я все равно старался ему помочь, тем более что никогда раньше мне не приходилось сооружать убежище в таких местах. Вокруг, куда хватало глаз, катились замерзшие волны заструг, а там, откуда мы пришли, бугрились их особенно крупные карнизы.
Вместе с силачом мы составили блоки так, чтобы злой, пронизывающий ветер не задувал внутрь. Затем Эльм полил стыки талой водой из котелка Фарри, и она почти сразу замерзла. Дольше всего пришлось возиться с узким входом, который на ночь предполагалось засыпать снегом. Лаз мы продолбили прямо во льду, так чтобы он был ниже уровня пола нашего пристанища. Признаться честно, я промок насквозь, пока махал ледорубом. Мышцы гудели от усталости, но неровная канавка, скрывающаяся под снежным куполом, радовала глаз, и я почти не обращал внимания на то, что потихоньку замерзаю.
Последним штрихом стала плошка с оленьим жиром, которую Эльм достал из рюкзака. Окинув нас взглядом, жалких и бессильных, здоровяк сказал:
- Скоро можно будет отдохнуть, потерпите. Фарри, не спи!
Мальчик сонно вскинул голову, а Эльм спрыгнул в желоб и полез внутрь.
Я посмотрел назад.
Тогда мне подумалось, что это морок. Зимний мираж. Черная фигурка мелькнула среди далеких холмов-карнизов и исчезла. После трудного перехода и постройки укрытия могло почудиться и не такое. Глаза слипались сами собой, но я держался, а тут и вовсе очнулся от дурной слабости.
Зверь ли это был? Или мне просто показалось?
Несколько долгих минут я буравил горизонт усталым взглядом, но движение не повторилось.
- Залезайте! - выбрался наружу Эльм.
Внутри ледового убежища оказалось неожиданно уютно. На вырубленной в блоке полочке стояла плошка, и в ней горел жир, даря тепло и свет. Я заполз внутрь, и достал из мешка изумительно сухое одеяло. Следом за мною появился Фарри, похожий на диковинное и пушистое животное.
Последним залез Эльм.
- Ну что, мальцы, скоро надышим, нагреем и будет совсем хорошо, - улыбался он.
Оборудовав спальные места, мы разлеглись, положив замерзшего Фарри между собой. Он ощутимо дрожал, но вскоре подуспокоился, пригревшись. Холод от пропитавшейся потом одежды какое-то время не давал мне покоя, но вскоре я надышал под одеялом так, что постепенно начал отключаться. Компас больно тыкался в ребра, и потому пришлось выложить его и запихнуть под скомканную одежду, превращенную в подушку.
- А ведь я не хотел сюда ехать, - вдруг сказал Эльм. - Помнишь, Фарри? Я же говорил что здесь, собачья плешь, гиблое место!
Фарри молчал и лишь сопел носом. Снаружи царила мертвая тишина, даже ветер, вымотавшись за день, утих.
- Но ничего, мелюзга, - продолжил здоровяк. Он лежал на спине, и я видел его закрытые глаза. - Ничего. Пару деньков померзнем…
Меня передернуло от воспоминаний перехода. Пронизывающий ветер и холод, от которого не укрыться. Бескрайние равнины ослепительной белизны, режущей глаза даже в очках. Если бы не путевики, оказавшиеся единственным ориентиром для нашего путешествия - я бы сошел с ума, клянусь. Ледяная пустота давит одиночеством, цепляет к ногам тяжелые кандалы и забирается в голову дурными мыслями. Она убивает, поверьте. Ты идешь и стоишь одновременно.
- А там и тепло… - сонно пробормотал Эльм и уснул.
Мы лежали под сводами ледовых блоков, в свете дрожащего огонька. Фарри спал, рядом с ним сопел Эльм, а я смотрел в черный потолок, глядя на игру тени от плошки и наслаждался покоем. Мышцы ныли, но сейчас это казалось мелочью - стены вокруг нас успокаивали. Никогда раньше я не ночевал в таком месте. И, удивительно, но здесь было значительно теплее, чем на улице. Если бы еще не мерзость сырой одежды, то…
